Кажется, она выглядела чуть получше, чем тогда, в клинике. Похоже, ее сватья хорошо о ней заботится.
— Не решилась, — ответила Церлина. — Я же не знаю, с кем вы живете. Может, вам бы и не позволили со мной разговаривать. — Она осторожно уселась в кресло для посетителей. — И потом, не хотела, чтоб Мэйзи услышала, что я вам звоню.
Я взгромоздила на стол ворох бумаг и села напротив нее. Мой стол был повернут к окну так, чтобы стальные решетки на окнах, не пугали посетителей.
— Я услышала в новостях, что вы чуть не сгорели на прошлой неделе, там, напротив «Копьев Индианы». Так ведь? — спросила она, и сама себе кивнула в ответ. Я терпеливо ждала продолжения. — Мэйзи говорит, не вмешивайся, пусть сама выпутывается, как знает, она уже навлекла беду на Сериз, а если не она, то ее тетка — это уж точно.
Я не чувствовала своей вины в гибели Сериз, но спорить не было смысла. Хотя относительно тетки она, возможно, права. Частично права.
— Мне тогда показалось, — рискнула я начать, — что они двое, Элина и Сериз, что-то затеяли, Какую-то аферу. Может быть, хотели представить дело так, будто Кэттерин погибла, и сорвать куш со страховой компании. Как вы думаете?
— Может, вы и правы, — тяжело вздохнула Церлина. — Что вас обвинять? Вы же не виноваты, что она была такая — употребляла героин, и крэк, и Бог знает что еще, да к Тому же — сплошные воровство и ложь. Чем вас обвинять, может, надо бы у себя спросить, что я не так сделала, почему она такая вышла?
— Элина тоже не подарок, — сказала я. — Мой отец был ее братом, но вы себе не представляете, какие они разные.
— Может, и так, но ведь не вы же ее воспитывали. Если б я не работала так тяжело, может, у меня… Э-э, да что об этом толковать? Не для того я сюда пришла. Тремя автобусами пришлось добираться. — Несколько минут она угрюмо молчала, поджав полные губы. — Для вас, конечно, не секрет, что ваша тетка Элина любит кой-что порассказать. — Я кивнула, и она продолжила: — Ну так вот, она там кое-кому рассказывала, будто видела одного человека… он разговаривал с Джимом Танкреди, тем самым сторожем, за несколько недель до пожара в «Копьях Индианы». А в ту ночь, когда случился пожар, она пришла ко мне в комнату и сказала, что опять видела того человека. — Тут Церлина смущенно улыбнулась. — Понимаете, при нашей жизни любой новый человек — волнующее событие. Вы бы, может, и внимания не обратили, а вот я очень заинтересовалась. Как раз тогда она и увидела мою внучку и расшумелась, что это не разрешается, что она расскажет все Танкреди. Пришлось дать ей на бутылку, и она ушла. Тогда-то я и решила отправить нашу маленькую принцессу к Мэйзи. Таким алкашам, как Элина, доверять нельзя, сами понимаете, что бы они там ни говорили.
Я только кивнула в ответ — эта сторона характера тетушки мне была слишком хорошо известна, тут не поспоришь. К тому же меня больше интересовало другое.
— Так что же она вам сказала о том человеке? Кто он? Белый, черный, старый, молодой?
Церлина с сожалением покачала головой:
— Белый. Я совершенно уверена, хотя она прямо этого не говорила. Она заявила, что у него просто потрясающие глаза, о черном она бы так не сказала.
Да, не слишком ценная информация: Элина считала, что у любого мужчины моложе восьмидесяти потрясающие глаза. Хотя… однажды она произнесла эти слова в моем присутствии. Да-да, в ту самую ночь, когда горели «Копья Индианы». Банкир Винни… Мы с ним поругались, а она сказала, что не стоит ругаться с мужчиной, у которого такие потрясающие глаза.
Это воспоминание тут же повлекло за собой другое. Лицо в толпе во время пожара в «Берегах прерий». Лицо, которого там никак не могло быть… Винни. Винни! Которому следовало бы находиться не менее чем в пятнадцати милях от Ближней Южной части. Меня несли на носилках, я открыла глаза и увидела его лицо. Он наклонился и внимательно смотрел на меня. Это длилось всего секунду, а потом я снова потеряла сознание.
Сейчас я медленно возвращалась в настоящее. Что делать? Менять планы? Мчаться за ним? Искать его на работе? Но когда буря в моей голове поутихла, я вспомнила, что не знаю, в каком банке он служит.
— Эй, что с вами? — испуганно спросила Церлина. — Вы в порядке?
— Да, все нормально, — ответила я. — Возможно, я даже знаю, кто этот человек, о котором говорила Элина.
Хотя вряд ли Элина стала бы скрывать тот факт, что видела Винни раньше. А может, нужно было пообщаться с ней побольше, чтобы уловить ее намеки? Хотя для этого не было времени — я пыталась выставить ее за дверь. Возможно, это и вытеснило Винни у нее из головы. Но, думаю, дело в другом: в ту ночь, когда они остались у меня с Сериз, после всех россказней о пропавшем ребенке Элина, уже лежа в постели, предложила пошантажировать Винни. Поэтому ничего мне не сказала.
— Элина опять исчезла, — коротко пояснила я. — Сбежала с больничной койки в субботу утром. Она получила хороший удар по голове, ей и ходить-то было нельзя, не то что бегать.
— А про нее по телевизору ничего не говорили, только про вас. Сказали, что вы сыщик и спасли свою тетю. Я еще подумала, что это Элина. Но пришла я не из-за нее, хотя мне ее жаль, она вообще-то не такая уж плохая. И Сериз тоже не злая была. Просто слабые они обе.
Она задумалась. По-видимому, ей больше нечего было сообщить. Я предложила подвезти ее до дома, но она отказалась.
— Не надо, еще кто-нибудь увидит меня в машине с белой девушкой и расскажет Мэйзи. Поеду на трех автобусах, это ничего. Мне все равно делать нечего.
Она ушла, а я почувствовала, что моя эйфория по поводу того, что мне удалось вспомнить то мелькнувшее лицо, испарилось. Нелегко это — думать о жизни Церлины и тетушки и сохранять жизнерадостность. Да и мысль о банкире Винни тоже больше не вдохновляла. Никак он не ассоциировался у меня с образом поджигателя. Конечно, может, он маньяк-поджигатель, но уж слишком это невероятное совпадение: сначала он поселился в одном доме со мной, а потом, как оказалось, поджег тетушкину гостиницу. Разумеется, даже маньяки должны где-то жить, но он не мог знать, что моя тетка обретается в том здании, которое он решил поджечь.
Я проворачивала разные варианты в голове, но все они казались лишенными смысла. В конце концов я заставила себя переключиться на другое: принялась за корреспонденцию. Два чека — прекрасно; целая груда визитных карточек от разных фирм. Очевидную макулатуру я выбросила. Счета могут и подождать, а вот чеки мы «обналичим» сегодня же, мне как раз предстоят непредвиденные расходы.
Я остановилась у банка с чековым автоматом и сняла пару сотен. Потом пошла на улицу Ван-Бурен в поисках магазина, торгующего рабочей одеждой. Однако систематическое наступление на Луп — чтобы очистить место для новых высотных строек — привело к исчезновению малого бизнеса. Раньше здесь было полно всяких дешевых магазинчиков, но теперь они все, похоже, приказали долго жить. Эта улица тоже перестраивалась. Самыми живучими оказались винные магазины и заведения сомнительного типа. Похоже, они умрут последними.
Пришлось пройти чуть ли не милю, прежде чем я нашла то, что искала. Купила каску, комбинезон и рабочие перчатки. Я вообще-то высокого роста — во мне пять футов восемь дюймов, но маленький мужской размер мне вполне подошел.
Одна проблема — все слишком новое, никто не поверит, что я сезонный дорожный рабочий. Я вернулась к себе в офис, бросила комбинезон на пол, поставила на него стул и несколько раз протащила таким образом по полу. Теперь он выглядел испачканным, но все равно почти новым. В шкафу у меня запрятан целый набор инструментов, которыми я чиню туалет — он выходит из строя примерно раз в две недели. Владелец здания Том Царник, мечтающий избавиться от жильцов-женщин, никогда его не чинит, так что мне пришлось научиться делать это самой.
Я вытащила гаечный ключ и несколько раз стукнула им по каске. Не помогло — она все равно выглядела слишком новой. Тогда я сделала на ней несколько искусных вмятин. Вот теперь что надо.
Прямо на джинсы я надела комбинезон, сунула револьвер в один из широченных карманов, в другой положила набор инструментов — конечно, на Райан они ни к чему, но все это, вместе взятое, придает налет
