несколько минут, созерцая экспонаты местного своеобразного музея. Здесь толпились какие-то статуи человеческого роста, явно околдованные люди. Встречались и гномы. На столах в страшном беспорядке валялись неведомые Палванычу приборы, свитки и драгоценности. У грязных стен стояли чьи-то портреты и большое зеркало. Над зеркалом висели большие часы с маятником. По залу разносилось зловещее тиканье, напоминая об истекающем времени. В куске хрусталя застыл Пес в башмаках. На жалобной морде Шлюпфрига были написаны мольба и разочарование.
– И ты тут, – озабоченно ухмыльнулся Дубовых.
Здесь же лежал Вран. Окоченевшего ворона словно покрыли полупрозрачной глазурью.
Наконец прапорщик позволил себе взглянуть на Хельгу.
Колдунья была растянута на цепях. Очевидно, она спала волшебным летаргическим сном. Бледное лицо несло печать спокойствия и векового умиротворения.
Колени распятой графини были на уровне лица Палваныча. Он дотронулся до ее ноги. Твердая, будто замороженная.
– Аршкопф, лестницу давай!
Услужливый черт возник с деревянной лестницей.
– Вольно, можно сгинуть, – пробормотал Дубовых, подхватывая принесенное.
Приставил к Хельге лестницу и взобрался наверх.
Висящая на цепях женщина и целующий ее мужчина. На стремянке…
Стоило губам Палваныча коснуться глянцевых уст Страхолюдлих, и цепи рассыпались в пыль, графиня упала на пол, а сверху сковырнулся прапорщик вместе с лестницей.
– Ох! – выдохнула Хельга. – Пауль?..
– Сейчас, сейчас, – проговорил спаситель, скатился с возлюбленной и отбросил лестницу. – Как ты?
– Нечем похвастаться… Слабая я, Пауль.
Палваныч поднял ослабшую графиню, закинул ее руку себе на плечо, повел к выходу.
– Браво, браво!
Путь наверх перегородила Белоснежка. Она улыбалась и хлопала в ладоши.
– Какая трогательная сцена.
– Ефрейтор Аршкопф, – позвал прапорщик, – обезвредить противника!
Чертенок ринулся в бой. Он возник за спиной Марлен, чтобы обхватить ее за талию и унести в преисподнюю, но наткнулся на невидимый заслон. Белоснежка пробежала в центр зала, ей был нужен простор.
По спокойствию виконтессы Аршкопф понял: соперница попалась достойная, готовая потягаться с нечистой силой.
Он запулил в нее сгустком огня. Белоснежка мгновенным заклятием вылила на себя поток холодной воды, в него и попал пламенный снаряд.
Черт тут же метнул замораживающее заклятие. Марлен выставила огненную стену.
Аршкопф наворожил мощную струю воды, она пробила защиту и свалила виконтессу с ног.
Белоснежка проскользила по полу в глубь зала, в движении пуляя в противника хрустальными стрелами. Они появлялись из ниоткуда и срывались с места, норовя впиться в черное мохнатое тельце.
Черт бежал за Марлен и исчезал за миг до того, как стрелы прилетали в его грудь. Появлялся рядом, не сбавляя скорости.
Виконтесса подпрыгнула, хитро извернувшись в воздухе, закляла разлитую по залу воду, превращая ее в лед. Аршкопф поскользнулся, его копытца разъехались, и он плюхнулся на спину, катясь к сопернице. Швырнул в нее сетью.
Белоснежка ответила силовым ударом, который подхватил сеть и отбросил черта в толпу окаменевших людей и гномов. Статуи посыпались, громко стуча об пол.
Палваныч тащил Хельгу к выходу.
Аршкопф, переместившись в пространстве, очутился перед кромкой льда, заклинанием растопил его, вскипятил и погнал волной на Марлен. Девушка совершила изящный прыжок, перелетела через шипящую воду. «Бум!» – волна врезалась в стену, рассыпалась в брызги.
Черт ощутил себя запертым в хрустальном кубе. Исчез. Возник рядом. Белоснежка повторила фокус. Аршкопф снова выскочил на волю. Потом еще и еще…
За этой забавой и застали поединщиков Коля и Тилль, ворвавшиеся в убежище Белоснежки.
– Марлен! – окрикнул племянницу Тилль.
– Дядюшка приперся, – процедила сквозь зубы она, не отвлекаясь от атак. – С дурачком Николасом… Со всеми не справиться…
Белоснежка вдруг оставила Аршкопфа в покое и направила указательный палец на Палваныча, сжимающего в объятиях Хельгу Страхолюдлих. Из кончика пальца Марлен вырвался алый разряд – яркая дуга, ударившая прапорщика в грудь.
Выронив графиню из ослабевших рук, Дубовых затрясся; дуга плясала между ним и Марлен.
Лавочкин пожелал во что бы то ни стало остановить девушку. Знамя сработало – разряд пропал! Дубовых вскрикнул и сполз по стене.
Тилль смахивающим движением руки сбил племянницу с ног. Вместе с ней магия колдуна отшвырнула несколько окаменевших фигур и разметала предметы на столе.
Марлен перекувырнулась, встав на колени, но теперь ее атаковал злобно вопящий Аршкопф. Черт метнул в нее огненный вихрь. Девушка сделала кувырок назад, и пламя опалило ей лишь бок. Черный облегающий костюм загорелся.
Белоснежка попробовала ответить ударом на удар, но не преуспела.
– Ты отнял мою магию! – взвыла она, буравя Колю ненавидящим взором.
Она схватилась за талисман, болтающийся на шее, и прокричала:
– Дункельонкель, взываю к тебе!
По зеркалу, стоящему у стены, пробежала алая рябь, и из него, как через дверь, шагнул белый старец.
Он напомнил Лавочкину одновременно негодяя Билла из фильма «Убить Билла» и Гендальфа из «Властелина Колец».
– Дружище Всезнайгель! – мягким голосом произнес Дункельонкель, небрежным пассом вызывая водный поток на горящую Белоснежку. – Сколько лет…
Солдат тут же пожелал, чтобы Дядюшка Тьмы застыл на месте. Увы, знамя растратило свой потенциал на атаку Марлен и снова не действовало. «Замри! Замри! Замри!» – мысленно заклинал врага Коля. Он был похож на ковбоя, нажимающего курок незаряженного пистолета.
Черт вызвал огненный смерч на голову старца. Пламя погасло, едва успев зародиться.
– Аршкопф, Аршкопф, я тебя знаю! – Дункельонкель погрозил пальцем бесенку.
Тот заверещал в бессильной злобе: черт, чье имя известно, не может причинить знатоку никакого ущерба.
– Откуда? Откуда ты его выведал? – пропищал бес.
– Мои слуги схватили одного изворотливого эльфа, который под страхом смерти рассказал много любопытного. И о тебе, Аршкопф, и о том, как ты, Николас, запортил поле разруби-любые-путы, и еще о массе вкусных фактов… Кстати, сгинь, нечистый.
Черт виновато оглянулся на лежащего Дубовых и растворился в воздухе.
Марлен встала за спиной Дункельонкеля.
Лавочкин прошел к Палванычу, присел. В груди прапорщика, чуть ниже левой ключицы, зияло обугленное отверстие величиной с рублевую монету. Пульс нормальный. Дубовых потерял сознание от болевого шока. Хельга ворочалась рядом. Наконец ей удалось сесть.
– Жалкое зрелище. – Глава Черного королевства покачал головой. – С кем тебе приходится работать, старина Тилль? Моя милая изменница Страхолюдлих… Пара незадачливых иномирцев… Стыдоба.
– Грех жаловаться, – улыбнулся Всезнайгель. – Тебе приходится значительно труднее, раз ты вербуешь членов моей семьи.
– Впрочем, на Хельгу у меня тоже остались планы… Графиня! Помнишь ли клятву, данную мне в юности? Кровью скрепленное обещание служить мне, приходя на мой зов? Это сильное заклятие, золотко
