Огонь неугасимый

Метет не снег — крупинки мелких льдин
Холодный ветер бешеным порывом…
Из всех людей мне нравится один,
Неласковый и странно молчаливый.

В молочной мгле мерцают фонари
И на асфальте бурый лист распластан, —
Да лучше так, молчи, не говори,
Словами чувство затемняют часто.

Скользит по плитам зябнущим нога,
Скрипит настил из тонких ломких корок,
Быть может я тебе не дорога,
Не дорога тебе, как ты мне дорог?

Бушуя, первый злобствует мороз,
Ночь к платью льнет, как риза ледяная…
Пусть на губах застынет мой вопрос,
Пусть никогда ответ я не узнаю…

Ты — один

Христос Воскрес, но день был сер и мутен
И жизнь все та же — не нова.
А гости у стола менялись поминутно,
Но не менялись их слова.

Торчали роз несвежие бутоны
И ценерарий веера…
Христос Воскрес… Воскрес? А в жизни так же стонут
И так же плачут, как вчера.

И в бледном небе тот же крест распятья
Над скорбью преклоненных спин…
И вдруг весь Божий мир мне бросился в объятья.
А это только Ты — один!

Гроза

Стоим мы в лавчонке низкой.
Загнала сюда гроза,
И так далеко и близко
Лучатся твои глаза.

Китаец на нас с вопросом
Из темных дверей глядит,
И дождик ряды полосок
Швыряет на камни плит.

И так далеко и близко
Двух жизней идет межа
На стойке лежит редиска
И горкой бобы лежат.

В седом унеслась тумане
Гроза в золотую даль…
И этой, когда обманешь,
Минутки мне будет жаль!

Было-ли?

Ты ушел… С неодолимой скукой
Смотрит в окна серый мутный день.
Было — ль? Не было. — Щиплю я руку.
Наша жизнь не жизнь, а жизни тень.

Бывшее так странно нереально,
В сонмах снов ушедший миг живет.
Тикают часы в затихшей спальне…
Все равно что день, что час, что год.