– Эвон как… – тихо проговорил прапорщик Дубовых, когда в сводах смолкло эхо. – Печальная сводка событий… Значит, эта песня передается в твоем роду из поколения в поколение?
– Так точно.
– Надо думать, в этой истории из ваших был принц или принцесса, да?
– Нет, горбун-карлик.
– Опаньки!.. Ну, в семье не без урода…
Выпили за упокой душ участников песенной драмы. А тут и вино кончилось.
Распорядившись, чтобы ранним утром приготовили карету, разбудили и накормили, графиня проводила прапорщика в спальню, где у них все получилось в высшей степени удачно.
Поутру, трясясь в карете, морщась от головной боли, Палваныч сказал столь же трагически выглядевшей Хельге:
– Вот ведь странная штука – человеческое тело. Казалось бы, такое совершенное, а к похмелью не приспособленное…
«Ну, ничего, – ободряла себя Страхолюдлих, – в мире товарища прапорщика наверняка все иначе…»
Тут она, конечно, жестоко заблуждалась.
Карета катилась к Стольноштадту, а за ней летел черный ворон. Он выполнил задание хозяйки в срок.
Маг и чародей, или Неприметный гонец в штатском
Тилль Всезнайгель бережно убрал волшебное зеркало и уставился на Колю Лавочкина долгим немигающим взглядом.
– Так, Николас, давайте-ка подробнее. Где и как вы вытащили из хитреца Клауса куриную клятву?
– У вас в доме, в комнате, где я ночую, – сказал солдат. – Вы, помнится, запретили мне выходить. Он пришел сам. Предложил путь домой в обмен на бой со Шроттмахером. Я был зол на вас и согласился. Попутно решил поприкалываться: взять с этого хлюста клятву. Думал заодно проверить на честность. Если врет, то либо откажется, либо обязательно дрогнет, повторяя мою белиберду. А он и глазом не моргнул…
– Вы всерьез верили в действенность своей проверочки? – все так же глядя на парня в упор, спросил Тилль.
– Ну, сглупил, каюсь. Я полагал, все эти заморочки с честью, клятвенной мистикой, рыцарскими штандартами…
– Стоп! – поднял руку мудрец, словно ловя ускользающую леску. – При чем тут рыцарство?
– Ну, я ему сказал, мол, держись за мое знамя… – улыбнулся Коля, вспоминая нелепую сценку: взрослый мужик в камзоле сидит, касаясь полкового красного знамени, и произносит клятву на Курочку Рябу.
– Несите его сюда.
– Клауса?
– Р-р-р! – зарычал Всезнайгель. – Подцепили мою болезнь, шутить изволите. Знамя, знамя несите!
Парень спустился на первый этаж, увидел в гостиной маркизу Знойненлибен. Подбежал к ней:
– Маркиза, простите, я вас заставил ждать! Разговор со Всезнайгелем, похоже, будет длиться вечно.
– Ах, Николас, оставьте! – Занна поднялась с кресла. – Вы уезжаете. А я зашла попрощаться. Удачи вам!
Маркиза взяла Колино лицо в руки и подарила пареньку долгий нежнейший поцелуй, от которого он впал в счастливый ступор и очнулся, лишь когда хлопнула входная дверь.
Знойненлибен ушла.
– Чего это я?.. – почесал макушку солдат. – Ах, да, знамя!
Он схватил штандарт и вернулся к мудрецу.
– Похоже, маркиза успела с вами попрощаться, – рассмеялся Всезнайгель.
– Помада? – парень стал вытирать губы.
– Нет.
– Магия, да?
– Нет, не магия. Просто у вас такое счастливо-глупое выражение лица…
Солдат покраснел.
А мудрец уже занимался знаменем. Осмотрел полковую реликвию, закрыв левый глаз. Потом отрыл маленькую подзорную трубочку и с минуту пялился на материю через этот прибор. Раздраженно забросил трубку обратно в кучу научно-магического хлама. Пошел к полкам, достал толстенную книгу, полистал, разочарованно захлопнул. Дотронулся до знамени пальцем, взялся за древко, потрогал полотнище рукой. Пожал плечами:
– Никакого видимого волшебства, хотя… вспомните, Николас! Что-то же меня дернуло сказать вам, чтобы вы взяли знамя в поход за Катринель!
Мудрец зашагал по большому кругу, жестикулируя и бормоча. Остановился.
– Хорошо. Я попрошу вас о необычной услуге.
– Какой? – Коле было забавно наблюдать за Тиллем.
– Возьмите знамя в руку и пожелайте… Например, пусть котел снова выкатится в центр кабинета! И нечего на меня так пялиться!
– Ну, ладно, – обескураженно пробормотал солдат. – Хочу, чтобы котел попал в центр кабинета!
Котел задрожал и неуверенно скатился со стола.
– Вот! – Всезнайгель весело захлопал в ладоши.
В котле негромко чавкнуло, и из него начала извергаться каша. Она вытекала, словно лава из кратера вулкана.
– Сколько можно забываться? – стукнул себя по лбу мудрец и замахал руками. – Место, место, место!..
Каша исчезла, котел в который раз прыгнул на стол, остался лишь запах тыквы.
Всезнайгель подошел к Коле:
