своими женщинами подошел как раз в тот момент, когда я положила себе парочку треугольных печений.
— Вик? Я — Ральф Макдональд. Мы с вами встречались в прошлое воскресенье у Бутса.
— Конечно, я вас помню, но меня удивляет, что вы меня узнали. — Я постаралась, чтобы это прозвучало как можно учтивее.
— Ну-ну, Вик, не скромничайте. Разве такую женщину забудешь? — Замечание было безобидным, но многозначительным.
Прежде чем я придумала, что на это ответить, он представил меня двум женщинам, которые горели желанием познакомиться со мной не больше, чем я с ними. Они быстро наполнили маленькие тарелки и удалились на кушетку. Вошла Марисса с новым гостем, которого она представила как Кларенса Хинтона. Было ясно, что они с Макдональдом хорошо знают друг друга.
— Ральф, ты ведь помнишь Вик, — констатировала Марисса.
— Да, я как раз говорил ей, что она себя недооценивает. — Он повернулся ко мне: — После того как вы уехали, я случайно встретил там Кларенса. Если бы не это, возможно, я бы вас не запомнил.
Я недоумевающе посмотрела на него.
— Эдвард Переел был нашим другом — моим и Кларенса.
Я почувствовала, что залилась румянцем. Эдвард Переел был президентом компании «Трансикон». Это было мое первое большое расследование. Я разоблачила тогда крупную аферу, в которой он был главной движущей силой. Ну разве я виновата, что он покончил с собой, прежде чем федеральные маршалы[19] пришли за ним? Мне тогда пришлось отбиваться от защиты.
Я с усилием улыбнулась Кларенсу и спросила, как его дела.
— Да так, занимаюсь потихоньку кое-какими проектами. У меня, правда, нет той энергии, какая есть у Макдональда. Ральф, я сейчас принесу чего-нибудь выпить. Вот у дамы тоже бокал пустой.
— Мне виски со льдом, — сказал ему в спину Макдональд и снова обернулся ко мне. — Рад, что вы зашли, Вик. Давно хотелось с вами поговорить.
Я вопросительно подняла брови:
— Об Эдварде Перселе? С тех пор прошло почти десять лет.
— Да… Скажу честно, бедняга Тедди меня разочаровал. Я всегда повторял и повторяю: нет такого суда, который нельзя было бы склонить в свою пользу.
— Особенно в этом городе, — сухо заметила я.
Он одарил меня вежливой улыбкой, значит, понял шутку, но не нашел ее достаточно смешной.
— Да нет, я не держу на вас зла за Тедди. Я хотел поговорить о том, что ближе к сегодняшнему дню.
Вот оно! Может быть, это и будет мой звездный час. Я смогу основать международное розыскное бюро, и дядюшка Питер лопнет от зависти. Прежде чем я успела ответить, вернулся Кларенс с выпивкой, и Ральф повел нас в небольшую комнатку, прилегающую к гостиной. Когда-то, наверное, это была комната для прислуги, но Марисса отделала ее белым и приспособила, чтобы смотреть телевизор.
Я села в одно из тяжелых кожаных кресел и расправила юбку. Макдональд стоял напротив меня, его нога — на перекладине кушетки, Кларенс прислонился к двери. Лица спокойны, но в позах что-то угрожающее. Я попивала и ждала.
Когда стало ясно, что я не собираюсь говорить, Макдональд начал:
— Доннел Мигер уже много лет является председателем совета округа Кука.
— И вы считаете, с него хватит? — спросила я.
Макдональд покачал головой:
— Как раз наоборот. Он приобрел за это время такую сильную политическую поддержку в округе, как никто другой. Я думаю, вы разделяете не все его взгляды, но уважаете его опыт.
— Если бы я уважала его опыт, то разделяла бы и его взгляды, — возразила я.
— Его политические взгляды, — тонко улыбнулся Макдональд. — Когда Кларенс сказал мне, кто вы такая, я порасспрашивал о вас. По общему мнению, вы считаете себя разумным человеком.
— И с большим опытом, — не удержалась я.
Макдональд не принял игру.
— Бутс выбрал Розалин Фуэнтес для внесения в список кандидатов от округа Кука, — продолжал Ральф, — исключительно за ее достоинства как политического деятеля. С этим, как я понимаю, вы не согласны.
В глубине души я, конечно, не очень рассчитывала, что он предложит мне какое-нибудь дело, но все равно была разочарована — оказывается, единственное, чего он хочет, чтобы я отстала от Роз.
— Все это меня не очень касается, — проговорила я. — Бутс, конечно, главная движущая сила этой политической кампании, и если Роз удалось заручиться его поддержкой, я спокойна за ее будущее.
— Значит, вы не пытаетесь сорвать ее кампанию? — впервые вступил в разговор Хинтон.
— Знаете что, ребята, вы возбуждаете во мне жуткое любопытство всеми этими разговорами и бесконечными предупреждениями. Марисса буквально вынудила меня, во имя прежней дружбы, приехать на открытие фонда Роз. Я выложила на него столько денег, сколько не давала ни одному кандидату; я умирала там от скуки и сразу ушла, когда поняла, что Роз разговаривает со мной, только чтобы убедиться, что я не причиню ей вреда. А теперь вы двое затащили меня в эту комнату и сушите мне мозги. Я не знаю никаких секретов Роз, и мне плевать на все ее тайны, если они у нее есть. Вернее, было бы плевать, если бы самые разные люди постоянно не привлекали к этому мое внимание.
— На этот раз вам действительно лучше не вмешиваться в чужие дела, — сказал Хинтон. Несмотря на невыразительный тон, слова прозвучали зловеще.
— Не надо, Кларенс, — покачал головой Макдональд. — Угрозами от нее ничего не добьешься, это ясно. Послушайте, Вик, дело вот в чем: Бутс нужен Роз, чтобы победить на выборах, но и она ему тоже нужна — испаноязычное население округа будет голосовать так, как она им скажет.
Это для меня не было новостью, поэтому я промолчала.
— В юности Роз совершила какой-то неблаговидный поступок. Она призналась в этом Бутсу, когда они говорили о выдвижении кандидатур. Он считает, что это ей не повредит, если станет известным лет, скажем, через пять, когда она уже прочно встанет на ноги, но сейчас она может потерять поддержку местного населения. Тогда на празднестве кто-то что-то сказал ей, она решила, что вы ведете расследование, ну и постаралась убедиться, что это не так.
— Да? И что же это за темный секрет ее молодости?
Ральф покачал головой:
— Даже если бы я это знал, то был бы не вправе вам рассказать. Бутс — старый политический волк, он не делится секретами с теми, кому их не положено знать.
— Ну а мои принципы вам известны. Мне абсолютно все равно, с кем она трахается, хоть с козлом деревенским. Но если она окажется замешана в какой-нибудь афере, тут я ни за что не ручаюсь.
Ральф громко рассмеялся.
— Вот видите, Вик, у каждого свои понятия о морали и принципах. В Гумбольдт-парке есть масса людей, которым гораздо интереснее знать о козле, чем о том, из каких там проектов ей удалось высосать деньги. Так что не ставьте свои принципы выше принципов всех других в этом округе. Договорились?
— Договорились, — сладко улыбнулась я, — но только, если из меня не будут делать того самого козла. Пожалуй, это беспокоит меня больше всего.
Он протянул мне руку и помог встать с кресла.
— Ну для этого, я думаю, у нас мозгов не хватит. Давайте вернемся в гостиную, мне еще хочется попробовать те маленькие штучки из лососины, пока эта невежественная толпа не уничтожила их.
В гостиной Марисса сразу же вскинула глаза на Ральфа. Он ответил ей едва заметным кивком — мол, все в порядке, меня убедили. Только вот в чем?
Глава 21
ТЕТУШКА ОПЯТЬ ВАЛЯЕТ ДУРАКА
