Тора поежился.
— Вот небось перепугался-то — что твоя мышь в лапах у кошки!
Озорно подмигнув, Хигэкуро шепнул Акитаде:
— Не иначе этот Крысин приятель тоже как следует приложился к крепенькому винцу.
Услышав это, Крыса кивнул.
— Что верно, то верно. Он тогда, как и все, отмечал праздник Хризантем, да только был трезвехонек, когда то самое увидел! В тот вечер потратил он последние медяки и нечем ему было заплатить за ночевку, вот и забрался он в старый заколоченный храм. Положил узелок себе под голову, устроился поудобнее и уснул. Не знал он только, что в таких вот заброшенных храмах злые духи устраивают сборища. Разбудили его пение и смех, ну и решил он, что это народ гуляет. Поднялся посмотреть. — Крыса приумолк, разглядывая пустую чашку, потом, озираясь, прошептал: — Но не люди то гуляли! Совсем даже не люди! — И притих.
Тора, сгорая от нетерпения, принялся трясти Крысу за плечо, чем вызвал у того новый приступ кашля. Отоми наполнила чашку. Крыса выпил, вытер рот тыльной стороной ладони и продолжил:
— Ох и жуткое это было зрелище! Целая толпа чертей набежала туда. Не меньше сотни, и все злющие да страшные! Одноглазые, рогатые, длинноносые и длинноухие и шерстью рыжей заросшие. И тощие как палки, и толстые как колобки, а впереди выступал самый здоровенный черт с огненной рожей и когтистыми лапами вместо рук. Все они сгрудились вокруг старого колодца, что был вырыт посреди двора.
Акитада с Аяко лукаво переглянулись, улыбаясь друг другу. Акитаде нравилось слушать сказки, и Крыса тоже начинал ему нравиться.
А тот между тем продолжал:
— Благодаря луне да их факелам было там светло как днем, и дружок мой хорошо их разглядел. А еще видел он среди них молодую женщину. Прекрасная она была, как фея, и плакала. Но злобные черти только потешались над ней, толкали, пихали и щипали ее. Они разодрали на ней платье, сорвали с головы украшения, и лежала она, бедняжка, в грязи… — Крыса умолк и посмотрел на Аяко. — Вы не представляете, как тяжело рассказывать истории — силы уходят да голод мучает. Не осталось ли там похлебки?
Аяко принесла ему миску супа. Он поднес ее к губам, шумно зачавкал, потом спросил:
— Так на чем я остановился?
— На том, что красивая дама лежала там вся голая… — с готовностью напомнил Тора.
— Никакая не голая! — обиженно вскричал Крыса. — Я не говорил, что она была голая. Это все твое испорченное воображение, Тора. А она была в исподнем. Правда, недолго…
— Ну вот, так я и знал! — пробормотал Тора.
— Не мог бы ты помолчать? Если будешь меня перебивать, я никогда не закончу рассказ. Я сказал «недолго», потому что красноглазый великан с огненной рожей подрался с остальными чертями из-за украшений. Он ревел как настоящий дьявол, коим в общем-то и был, но остальные черти оказались проворнее и попросту удрали. Он ревел еще какое-то время, потом увидел даму, лежащую на земле в одном исподнем, и бросился к ней, чтобы содрать с нее последнее. Дама кричала, а он рвал одежду, но она боролась. Вот тогда он вынул свой нож, вонзил в нее и упал, накрыв собой ее тело…
Аяко тихонько вскрикнула, а Крыса благочестиво произнес:
— В присутствии дам я не могу рассказывать, что было дальше. Скажу только, что демоны — это ужасные существа. В общем, закончив свое черное дело, он бросил ее в колодец и ушел. А дружок мой перепугался до смерти, поэтому убрался из столицы в ту же ночь.
Тора выдохнул в восторженном ужасе, но Аяко сверлила старика сердитым взглядом.
— Я так и знала, что твой рассказ закончится какой-нибудь гадостью. — Она в сердцах сплюнула. — Не верю ни одному слову об этих так называемых приключениях твоего дружка. Ты все это сам выдумал. Ты и твой больной мозг.
— Ага! Как же! Я видел, как ты слушала — ушки аж оттопырились. — Он закашлялся. — Знаю я вас, женщин: с виду вроде стыдливые паиньки, а как соберетесь в кругу подружек, так несете такое, впору уши затыкать.
— Ах ты!.. — Аяко вскочила под дружный хохот.
Акитада взял ее за руку и усадил рядом, и от его глаз не укрылась понимающая улыбка Хигэкуро.
ГЛАВА 13
Хадэсато и уличная девка
На следующее утро Акитада еще раз попытался увидеться с губернатором, но ему сказали, что Мотосукэ вернулся вчера очень поздно и теперь еще спит. Тора, помня о вчерашней хозяйской взбучке, воздержался от замечаний, когда Акитада отменил обычную утреннюю тренировку ради похода в баню. Зато от Сэймэя отвязаться оказалось не так просто.
— А чем плоха казенная баня? — полюбопытствовал он.
— Да вообще-то ничем. Просто в общественной бане есть массаж, а поскольку у меня ноют плечи… — Акитада не договорил и сделал вид, что увлечен завтраком.
Сэймэй сам не заметил, как перешел на другую тему.
— Вам еще повезло, что отделались только плечами. Ваши предки ужаснулись бы, узнав, как вы рисковали их добрым именем. Тайно пробраться ночью в монастырь в компании простолюдинов словно воришка!.. Представляю, какой бы скандал поднялся, если б вас поймали. С удачной карьерой уж точно пришлось бы распрощаться.
— Распрощаться пришлось бы скорее с жизнью. — Акитада улыбнулся, мыслями уносясь к Аяко.
— Что же тут смешного?! — вскричал Сэймэй. — Столько лег копить разочарования и наконец получить такой шанс! На двадцать пятом году жизни стать императорским инспектором и позволять себе подобные проделки! Неужто забыли мудрость? Путь к успеху долог и тернист, зато обратная дорога коротка и быстра. — Сэймэй так разволновался, что голос перестал его слушаться.
Акитада почувствовал угрызения совести.
— Прости, старый друг, я заставил тебя волноваться, — повинился он. — Это была рискованная затея, но у меня не осталось выбора. Считай, что это часть тернистого пути к успеху.
От этих слов Сэймэй просиял.
— Ага! Значит, вы раскрыли дело?
— Не совсем. Вернее, мы близки к ответу.
Отодвинув пустую миску, Акитада поднялся. Теперь его ждала баня.
Вернулся он только к полудню и, прихватив рисунки Отоми, отправился в покои губернатора. Акинобу встретил его с улыбкой и провел в библиотеку.
Он застал Мотосукэ, как всегда холеного и нарядного, за утренней трапезой. Акинобу доложил о его приходе и удалился.
Мотосукэ приветствовал его бурно — замахал в воздухе папочками, улыбаясь во весь рот и приговаривая:
— Добро пожаловать, любезный старший братец! Вы уж простите, что не встаю вам навстречу. Вчера вернулся поздно и вот только лишь завтракаю. Стыдно, правда? — И указал палочками на подушку рядом с собой. — Присаживайтесь. Отведайте чего-нибудь. Рыбки? Или вот аваби. Или овощи. Не будете? Ну что ж, тогда к делу. Акинобу говорит, вы заходили вчера вечером дважды и еще сегодня утром. Жаль, что я заставил вас ходить впустую. А что случилось?
— О, это длинная история. Позвольте мне… — Акитада подошел к одной из ширм, чтобы развесить на ней свитки Отоми.
Мотосукэ молча разглядывал их, потом захлопал в ладоши.
— Глухонемая девушка! Вы все-таки нашли ее! Рисунки очень хороши. В самом деле, очень и очень хороши! Ну а как она сама? Говорят, прелестна.
— Да, она прелестна, но я совсем не поэтому принес сюда ее картины.
