сообщил: – Все это глупости.
Профессор Л. Г. Компотов был безобразно пьян.
Черная тоска охватила меня – я был слепым среди радужных красок мира и глухим в органном зале, я не осязал, не слышал, не видел, и только шестое чувство, чувство тревоги, во весь голос кричало во мне какие-то невнятные, неразборчивые слова.
Доложить, подумал я. Доложить! Немедленно! Шеф умен! Он велик и могуч, он поймет! Мне, ничтожнейшему инспектору, темна вода во облацех, но чую я, чую – время не ждет! Быть может, прольется кровь, и падет она на меня. Где, где она должна пролиться?
Я лихорадочно перелистал «Десант из прошлого». Вот начало операции по захвату арсенала. Все, все здесь расписано: кто, в каком составе, с каким оружием и на каком направлении действует. Складки местности, автомобильные развязки, железная дорога, ориентиры… Неужто все это возможно? Атака, убийство охранников, захват ключей, ядерный шантаж?
Господи, просвети! Ведь нечего захватывать – арсенал ликвидирован!
– Вы знаете, – сказал профессор, глядя на мои усилия, – автор этой книги, он… вы понимаете, что я хочу сказать?
Я уставился на Компотова, ожидая откровения. Оно последовало.
– Это гра-фо-ман! – доброжелательно сообщил профессор, покачивая длинным пальцем, словно указкой. И пока я, наливаясь злобой, готовил на это откровение достойный ответ. Компотов деловито продолжил:
– Могу доказать. На па-ра-док-сальном примере! Графоманы бывают исключительно то… точны в обрисовке второстепенных деталей, они мелочно у… утомительны в перечислении подробностей… Там, где таланту достаточно штриха, графоман в поте лица исши… испишет страницу, но все впустую! Знаете ли вы, что автор этой жо… книжонки не ошибся ни в одной с… строке описания нападения на арсенал? За исключением самой существенной детали!
Компотов мог был доволен. Ответное слово застряло у меня в глотке. О чем он говорит?!
Насладившись паузой, профессор поведал, что как-то раз ему довелось выступать по приглашению перед группой любителей научной фантастики в одном из уголков Старого Света, а именно – местечке под названием Гловице. Совершенно случайно, при подъезде к назначенному месту, Компотову бросилось в глаза, что автомобильная развязка и характерные ориентиры: покосившаяся водонапорная башня, ставшая достопримечательностью вроде рухнувшей полвека назад Пизанской, дубрава к северо-востоку, озеро к западу, железнодорожная ветка и ряд других соответствуют какому-то запомнившемуся ему описанию. Покопавшись немного в своей феноменальной памяти. Компотов установил источник: книгу Гонсалеса, спокойно провел встречу с любителями фантастики, вернулся домой, раскрыл «Десант из прошлого» и убедился, что водонапорная башня, озеро, дубрава и прочее списаны автором с местечка Гловице.
Компотов не поленился еще раз съездить туда специально и с удовлетворением убедился, что в точности описаны даже имевшие место в окрестностях многочисленные овраги. Однако в главном – в главном! – автор допустил, конечно же, грандиозный ляп, каковой чрезвычайно характерен для этой категории графоманов. Какой ляп? Да это же очевидно! В Гловице нет и никогда не было ядерных арсеналов, как и обычных арсеналов и воинских частей вообще! Старая атомная электростанция большой мощности, перед персоналом которой он и был приглашен выступить, – да, есть, но арсенала нет и ни-ког- да не было!
Торжествуя, Компотов взирал на меня сквозь стекла перекосившихся очков, а я на несколько секунд потерял дар речи и способность к движениям. Затем в мои слепые глаза вдруг хлынул пронзительный свет истины, барабанные перепонки оглушило, и хладный пот оросил мое не слишком высокое чело.
И этот коллекционер бумажного хлама знал все с самого начала! И этому знатоку фальшивых идей, ловцу цитат и классификатору мумий не пришло в голову сказать об этом раньше!
– Могу депо… поделиться с вами, Сбитнев, ещ-ще одним интересным наблю… наблюдением, – продолжал разглагольствовать профессор. Уд-дивительный ф-факт! Однако у каждого – вы под-думайте только… у кажд… каждого графомана есть свои читатели! И даже у Гонсалеса. Не сус… не успела книга возвратиться ко мне на полку, как несколько человек уже попросили ее почитать… Моя биб… лиотека, вы знаете, открыта, но… имейте в виду… только по ре-ком-мендац-ции! И без права выноса! Ку… куда вы, Сбитнев?
Ко мне вернулась способность к движению, и я молча рванулся из профессорского кабинета. Я помнил, что рации в моей машине не было, а были в ней только замаскированный – выдвижной – полицейский фонарь-мигалка и пронзительная сирена. Сейчас они должны были очень и очень мне пригодиться…
Рванув дверцу машины и занося уже ногу в кабину, я услышал вдруг крик профессора:
– Сбитнев! – взволнованно кричал он, с хрустом распахивая присохшую оконную раму и высовываясь в окно. – Постойте-ка, Сбитнев!
Я остановился и обернулся, потому что сам крик профессора, интонация его голоса были таковы, что не оставляли сомнений: Компотов понял, до него дошло, что это такое – радиоактивное облако, способное поразить половину Европы, и что шантажировать взрывом старой, опасной конструкции АЭС можно едва ли не так же успешно, как и настоящим ядерным оружием. И, наверное, профессор знает что-то еще…
– Сбитнев! – кричал профессор Леонард Компотов. – У вас ве… великолепный низкий старт! Отлично взяли с места! Бывший спортсмен? Хо-хо-хо!
Он смеялся, старый дурак!
– Долбаный фитюк! – рявкнул я в полный голос и рванул с места, и включил сирену, и, разгоняя попутных и встречных диким воем, сиянием мигалки, визгом резины на поворотах, погнал «вольво» в Интерпол…
10
После сообщения о сделанном открытии, после доклада самому комиссару Плугаржу, куда мы прошествовали вместе с шефом и где я был всего один раз – на представлении, после короткого и мощного рукопожатия комиссара, казалось, я вновь должен был находиться в состоянии эйфории. Мешало этому маленькое обстоятельство. Маленькое, но существенное. Оказывается, как сообщил комиссар Плугарж, уже давно идет широкая операция по предупреждению вооруженного выступления путчистов. Основные силы их уже определены, накануне их выступления будут произведены аресты. К обеспечению операции причастны не только силы Интерпола, но и международные вооруженные силы ООН. Сообщенная мною информация весьма ценна и проливает дополнительный свет… на уже известные факты.
Разумеется, информация, которая была дана нам с шефом – в основном мне, поскольку шеф знал больше, – пока имела строго конфиденциальный характер. Наш отдел непосредственно к операции не был подключен.
– До конца дня свободен, – сказал шеф (до конца дня оставалось тридцать минут), – завтра вместе займемся тем, что ты не сумел сделать один: раскрыть группу «книжных воров».
Так условно назвали мы группу, обеспечившую нахождение инструкции к проведению террористической акции в установленных местах и своевременное внесение в эту инструкцию необходимых изменений.
Итак, итог по-прежнему был тот же: с первым делом инспектор Сбитнев не справился.
Уже заперев кабинет, я спохватился: вспомнил о куске ткани, принесенном Умберто, и о том, что сам он не появился и не позвонил, как я справился тут же.
Я зашел в лабораторию. Там было полно народу, и я этому удивился, потому что обычно в лаборатории каждый занят своим делом, и на то, чтобы собираться толпами, здесь просто нет времени. Причиной всеобщего возбуждения оказался тот самый экспонат, принесенный ассистентом.
В тряпку, принесенную Умберто, завернули пистолет. После этого на него не среагировал металлоискатель, не сработала рентгеновская установка, и даже интраскоп, применяемый таможенниками в международных аэропортах, не увидел пистолета! Эта ткань как бы делала прозрачными находящиеся в ней предметы, в том числе металлические.
Структура ткани, как представлялось сотруднику, работавшему с ней, была чрезвычайно тонка. Собственно, это была не ткань, а фольга, составленная из огромного множества отражающих микроуголков. Однако вместо отражения сканирующего излучения оно каким-то образом продолжалось с другой стороны и в том же направлении. По мнению сотрудников лаборатории, такую штуку можно было изготовить только на крупных заводах, имеющих сильные лаборатории, предположительно – на таких-то и таких-то бывших
