несколько кварталов. Он стащил с головы парик, отклеил бородку и рассовал их по карманам. После этого снял куртку, вывернул ее наизнанку и теперь оказался в красном вязаном жакете. Больше Джо ничем не был похож на того человека, за которым следил агент ФСБ. Этот русский, который считал себя таким крутым, на самом деле никуда не годился, и Брентано, не теряя времени, приступил к осуществлению финальной части плана. В двух улицах отсюда, на площади Революции, помещался офис агентства, занимающегося передачей бандеролей и посылок по всему миру. Он уселся в кресло, развернул газету и увидел вложенную в нее коробочку с диском. Затем Джо подошел к клерку и решил воспользоваться возможностью попрактиковаться в русском:
– Я хотеть отправить пакет в Нью-Йорк, – начал Брентано. – Поможете упаковать?
Клерк улыбнулся:
– Вы, должно быть, американец, да?
– Ладно, ребята, настанет день, и вы меня от своего не отличите, – огорчился уже по-английски Брентано.
Елене все же повезло с такси – это оказался новенький «мерседес». Она вышла из машины возле ЦУМа, где всегда было многолюдно. Особенно на площади перед универмагом – самым популярным местом у состоятельных русских дам, которые могли щеголять там друг перед другом в дорогих шубах и высоких сапогах. Она шла к входу в магазин, предвкушая, как сейчас подберет себе что-нибудь из новой коллекции Оскара де ла Рента, о чем давно мечтала, но не могла найти ничего подходящего. Интересно, правду ли говорила продавщица Ольга насчет новых поступлений? Может, хоть сегодня повезет.
– Госпожа Иванова? – окликнули ее сзади. Она остановилась, обернулась, удивляясь тому, что окликнувший ее человек не воспользовался фамилией, которую она носила всю жизнь.
– Да?
Грызлов с застенчивым видом, теребя в руке шляпу, сказал:
– Я – Сергей Борисович Грызлов из Второго главного управления. Вы работаете на четвертом этаже, а я – на втором, в Управлении военной контрразведки. Так что мы с вами, можно сказать, коллеги.
Она улыбнулась:
– Что, собственно, вам угодно?
– Прошу прощения за беспокойство. У нас есть основания полагать, что вы узнаете человека, которого задержал полковник Юсуфов, и поможете допросить его. Не исключено, что вы могли видеть его где-то раньше. Поверьте, это займет буквально несколько минут.
Она увидела, как к тротуару подрулила машина, за рулем которой сидел мужчина в кожаной кепке.
– Ну, разумеется. Всегда рада помочь.
– Мы будем вам крайне признательны.
Глава 8
ПОПАЛАСЬ
Номер Алекса в отеле «Националь» был не менее роскошен, чем прежний, в «Метрополе». Он стоил около тысячи пятисот долларов в сутки, сумму совершенно умопомрачительную, по понятиям Алекса, но он, следуя совету Шометта, сегодня снял этот номер и заплатил вперед наличными. В апартаментах были расписные потолки и французская антикварная мебель. Наверняка это по достоинству оценили бы по-настоящему богатые люди, пожелай счастливчик, снявший номер, устроить прием и блеснуть своим богатством и властью. Рене считал, что выкинуть такой финт имеет смысл, поскольку Алекс выдавал себя за одного из будущих участников предстоящего голосования по «Глоба-Линк», и с этим нельзя было не согласиться.
Алекс схватился за мобильник и бросил взгляд на часы. Было десять вечера.
– Да, совершенно верно, один до Архангельска. Только вы не смогли бы придержать его, а то я еще не знаю, когда точно смогу выехать?
– Михаил Михайлович Филиппов?
– Совершенно верно. Я заплачу наличными прямо в кассу перед отправлением.
– Отлично. Спасибо.
Он отключил телефон, отложил его, открыл атташе-кейс, отодвинул пояс с деньгами и «глок-26». На дне кейса лежал желтый конверт с досье. Алекс уселся в кресло у торшера и начал читать справку о Владимире Юрьевиче Румянцеве, сопредседателе правления фирмы «Спейс-Диск».
Владимир Юрьевич Румянцев, родившийся 12 октября 1938 года, был единственным сыном Надежды Павловны и Юрия Яковлевича Румянцевых. Его деды и бабки находились в дальнем родстве с Николаем II и во время Октябрьской революции 1917 года вынуждены были бежать в Париж. Однако их сын, отец Владимира Юрьевича Румянцева, вернулся в коммунистическую Россию вскоре после разгрома белого движения. Он отрекся от эмиграции и после смерти Ленина во всем помогал Сталину. В конце концов он стал членом Политбюро.
Тем временем его сын Владимир Юрьевич учился в Московском государственном университете, самом престижном вузе страны, на факультете журналистики, и после смерти Сталина в 1953 году стал одним из ведущих советских пропагандистов. Он писал речи для Леонида Брежнева, которого сменил Андрей Черненко. После недолгого пребывания этого старикана посту генсека Владимир продолжал работать с Юрием Андроповым и Михаилом Горбачевым.
Ко времени смерти своего отца в 1972 году и матери в 1980-м Румянцев уже занимал пост начальника отдела пропаганды Гостелерадио. Он женился на Марине Клебановой и в 1974 году, через два года после смерти отца, был избран членом Политбюро, в то время возглавляемого Брежневым. Помимо роскошной квартиры в Москве на Кутузовском проспекте, Румянцеву была выделена большая дача в Сестрорецке, к северу от Санкт-Петербурга, где он и проживает с женой в настоящее время.
Его брак с Мариной Клебановой оказался неудачным с самого начала, и Владимир начал пить. Он частенько бил супругу, знакомые не раз видели ее в ссадинах и синяках. Но она никогда не жаловалась на мужа. Мария проживает в собственной части дома, состоящей из восемнадцати комнат. Кроме того, на участке имеется отдельно стоящий дом для гостей из восьми комнат, яхта в собственном доке на Неве и охотничьи угодья, круглосуточно охраняемые группой из шести охранников с питбулями.
Румянцев давно дружит с Андре Робеспьерром, они часто бывают друг у друга в гостях и по этому поводу всегда устраивают торжественные приемы. У них много общих интересов, от охоты до совместной деятельности по обеспечению финансового доминирования «Глоба-Линк» при содействии крупнейших корпораций и мировых политических лидеров. Его личный секретарь, Светлана Нармонова, проработала с ним последние десять лет и пользуется его полным доверием. Как она попала на эту должность, неизвестно, но эта женщина родом из небогатой семьи. Светлана проживает там же, на даче, и при необходимости сопровождает шефа в деловых поездках. Нармонова никогда не была замужем, считается, что она иногда оказывает шефу услуги сексуального характера. Впрочем, такого рода информация никогда подтверждена не была.
Внезапно послышался какой-то шум, потом он повторился – как будто в тишине номера металлом скребли по металлу. Замок провернулся, опустилась ручка двери. Алекс вскочил с кресла и едва не бросился вперед, но остановился и взглянул на часы Алексея. Как раз наступило время, когда горничная должна стелить постель. Он вернулся в кресло и принял как можно более беспечный вид, как будто ожидал этого визита.
– Прошу прощения, – послышался мужской голос, сопровождаемый негромким стуком по дверному косяку.
– Да? – отозвался Алекс, не поднимая головы. А когда поднял, то был просто потрясен, поскольку видел в материалах Христенко фотографию Андре Робеспьерра.
Робеспьерр по-прежнему стоял в дверях. Во взгляде его явственно читалось и одобрение, и снисходительность. Тот же странный коктейль чувств присутствовал и в его тоне, когда он продолжил говорить:
– Я как раз собирался поужинать и тут вспомнил, что мы с вами живем в одном отеле. Мой номер на седьмом этаже. Простите, я вас не отвлекаю?
– Ну что вы, разумеется, нет.
– Вы ожидали, что я вступлю с вами в контакт?
– Да, но не таким образом.
