— Можно к нему притронуться? — спросила Си.
— Сколько угодно.
Си осторожно протянула антенны к Звёздному Кораблю, прикоснулась к его обшивке.
— Ты знаешь, — сказала она, — у меня такое ощущение, что внутри ничего нет.
— Ошибаешься. В нём нет живых существ — это точно. Или вообще нет, или они есть, но все погибли. Ты говоришь: ничего нет. Но сам корабль, я думаю, очень сложное устройство. Посмотри на звёзды. Они так далеки, что их свет летит к нашей планете десятки, а то и сотни лет. Представляешь, как трудно преодолеть такое пространство?
— И вы хотели до них докричаться? — вопросом на вопрос ответила Си. Её ошеломили мои слова. — До тех, кто послал этот корабль к нам? Это невозможно.
— Так теперь думают все. Поэтому мы послезавтра уйдём из Города, — твёрдо сказал я.
— Да, конечно, — согласилась Си и виновато посмотрела на меня. — Мы уйдём, милый, но ты забыл об Обряде.
Она помолчала, затем ласково прикоснулась антеннами к моей голове:
— Извини… Мы докричимся до звёзд. Я верю тебе».
Во втором послании тоже была недосказанность, но дело явно шло к финалу.
Странная у них жизнь. С одной стороны, миллионнолетняя история, могучее коллективное мышление. С другой — отсутствие развития, движение не по спирали, а по кругу, жёсткий и примитивный рационализм, который губит любые проблески мысли… Впрочем, по нашим меркам, Мудреца всего-навсего выгнали с работы и закрыли его тему как бесперспективную. А могли ведь и… сжечь. Вспомним, например, Джордано Бруно или печально известную «охоту на ведьм»…
И тут я вдруг подумал, что эта фантастическая история чересчур сложна и философична для школьника. По почерку, конечно, пацан. Но мысли, психология героев, примитивно-сложное устройство биологической цивилизации — откуда всё это? Я прикинул так и этак и решил, что одно из двух: или «галактическое послание» сочиняет некий юный гений, или передо мной пересказ, изложение, какой-то плагиат. Такое часто бывает: чужая придумка может так понравиться, так захватить, что невольно считаешь её своей.
Подумал я ещё и вот о чём: не слишком ли я легкомысленно обращаюсь с чужими письмами — прочёл, сунул в карман. «А что ты можешь предложить взамен? — возразил я сам себе. — Куда их девать, письма эти? Не в милицию же нести. И не в Академию наук…»
Я вздохнул, положил письмо в карман и, неспешно нажимая на педали, поехал в Любимовку. В город я дозвонился сравнительно быстро. Мария Демьяновна сообщила, что цветы без меня даже в рост пошли (понимай, стало быть, хозяин раньше плохо поливал), а вот журнала пока нет. Я поблагодарил соседку, расплатился с девушкой-телефонисткой. Затем зашёл в продуктовый магазин, купил свежего хлеба и халвы — мама любит ею полакомиться — и решил, что пора возвращаться домой. Искупаюсь, позагораю немного. Заодно и что-нибудь по методике почитаю.
Всё так и получилось, как я хотел. Правда, вместо брошюр я взял к реке «Лезвие бритвы» Ефремова и как открыл книгу, так и присох к ней на три дня.
Я давно не читал с таким наслаждением. В иные моменты мне даже казалось, что я и есть Иван Гирин, всё это происходит со мной. Жаль только, что рядом не было Симы. Преданной и нежной Симы с такой чистой русской душой.
После книги Ефремова хотелось о многом подумать, ещё раз пережить в памяти кое-какие эпизоды из чужой, но такой занимательной жизни.
Я оседлал велосипед и поехал сначала к озеру. Но там плескались и орали мальчишки, которые успели мне порядком надоесть за время учебного года, и я опять направил свою двухколёсную машину в лес. Заодно, решил, загляну на поляну — что там нового в ящике «галактической почты»?
В лесу было солнечно и очень жарко. В тех местах, где среди молодых лиственных деревьев и кустов величаво возносились сосны, под колёсами потрескивала хвоя, пахло смолой.
Знакомая, едва заметная тропка привела меня к зарослям орешника. Я соскочил с велосипеда. Дальше не проедешь — чащоба, в лицо ветки будут лезть.
Толкая перед собой велосипед, я раздвинул кусты и… чуть не наступил на другой велосипед, который лежал в густой траве.
Возле него спиной ко мне сидел белобрысый мальчишка лет четырнадцати.
Услышав шорох листвы, он вскочил на ноги, обернулся. Лицо мальчишки показалось мне знакомым.
— Ну, здравствуй, казак, — сказал я, отмечая взглядом почтовую сумку на багажнике велосипеда, знакомый синий ящик на столбике, из которого я доставал послания галактике. — Как тебя зовут?
— Саша.
— Ты не родственник, — я чуть было не сказал «хромого Степана», но вовремя поправился: — Степана Адамовича?
— Внук, младший. Помогаю вот, почту везу из Любимовки.
Саша вдруг улыбнулся. Упоминание о деде разом смыло с его лица настороженность.
В траве у ног мальчишки лежали раскрытая ученическая тетрадь и белый самодельный конверт из плотной бумаги.
Я достал из кармана два таких же конверта, спросил:
— Это ты писал?
В глазах Саши сначала отразились удивление, следом — разочарование. Явное разочарование, даже досада, будто я одним неосторожным движением разрушил нечто хрупкое и очень дорогое для этого мальчишки.
— Нет, то есть да, — неохотно ответил он, глядя на конверты в моих руках… — Я здесь… всегда… отдыхаю… Когда возвращаюсь из Любимовки. Вот… Насочинялось…
— Ты уж извини, Саша, что… послания попали ко мне, — вполне серьёзно сказал я. — Маловероятно, чтобы они ушли дальше. Кроме того, мы, люди, тоже разумные существа, хозяева своей планеты. Значит, мы тоже представляем галактику.
— Я… ничего… Я понимаю… Всё нормально…
Как ни странно, однако мои не очень вразумительные доводы успокоили мальчишку. Саша сказал:
— Я люблю фантастику, но сам никогда не писал. Пробовал дома — не получается. А здесь… Будто кто нашёптывает — только успевай записывать…
Это признание несколько удивило меня. Над ним стоило подумать, но мне прежде всего хотелось узнать, чем закончилась история опального Мудреца, умеющего начинать нить мысли.
— Можно? — Я потянулся к валявшейся в траве тетрадке.
Саша молча кивнул.
Третье послание опять открывалось космическим обращением.
Я, хоть и помнил, перечитал его текст, дочитал до самого конца, до печальных и несколько парадоксальных слов:
«…если вы изначально свободны от оков совершенства и гармонии — услышьте нас!
Пусть продлится ваше Лето!
Идущие к вершине».
Дочитал и подумал: напрасно Саша снова ввёл в рассказ этот текст. Передачи ведь прекращены, Помощники покинули Мудреца — сообщество не хочет тратить свои коллективные мозги на затеи философа… Надо будет указать юному автору на этот прокол.
Однако дальнейшие записи тотчас запутали меня, сбили с толку:
«Ночью был ужасный ветер.
Падающий Свод так скрипел и стонал, что жители Города срочно переселились на нижние подземные этажи, но и там обмирали от страха. Даже Стражники бросили свои посты и поспешили в укрытия…
Когда Свод всё-таки рухнет, уцелевшие конечно же вспомнят мои предостережения и расчёты. Я
