своем деле.
Оставив Тору во дворе, Акитада проследовал за лейтенантом Накано в здание командования. Там лейтенант открыл дверь кабинета и объявил:
— Господин Сугавара.
Акитада застыл на пороге, увидев кровавую повязку на голове у капитана Юкинари. Тот поднялся ему навстречу и покачнулся, отвешивая поклон.
— Все, лейтенант, вы свободны, — распорядился Юкинари. Дверь закрылась.
— Что с вами такое? — поинтересовался Акитада.
— Да так, несчастный случай. Пожалуйста, присаживайтесь, господин.
Когда они сели, Акитада заметил, что капитан прижимает левую руку к груди.
— У вас, кажется, серьезные повреждения. На вас напали?
Юкинари промокнул вспотевший лоб.
— Да нет же. Просто глупая случайность. Видите ли, я обычно работаю по утрам, пока все еще спят. А когда заканчиваю, звоню в большой бронзовый колокол на плацу — это сигнал сбора. Сегодня утром я по обыкновению толкнул колокол, и тот упал. К счастью, он только вскользь задел мне голову и левое плечо, а иначе просто убил бы меня. Должно быть, прогнила деревянная балка, вот он и рухнул.
— Ах вот оно что. В таком случае рад, что вы счастливо отделались. Я постараюсь покороче. Не могли бы вы рассказать мне подробно, как снаряжали последний караван с ценными грузами?
Юкинари кивнул.
— Первые два каравана снаряжались еще до меня, а вот последним я занимался сам и тщательно следил за исполнением приказов. Ему предстояло следовать вдоль побережья и выйти на Великий восточный путь. Обычных носильщиков я заменил солдатами-пехотинцами. Кроме того, впереди и позади каравана ехали по двадцать вооруженных конников. — Он вздохнул. — Ими командовал лейтенант Оно. Это опытный солдат, служил личным помощником у моего предшественника. На это дело он вызвался сам. Храбрый человек.
— Не сомневаюсь, — кивнул Акитада, но мысленно взял на заметку этого «добровольца».
— Две недели спустя я выслал через залив по морю разведчика. Тот вернулся и доложил, что караван не прибыл в Фудзисаву. Я незамедлительно выехал в этом направлении. С небольшим отрядом направился по маршруту лейтенанта Оно, В провинции Симоза мы потеряли последние следы каравана. Такое впечатление, что он сквозь землю провалился. Его видели на подходе к большой деревне у границы с провинцией Мусаси, а на следующий день он исчез. Стража на таможне ничего не знала.
— А как насчет местных властей в провинции Симоза?
— Не склонны к содействию.
Акитада изумленно изогнул брови.
— Вы подозреваете их или таможенную стражу в покрывательстве грабителей?
— Нет. Мы говорили о дорожном разбое, и это их очень оскорбило. Они сочли, что мы критикуем закон и порядок в их провинции. Не сомневаюсь, что доложили о моем оскорбительном поведении столичному военному начальству, — поморщился он.
В словах его звучал фатализм. Акитада насторожился. Бледностью лица капитан был, по-видимому, обязан несчастному случаю, но могли существовать и другие причины. Юкинари имеет несчастный, какой-то побитый вид. Акитада вежливо кашлянул, прежде чем начать:
— Имеется, знаете ли, еще одно, не связанное с предыдущим, дело, в котором вы могли бы мне помочь. У моего слуги Торы есть близкий друг — сержант Хидэсато. Пару дней назад они случайно встретились в этом городе и снова потеряли друг друга. Я подумал, что этот сержант мог явиться сюда, чтобы записаться на службу. Насколько я понял, он сейчас без работы.
Юкинари удивленно поднял брови, но вслух не стал выражать своего недоумения по поводу того, что императорский инспектор занимается проблемами какого-то слуги. Он хлопнул в ладоши и, когда на пороге появился лейтенант, передал ему просьбу Акитады. Накано козырнул и отправился выполнять поручение.
А между тем Акитада мучился, не зная, как подступиться к делу Татибаны. Юкинари неожиданно сам ему помог.
Нервно теребя в руках кисточку для письма и не глядя Акитаде в глаза, он спросил:
— А нет ли каких новых сведений относительно смерти князя Татибаны?
— Новых сведений пока нет, но я посетил с соболезнованиями вдову и нашел ее в глубокой печали и растерянности. Похоже, буквально все оставили ее в этот трудный час.
У Юкинари покраснели уши.
— Да… Тут уж непонятно, что делать, — туманно выразился он.
— Но, по-моему, ваша дружба с этой семьей дает вам право и даже некоторым образом вменяет в долг предложить свои услуги юной вдове.
Юкинари посмотрел на него с тоской и промокнул лоб.
— Это… Нет, вы не понимаете. Она не ждет такого предложения.
— Да, но что же все-таки связывает вас с госпожой Татибана, капитан? — прямо спросил Акитада.
Юкинари побагровел.
— Позвольте спросить вас, господин, почему вас это так интересует?
Юкинари, конечно, совсем не походил на убийцу, но любовь, как известно, порой толкает мужчин на странные вещи. Поэтому Акитада решил перейти к более решительным действиям.
— Князя Татибану убили. Вас видели в его владениях в ночь его смерти.
Юкинари закрыл лицо руками и горестно воскликнул:
— Боже мой!..
— Так вы признаетесь в убийстве, капитан? — продолжал Акитада.
Юкинари рассеянно качал головой.
— Конечно, нет. Я почитал его как отца.
— Тогда что означал этот возглас?
Юкинари снова залился краской.
— Не знаю. Я чувствую свою вину. Возможно, мне следовало сказать ему.
— Сказать ему что?
Юкинари был совершенно подавлен.
— Видите ли, она… она была несчастна. Поэтому мы с ней… стали любовниками. Я постыдился ему признаться. Не хотел травмировать его… и ее тоже.
— Ваше присутствие в доме Татибаны в ночь убийства делает вас подозреваемым, и только что вы сами назвали мотив.
Юкинари мотнул головой и поморщился, здоровой рукой дотронувшись до повязки.
— Это был не я. В ту ночь меня вообще не было в городе, я вернулся уже после рассвета. Тогда-то и узнал о случившемся. К тому же наша любовная связь была недолгой и закончилась минувшим летом. — Заметив недоверие в глазах Акитады, он поспешил прибавить: — Поверьте, я очень сожалею о своем поведении. Князь Татибана был так добр ко мне, я считал его почти отцом, которого, кстати, никогда не видел. — Он печально вздохнул. — Возможно, вам трудно понять, но их брак был непохож на другие. Из-за разницы в возрасте она была ему скорее приемной дочерью, нежели женой. В сущности, она… В общем, они не… Иногда мне казалось, что он мог бы даже одобрить это.
Акитада напрягся. На его взгляд, такой прагматичный подход со стороны Юкинари заслуживал осуждения.
— Желание порвать связь исходило от дамы?
— Нет, от меня. Она сердилась, но к тому времени у меня появились и другие причины.
Акитаде вспомнилось это юное создание в слезах.
— Жаль, что эти причины не появились у вас раньше, — сухо заметил он. — Кстати, что это были за причины?
— Видите ли, я… В общем, у нее был кто-то еще. Только теперь это не имеет значения. — Он горько рассмеялся. — Как сказал поэт Нарихира, любовь кратковременна и обманчива словно роса. Поэт был
