нерешительно протянул руку и коснулся одеяния Каролины. Потом шагнул ближе.
– Это вы! Это действительно вы! – Улыбка расцвела на его измученном лице.
Слова вперемежку со всхлипами срывались с его губ:
– Я уже не верил! Я не мог больше думать о том, что я – причина всех несчастий, которые происходят с моими господами. – Он замолчал. Алманзор хотел о многом спросить, но не решался. – Вы насквозь промокли! – воскликнул он вдруг. – Вам нужно переодеться.
Он собрался куда-то бежать, однако Каролина удержала его.
– Люди Измаила здесь? – спросила она.
– Это было тяжелее всего! – всхлипнул Алманзор. – Видеть всех этих лошадей, верблюдов, запасы, прекрасное оружие... Я не мог вынести этого. Поэтому убежал от них...
– Так они здесь? – она не могла поверить в удачу.
– Они ждут у тамариндового дерева. Я покажу вам дорогу. Пойдемте!
Пританцовывая от радости и нетерпения, Алманзор спешил вперед, все время оборачиваясь, словно опасаясь, что Каролина и Стерн могут вновь раствориться во мраке ночи.
Вокруг мощного ствола старого дерева было натянуто полотнище, прикрепленное к его ветвям. Полотнище прогнулось под тяжестью дождевой воды. Мужчины, окружившие небольшой костер, разведенный на сухом клочке земли, похоже, не были этим ничуть озабочены. Они невозмутимо сидели вокруг огня, сосали свои трубки, прихлебывали кофе и опрокидывали стаканчик с игральными костями. Все пятеро бросили короткие равнодушные взгляды на подошедших, не отрываясь от своих занятий. Под большой желтой парусиной, которую не могли бы удержать ветви дерева и потому подпирали снизу две врытые в землю стойки, Каролина разглядела маленькую палатку Алманзора. Юноша указал на нее:
– Там вы найдете все необходимое.
Каролина забралась внутрь. На нагретом костром камне лежала сухая одежда. Она стянула с себя совершенно мокрое платье и вытерлась. Подсушив волосы, она снова заплела их. Ей приходилось двигаться с особой осторожностью. Малейшего сотрясения хватило бы, чтобы ветви не выдержали и потоки воды хлынули внутрь палатки. Она переоделась в теплую сухую одежду, засунула ноги в сапоги и, наконец, замотала шею и лицо белой кисейной шалью. Потом посмотрела в зеркало, лежащее на столике, и надвинула шаль пониже на лоб. Это была такая же белая кисея, в какую она завернула своего ребенка в Абомее, прежде чем отдать его...
Ребенок! При этой мысли кровь кинулась ей в лицо. Каролина выбралась наружу и поспешила к Алманзору, снимавшему с огня кипящий куриный плов. Юноша взглянул на нее сияющими глазами. В этот момент его радость причинила ей боль. Она вдруг поймала себя на мысли, как эгоистично вела себя все это время. Как могла она думать только о себе! Она не может покинуть Тимбукту, неузнав, где ее дочь. Только теперь она заметила, что площадка под желтым полотнищем, где пятеро мужчин играли в кости, опустела. Шейха Томана тоже не было видно.
– А где эти люди? – спросила Каролина.
– Пошли посмотреть лошадей и проверить припасы. Они готовятся к отъезду. Вам нужно как следует поесть. Первый привал мы сделаем только через несколько часов.
Каролина повернулась:
– Скажи, деньги, которые предназначались дамасцу Тафасу, у тебя? У него должна была ждать меня Зинаида.
Алманзор поднялся. Его правая рука исчезла под широкой, состоящей из трех соединенных между собой кусков ткани накидкой. Он осторожно осмотрелся, вытащил туго набитый мешочек и передал его Каролине.
– Я отведу вас к Тафасу.
– Вам не нужно утруждать себя, – неожиданно сказал сзади чей-то голос.
Каролина обернулась. Перед ней стоял один из людей Измаила. Она не слышала, как он подошел. Давно ли он стоит здесь, прислушиваясь? Это был мужчина среднего роста, со стройным, поджарым телом воина. Лицо темно-орехового цвета, нос с горбинкой и чуть опущенные вниз уголки рта придавали его облику некое высокомерие. Темно-рыжие волосы окружали его лицо львиной гривой.
– Кто вы? – резко спросила Каролина, с подозрением оглядывая незнакомца.
Тот поклонился со сдержанным достоинством, еще более подчеркиваемым гордой осанкой.
– Малем Мерабет, ваш покорный слуга. Измаил абу Семин нанял нас, чтобы мы сопровождали вас до Алжира.
Даже когда он произносил эти вежливые слова, в глазах его оставалось выражение скуки и равнодушия. По сравнению с пылкой сердечностью Алманзора сдержанность этого человека казалась враждебной, словно он был не слуга ее, а сторож.
Каролина решила было поставить его на место, сразу объяснить, что она госпожа, однако, поразмыслив, сдержалась. Трезвый разум подсказал ей, что они стоят на пороге еще одного тяжелого испытания, во время которого было бы лучше иметь при себе мужчин такого склада в качестве покорных, зависимых слуг. А такие мужчины покоряются только тем, кто лучше их умеет притворяться и держать себя в руках.
– Вы знаете, где Тафас? – спросила она, с трудом сохраняя спокойствие. – Вы говорили с ним? Привезли ли вы кормилицу и ребенка?
– Тафас уже несколько раз был здесь.
– Я вас не об этом спрашиваю. Я хочу знать...
На темном лице мелькнула насмешливая улыбка. Невозмутимо, будто и не ожидал ничего иного, он указал на сутолоку собирающегося в путь каравана.
– Спросите его сами! Вон он идет. Первым, что выдало приближение Тафаса, было звяканье браслетов.
