только тебе, все равно. Глупо хотеть стать кем-то. Пусть целью твоей жизни будет не промазать ракеткой по мячику, но это должна быть твоя ракетка, а не ракетка Штеффи Граф.
– Хорошо, я стану дворником. Ты отвлеклась насчет отработки.
– Ну, если коротко, диплом Чародея – это что-то вроде аттестата зрелости. Но волшебство специфическая профессия. Чародеев полно, Волшебников куда меньше, Магов и вовсе можно посчитать на пальцах, а Магистров всего двенадцать.
– Это вместе с Тауром?
– Нет. Если с ним, то тринадцать, не перебивай.
– Извини, что дальше?
– Дальше просто. Ты отправляешься в люди, но сначала выбираешь миссию. Либо ты работаешь на себя и развиваешь свое мастерство, тихонько коротая земные дни колдуном, экстрасенсом или целителем. Либо служишь империи, и твой земной путь несет заданное изменение реальности.
– Я не совсем поняла про реальность…
– Почти все, кто внес заметный вклад в земную историю и науку, пришли с Эйра. Телефон, телевизор, интернет – это же эйрские изобретения. Но кто-то должен был открыть все эти вещи на Земле, и тогда шли Чародеи.
– Атомную бомбу тоже вы подбросили? – поинтересовалась Алиса.
– Нет, это чисто земное изобретение. Мы посылали только Рентгена и Кюри, остальное вы додумали сами, или кто-то из запредельных постарался. В те времена там еще колдовали.
– А кем на Земле был Инсилай? Приворотные зелья варил или науку двигал?
– Ни то, ни другое. Он выбрал так называемую миссию самурая.
– Это которые себе харакири делали?
– Нет, это просто название миссии, потому что выбрав ее, Чародей идет на сознательный риск. Он рождается человеком, способным изменить существующую реальность, поворачивая своей жизнью земную историю.
– Это так рискованно?
– Всякий, кто на Земле не похож на всех остальных, уже рискует. Те, кто переписывает страницы судьбы, рискует вдвойне. Почти все исторические личности пришли к вам от нас и больше половины при этом умерли не своей смертью.
– Но цели они достигли?
– У самурая нет цели. Только путь. Почти все, кто ступил на него, его прошли.
– А кем был Инсилай?
– Весьма скандальной исторической фигурой – Че Геварой. Знаешь такого?
Че Гевара… – Алиса лихорадочно копалась в памяти. – Че… подожди, это борода в берете. Я у кого-то на майке видела. И историчка что-то, вроде, говорила… Не уверена, но, по-моему, это какой-то кубинский партизан, которого убили в Боливии.
– Смотри, не брякни это Инсилаю. Врага наживешь в одночасье. Он-то считает, что его земная миссия в историю человечества золотыми буквами вписана, а не черным трафаретом на старую футболку.
Карта на стене фиксировала необычную активность в районе дикого сада, но Магистр этим не особо интересовался. Он молча мерил шагами свой кабинет, пытаясь собраться с мыслями и просчитать создавшуюся ситуацию. Магистр был в ярости. Он чувствовал свою растерянность и от этого злился еще больше.
«Проклятый мальчишка, – головой Таур понимал, что его переиграли, но признаться себе в этом не мог и не хотел. – А ведь он еще борется, хоть его и загнали в ловушку. Собственно, почему мальчишка? Вполне состоявшийся волшебник. Мальчишкой был мой Ауст, когда его убили, он даже не защищался на том треклятом суде и это стоило ему жизни. А Инсилай – воин, хоть и не хочет признавать этого. Он защищается равнодушием, но, когда доходит до реальной опасности, из полусонного ленивца превращается в разъяренного гризли. Самый опасный способ боя: он просто заставляет недооценить себя, как противника, а потом бьет со снайперской точностью. Сила, прикидывающаяся слабостью – хуже не придумаешь. А ведь этот раунд остался за ним, хотя бедняга Арси его уже в гробу видел. Интересно, зачем этой беззащитной крошке советник понадобился? Не иначе, государственные тайны собрался выведывать. Спасать надо Арсика, пока по-сланничек из него последние мозги не вытряхнул. Да и самурая этого найти не помешает. Нет, Альф, определенно, что-то напутал насчет клейма. Слишком уж нагло ведет себя этот скорпионыш для императорского раба, не похоже это на его линию защиты. Ладно, разберемся».
– Альфа ко мне, – распорядился Таур, прекратив, наконец, метаться по кабинету, – Гарди и Хурста.
Бэсс, видевший настроение Магистра, предпочел ему на глаза не попадаться и забился в самое дальнее кресло. Он бы не отказался прикрыться в целях безопасности оконным занавесом, но посчитал, что это будет не совсем прилично, к тому же в отсутствие хозяина пыли в бархате гардин накопилось на десяток хороших насморков.
– Синг, – Таур вспомнил и о бэссе. – А ведь нас обыграли на нашем поле, ты не находишь?
– Победа понятие субъективное, – пробормотал лохматый философ, – чуть повернулась реальность, и не победа это вовсе, а поражение. Кто знает, куда обратит свой взгляд удача?
– Рад твоему оптимизму. Надеюсь, он не порожден страхом за собственную шкуру.
– Я не участвую в этой битве, господин. Да, я и не воин.
Магистр собрался было популярно объяснить хитроумному Сингу, чего следует опасаться всем, от воина до садовника, когда он, Таур, проигрывает наглому пришельцу, вломившемуся в Запределье, как в собственный чулан, но в этот момент прибыли Альф и Хурст. Гарди охране найти не удалось. Внимание Магистра немедленно переключилось на вновь прибывших.
