этого малого. До настоящей минуты она не проявляла никакой инициативы.
— Хорошая идея! — Он бросил на Джейми отнюдь не дружеский взгляд. — Молодежь вся такая! На поле брани им не страшен ни черт, ни дьявол! Но стоит им завидеть брачные оковы, как они поджимают хвост и бегут прочь во всю прыть!
Безрассудная отвага, сделавшая Джейми героем войны, воспламенила его кровь. Он шагнул к своему мучителю.
— Милорд, я не позволю подвергать сомнению мою…
Кларетта дернула его за рукав.
— Пошли со мной
— Я едва не вызвал на дуэль отца Клариссы! Это же бред! — Джейми закрыл лицо руками.
Кларетта любовалась его сильными пальцами.
— Какая путаница! — пробормотала она.
Они сидели на кушетке в коридоре напротив библиотеки. Им никто не мешал, и Кларетта радовалась, что наконец-то имеет возможность поговорить с кузеном. Его близость и их уединенность действовали на нее возбуждающе.
Когда Джейми шевельнулся, их плечи на мгновение соприкоснулись. Если она захочет, то может чуть- чуть наклониться, и он опять коснется ее плечом. Нужно только на дюйм передвинуть ступню, чтобы прижаться ногой к его обутой в сапог ноге. «Наверное, видя сияние рая сквозь запертые ворота ада, чувствуют то же самое», — подумала она. Ах, если бы только он сказал ей что-нибудь ласковое!
Джейми резко выпрямился. Хладнокровие частично вернулось к нему, и остатки гнева обратились на Кларетту.
— Мне следовало бы заподозрить, что тут замешана ты! Но воровать чужие письма! Это уже слишком! Как ты могла так поступить со мной, Котенок?
— Не срывай на мне зло! — воскликнула Кларетта. Сожаление о том, что он не нашел для нее более теплых слов, полностью избавило ее от робости. — Я ничего не воровала. Письмо принесли мне. Ты видел его. Откуда я могла знать, что оно для Клариссы?
— Конечно, ты права. — На его лице появилась кривая улыбка, и обида Кларетты потеряла свою остроту. Теперь, когда гнев не искажал его черты, он больше напоминал ее обожаемого возлюбленного. — Ты, должно быть, решила, что я потерял рассудок.
«Но не в том смысле, что сошел с ума, а совсем в другом», — хотелось ответить Кларетте.
— Признайся, ты никогда не писал Клариссе. Ни одного раза.
Джейми вздохнул, его лицо снова приняло удрученное выражение.
— Я не мог придумать, о чем с ней говорить.
Его ответ возмутил Кларетту:
— Ты мог бы писать ей о том же, что и мне!
— Не неси вздор. Мужчина не может рассказывать даме, которой восхищается, о том, как он сражается со вшами, подливая себя керосином.
— Наверное, нет. Об этом можно рассказывать только кузинам, которые не пользуются твоей благосклонностью и не имеют для тебя значения.
Джейми посмотрел на нее:
— Ты вовсе не такая. Котенок. Я верю, ты не хотела сделать ничего плохого. Ты одна знала о моем восхищении твоей сестрой, о моей преданности ей и о моей неумирающей любви к ней.
Его напыщенные слова разозлили Кларетту:
— Ты писал оды ее глазам, но ни разу не упомянул о том, что хочешь жениться на ней.
Его улыбка растопила лед, сковавший ее сердце.
— А что же еще под этим подразумевалось?
— Не знаю.
Кларетта тянула время. Ей нравилось следить за тем, как двигаются его красивые губы. Какой же у него замечательный голос! Он весь замечательный. Она умрет, если потеряет его. Кларетта отодвинулась, чтобы больше не касаться кузена, и Джейми впервые за все время взглянул на нее с интересом:
— Что же касается твоей внешности, то ты довольно симпатичная. — Его взгляд скользнул по ее платью и задержался на груди, которую, как он одобрительно заметил про себя, плотно обтягивала ткань. — Да ты стала соблазнительной крошкой!
У Кларетты замерло сердце. Увы, она понимала, что за последние два часа тревога и острые приступы вины лишили ее привлекательности, которой она, возможно, обладала в начале вечера.
— Ты смеешься надо мной!
Джейми усмехнулся:
— Ничего подобного! Теперь, когда ты начала выезжать, ты будешь ежедневно получать сотни комплиментов.
Кларетта скептически покосилась на Джейми. Такой завидный жених, как он, может позволить себе отпустить комплимент родственнице, не пользующейся его расположением, Она будет дурой, если поверит ему.
— Я состарюсь, прежде чем мужчины начнут замечать меня рядом с Клариссой.
Улыбка Джейми угасла.
— На нее действительно все заглядываются?
В голосе Кларетты прозвучала тоска:
— И заглядываются на нее, и вздыхают по ней, и толпятся вокруг нее, и следуют за ней, как стая гусей. На каждом приеме мы окружены целой толпой. Вернее, она. За мной ухаживают только те, кому она дала от ворот поворот.
— Черт возьми! — В его глазах появился боевой огонек. — Я правильно сделал, что поспешил с предложением. Я боялся, что после дебюта она обратит свою привязанность на какого-нибудь столичного хлыща.
Кларетта не посчитала нужным сообщить ему о том, что, насколько ей известно, у Клариссы не было к нему той самой привязанности, которую можно было бы обратить на другого. Она лишь поддерживала с ним отношения. Джейми ласково сжал руку Кларетты.
— Она любит меня хоть капельку, а?
Кларетта едва не дала ему пощечину. Задавать такой возрос — и кому! Ей захотелось схватить его за лацканы сюртука и закричать: «Клариссе ты безразличен! Это я люблю тебя! И именно я сделаю тебя счастливым!»
Но вместо этого она отдернула руку и сухо сказала:
— Я не стремилась вызвать сестру на откровенность, чтобы выяснить ее чувства к тебе.
Без сомнения, Джейми был задет.
— Ты не рассказывала ей о том, в чем я признавался тебе?
— Ты же заставил меня поклясться, что я буду молчать, — холодно напомнила она.
— Ах да. — Джейми уперся локтями в колени и положил голову на ладонь. — Ну и дела!
Кларетта села так же, как он, хотя благородной девице не пристало сидеть в такой позе.
— Никогда не ожидала, что папа заготовит объявление, не заручившись твоим согласием, — спустя минуту призналась она.
Джейми вздрогнул, и его колено случайно коснулось колена Кларетты.
— Я потребую отменить помолвку!
Осмелев, Кларетта погладила его по руке.
— Если ты откажешься, папа больше на порог тебя не пустит. Думаю, тебе запретят общаться со всеми членами семьи. — Она принялась теребить пальцами рукав его сюртука. — Ты все потеряешь! Ее печаль передалась и ему.
— Ты права. Но надо же что-то делать.
«Женись на мне», — едва не прошептала Кларетта. Однако она знала: чтобы он принял эту мысль, в нем должно пробудиться желание к ней, пусть и слабое. А на это потребуется время.
— У меня план. — Ее задорная улыбка всегда удивляла тех, кто считал ее простушкой, а идеи — тех, кто не привык иметь дело со здравомыслящими женщинами. — Мы скажем папе, что согласны на помолвку. —
