Иными словами, Сталин потребовал от КПК выработать новую политическую линию, формально исключавшую курс на социализм. Члены делегации КПК обязаны были доложить об этом своему Центральному комитету и лично Мао.

14 ноября Ван Мин с женой Мэн Циншу (Розой Владимировной Осетровой) и Кан Шэн с супругой Цао Иоу (русский псевдоним — Лина) вылетели из Москвы и 29 ноября через Синьцзян прибыли в Яньань. Вместе с ними прилетел и Чэнь Юнь, который, как мы помним, был членом Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, участником Великого похода, заслуженным и боевым товарищем. С апреля 1937 года он работал в Синьцзяне главным представителем Коминтерна и ЦК КПК. Кстати, именно Ван Мин с одобрения Димитрова его туда и послал: до того, как мы помним, Чэнь Юнь с конца августа 1935 года работал в Москве под началом Ван Мина. С декабря же 1936 года он находился в Алма-Ате, тоже в непосредственном подчинении Вана37.

На аэродроме гостей встречали Мао Цзэдун, Ло Фу, другие руководители партии. Вновь прибывшим был оказан теплый прием, а Мао даже назвал Ван Мина «ангелом-хранителем партии»38. Но все это ничего не значило. Мао Цзэдун понимал: в лице Ван Мина он приобретал наиболее коварного, ярого и беспощадного конкурента за власть из всех, которые у него были до того. И борьба с ним должна была быть нелегкой.

Мао уже знал, что по дороге в Яньань бывшие руководители делегации КПК в Коминтерне остановились в Синьцзяне, нанеся визит тамошнему правителю (дубаню) Шэнь Шицаю, разыгрывавшему из себя в то время лучшего друга Советского Союза. Одно время дубань даже просился в члены ВКП(б), однако Сталин вежливо отказал ему. Там, в Синьцзяне, Ван Мин устроил такую чистку местной партийной организации, что Мао и его сотоварищи в Яньани просто не сразу смогли поверить в то, что произошло.

А дело обстояло следующим образом. В столице Синьцзяна городе Дихуа (Урумчи) Ван Мин встретился со своим старым знакомым по учебе в Университете трудящихся Китая им. Сунь Ятсена (позже — КУТК) Юй Сюсуном, известным в кругах Коминтерна под псевдонимом Рубен Нариманов. В 1925–1929 годах этот человек вместе со студентами Чжоу Давэнем, он же Владимир Васильевич Чугунов, и Дун Исяном (Лев Михайлович Орлинский) особенно ожесточенно сопротивлялся установлению в УТК «диктатуры Голубева» (псевдоним Ван Мина) и Павла Мифа. Был он не менее амбициозен, чем сам Ван Мин, да к тому же располагал солидным партийным стажем: еще в 1920 году принял участие в создании Шанхайского социалистического союза молодежи, который сам же и возглавил. В апреле 1921 года вместе с другим активистом союза, Хэ Мэнсюном, Юй впервые посетил Советский Союз, где принял участие во II конгрессе Коммунистического интернационала молодежи. В январе 1922 года вновь приехал в Москву, на этот раз для участия в Съезде народов Дальнего Востока. После этого вплоть до ноября 1925 года работал в Центральном исполнительном комитете китайского соцсомола, а также участвовал в организации первого единого фронта с Гоминьданом. В общем, был фигурой заметной.

Авторитетными членами партии являлись и Чжоу Давэнь, и Дун Исян. Первый вступил в КПК в 1923 году, двадцатилетним юношей, и в 1924–1925 годах, до приезда в Москву, уже возглавлял Всекитайский студенческий союз. В апреле 1927 года он попал в поле зрения Сталина после того, как написал ему письмо с вопросами относительно характера китайской революции. Из бесчисленного потока писем, поступавших на его имя, Сталин выбрал именно письмо Чугунова и 9 апреля ответил ему39, а в мае, выступая перед студентами Университета трудящихся Китая им. Сунь Ятсена, упомянул о нем40. Именно Чжоу Давэню Сталин поручил представлять китайскую компартию на 8-м пленуме Исполкома Коминтерна в мае 1927 года. Что же касается Дун Исяна, то он был самым старшим из этой тройки. Он родился в 1896 году и вступил в партию еще в 1921-м. В 1924 году он основал партийную организацию в крупном торговом центре Китая, городе Уси (провинция Цзянсу).

С помощью Мифа Ван Мин смог вытеснить своих врагов из Университета трудящихся Китая. «Чугунов, Нариманов, Орлинский не в состоянии были больше оставаться в КУТКе»41, — вспоминал Ван Мин. Они были переведены на учебу в находившуюся в Москве же Международную ленинскую школу (МЛШ), однако Ван Мин не прекращал своих нападок на них. В 1928 году ему удалось еще больше ослабить влияние Юй Сюсуна и поддерживавших его студентов. Серьезную помощь ему тогда оказал введенный Мифом в заблуждение новый, избранный на VI съезде КПК в июле 1928 года Генеральный секретарь ЦК китайской компартии Сян Чжунфа. Однако дальнейшие попытки Ван Мина очернить старых членов партии были пресечены Исполкомом Коминтерна.

В 1930 году, после окончания Международной ленинской школы, Юй Сюсун был оставлен в ней аспирантом и инструктором китайского сектора. Тогда же стал преподавать китайским студентам МЛШ историю ВКП(б) и ленинизм. В начале 1931 года вместе с Чжоу Давэнем публично осудил реорганизацию руководящих органов китайской компартии, проведенную Мифом, в результате которой, как мы знаем, к власти уже в самой КПК пришел не кто иной, как Ван Мин. Несмотря на столь смелый поступок, Юй продолжал преподавать в МЛШ. В этой школе к нему, похоже, все относились с уважением, о чем свидетельствует сохранившаяся в архиве характеристика, выданная ему бюро парткома МЛШ. В ней говорится: «Нариманов идеологически выдержан. Особо надо подчеркнуть большую добросовестность, с какой он относится ко всякой возложенной на него общественно-партийной работе. Дисциплинирован. По академической линии активен, способности хорошие… Рекомендуется использовать его на руководящей партийно-организационной работе». Осенью 1932 года, однако, в жизни Юй Сюсуна произошли изменения. 29 октября под давлением Ван Мина, к тому времени возглавившего делегацию КПК в Коминтерне, он был отстранен от работы в школе. В начале 1933 года по решению ЦК ВКП(б) его направили на работу в Хабаровск, в местную китайскую газету «Гунжэньчжи лу» («Рабочий путь»), в которой главным редактором с начала июня 1932 года работал его друг Чжоу Давэнь. Юй стал его заместителем. Но уже через три года его в составе группы из двадцати пяти китайских коммунистов, проживавших в СССР, откомандировали в Синьцзян. В то время дубань обратился к ЦК ВКП(б) с просьбой прислать ему ряд способных кадров для налаживания антиимпериалистической работы, и Юй Сюсун возглавил секретариат местной Демократической антиимпериалистической лиги, находившейся под влиянием коммунистов, а также стал главным редактором ее ежемесячника «Фаньди чжаньсянь» («Антиимпериалистический фронт»).

Именно на этом посту его и встретил в Синьцзяне Ван Мин, не оставлявший тайных надежд на сведение с ним окончательных счетов. Случай был исключительный. Дубань принял Ван Мина и Кан Шэна радушно, как посланцев дружественной страны. Во время приема, однако, Ван Мин неожиданно заметил дубаню, что на подконтрольной ему территории действуют враждебные СССР контрреволюционные троцкистские элементы, которых следовало бы вычистить самым решительным образом. Дубань был явно сконфужен: ни о каких контрреволюционных троцкистах в Синьцзяне он ничего не знал. Но показаться гостям неучтивым не захотел, тут же приказав адъютанту принести на опознание фотографии двадцати пяти кадровых работников КПК, прибывших в Синьцзян из СССР за два года до того. Ван Мин и Кан Шэн отобрали из них ни много ни мало двадцать четыре человека, которые тут же дубанем и были арестованы! Единственный, кого Ван Мин и Кан Шэн не осмелились обвинить в троцкизме, был Чэнь Юнь.

Вряд ли следует говорить, что среди двадцати четырех был и Юй Сюсун. В качестве жеста доброй воли дубань передал всех арестованных представителям советского НКВД. На суде Юй Сюсун был обвинен в причастности к так называемому правотроцкистскому контрреволюционному блоку и 23 февраля 1938 года расстрелян. Его останки погребли в братской могиле на кладбище Донского монастыря. В апреле 1938 года были расстреляны и арестованные несколько раньше его, летом 1937 года, Чжоу Давэнь и Дун Исян. 3 августа 1957 года решением Верховного суда СССР все они будут реабилитированы42.

Поистине Ван Мин был лучшим учеником товарища Сталина! И именно таковым себя и считал. Был он, как мы помним, горд, эгоистичен и властолюбив. Перед отъездом на родину, 11 ноября 1937 года, во время уже описанной выше встречи в Кремле, он получил прямое задание Сталина «принять меры» к тому, чтобы пресечь «проявления троцкизма в деятельности руководства КПК». Судя по дневниковым записям Димитрова, Сталин выразил недовольство деятельностью Секретариата Коминтерна, заявив, что призывов к усилению борьбы против троцкистов недостаточно. «Троцкистов надо преследовать, расстреливать и уничтожать, — внушал он Ван Мину. — Это международные провокаторы, самые злостные агенты фашизма!»43 Именно Ван Мину Сталин поручил непосредственно информировать его по всем

Вы читаете Мао Цзэдун
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату