— Ты будешь раздумывать в тюрьме магистрата, — сказала девушка и повернулась к Тому: — Отведи этого человека в Ильфракомбе и скажи в магистрате, что я хочу предъявить ему обвинение в краже.
— Лучше будет, если вы сделаете это сами, ваша светлость, — ответил Джош, и акцент его стал еще заметнее. — А то ваш человек может обнаружить, что арестовать Джоша Тревелина не так-то просто.
— Ты угрожаешь мне?! — изумилась Джулианна. Он выглядел удивленным.
— Нет, Просто я нахожу общество прекрасной леди более приятным, чем компания сторожа.
Джулианна почувствовала, что ее щеки краснеют. Он назвал ее прекрасной.
— Если это дело не твоих рук, то кто же это мог сделать?
Она ожидала, что он станет обвинять сторожа и его жену. 'Прекрасной? Неужели он считает меня действительно прекрасной?'
— Я могу сказать, что вы стали жертвой привидений, — спокойно и прямо ответил он.
Это предположение так поразило Джулианну, что она потеряла дар речи.
— Твоя жена, — Джош кивнул в сторону Тома, — не так давно говорила мне, что в подвале все перевернуто вверх дном. Она думает, что это дело рук привидений.
— Привидений Блад Холла? — изумилась Джулианна. — Ты ведь не собираешься уверять меня, что они пьют вино и закусывают сыром.
— Я об этом ничего не знаю, — ответил он с ухмылкой. — Это просто…
— Что? — потребовала ответа Джулианна.
Он показал рукой на входную дверь в Блад Холл:
— Я уважаю привидения, которые живут там, и они знают это. Я держу язык за зубами, когда они бродят по саду, вы это знаете?
'Так вот какую систему защиты он избрал, — с негодованием подумала она. — Он знает, что у нас были трудности с увольнением прошлого садовника, и надеется, что упоминание о призраках заставит меня позволить ему остаться'.
— Ты где спишь? — подозрительно спросила она. Он обернулся к ней, лицо его смеялось, и она почувствовала себя смущенной и растерянной, словно сделала неуместное предположение.
— Ты грубый…
— Вы говорили это раньше.
— …и неучтивый мужик. Убирайся из моего имения. Немедленно! — закричала она.
— Нет-нет, — поспешно сказал он и шагнул к Джулианне.
Том встал между садовником и своей хозяйкой, но тот остановился прежде, чем они столкнулись.
Поверх плеча Тома Джош посмотрел на Джулианну, и она увидела его глаза, хотя они оставались в тени широкополой шляпы. В них была мягкость, хотя голос звучал жестко.
— Не выгоняйте меня из-за ничего. Вы просто уверены, что я вор, не имея никаких доказательств. Вы внушили себе: 'Джош Тревелин — вор', ни о чем не спрашивая меня. Человек не может выдержать такое.
Джулианна в смущении посмотрела на него, недоумевая, кто из них двоих может считать себя более оскорбленным. Он хочет сохранить свою работу. Она видела это по выражению его лица, несмотря на свою близорукость. Но она заметила и то, как гордость заставила его выпрямиться, когда в разговоре возникла пауза, и поняла, что просить он не будет, как бы это ни было для него важно.
Она припомнила желтоватую одутловатость его лица и подумала, не болен ли он до сих пор.
— Я так понимаю, что ты был болен.
Джош неожиданно и невольно качнул головой, словно хотел отогнать неприятные мысли, но тем не менее ответил:
— В госпитале и Геркулеса сделают больным. Ничего не было.
— Ничего?
Она видела его хромоту и желтый цвет лица и невольно подумала, какой ужас он пережил, лежа на больничной койке в ожидании, возможно, смерти. Если она выгонит его, выживет ли он?
— Если ты дашь мне слово, что не будешь воровать, я отменю свое решение.
Выражение его лица изменилось, стало оскорбительно холодным.
— Я этого не сделаю.
— Не валяй дурака! — вмешался Том.
— Почему ты не хочешь дать мне такое обещание? — поинтересовалась Джулианна, искренне желая понять его.
— У вашей светлости сложилось мнение обо мне с первого раза, как мы встретились. И ничто не изменит этого мнения. Любая новая неприятность — и вы снова будете выгонять меня. Уважающий себя мужчина так жить не может.
Джулианна подумала, что наконец-то разобралась в нем. Он горд и заносчив, но он обладает этическими принципами, которые отделяют его от обычных людей, готовых просить, даже унижаться, чтобы сохранить средства к существованию. Наверное, в армии у него было какое-то звание, — может быть, он был денщиком офицера.
— Хорошо. Я принимаю твои слова, что ты человек, уважающий себя. — Она бросила на него многозначительный взгляд. — Который не опустится до воровства. Оставайся. Но можешь быть уверен, что мы в будущем не будем встречаться.
— Вы возвращаетесь в Лондон?
— Нет. А почему ты спрашиваешь?
Он переступил с ноги на ногу.
— Я не хочу пугать вашу светлость, но времена беспокойные. Пропавшая мука, выпитая бутылка вина ничто по сравнению с тем, что может случиться. Будет лучше, если вы вернетесь в Лондон.
— Что ты знаешь о местных беспорядках, Джош? — спросила Джулианна.
Однако он только пожал плечами и вернулся к своей тачке.
— Надеюсь, что ваша светлость не будет сожалеть о том, что переменили свое решение, — сказал Том, когда они глядели вслед садовнику, толкающему свою тачку.
— Я тоже надеюсь, Том.
Джулианна лежала без сна в темноте, слишком гордая, чтобы снова зажигать свечи и камин, пытаясь отогнать страх. День оказался неудачным с начала и до конца. Они с миссис Мид сняли чехлы с мебели в библиотеке и обнаружили, что любимый диван маркиза прогрызли мыши. Джулианна тут же села писать письмо местному мебельному мастеру, чтобы ущерб был ликвидирован до возвращения дедушки в бабушки. Потом они обнаружили моль и коврового жучка на третьем этаже. Все комнаты в доме следовало вычистить и проветрить. Ей никогда не приходило в голову, сколько требуется усилий, чтобы содержать такой дом, как Блад Холл, в хорошем состоянии. До нынешней зимы, вне зависимости от того, жили ли там лорд и леди Кингсблад, порядок в доме поддерживал целый штат прислуги. Ей стало ясно, что она должна будет нанять слуг для того, чтобы привести дом в должное состояние до возвращения дедушки и бабушки, но ей претила мысль содержать сейчас в доме целую армию прислуги. В настоящий момент ей казалось гораздо более важным сохранить в доме покой и тишину.
Однако не эти заботы не давали ей заснуть, а нечто более личное и тревожное.
Сегодня утром она совершила ошибку, обвинив Джоша Тревелина в воровстве. Не в ее характере бросать обвинение, не имея доказательств. Она никогда не думала слишком много о своем аристократическом происхождении, принимая его всегда как раз и навсегда данное. Неужели она действительно обиделась, столкнувшись с его заносчивым темпераментом? Или ее неприятие этого человека носит более личный оттенок? Ее смущало то, что Джош Тревелин сделал нечто такое, чего она никогда не ожидала от мужчины. Он назвал ее прекрасной.
Честно говоря, это не совсем точно. И, конечно, она понимала, что он сказал это в расчете завоевать ее расположение, что и произошло. Но он произнес эти слова, и в тот момент она поняла, что сражение ею проиграно.
— Глупость! — воскликнула она. Повернувшись на другой бок, она сердито ткнула кулаком в подушку. — Я не позволю ни одному мужчине делать из меня дурочку!..
Сон начался как и прошлый раз — смутное волнение, возникающий в темноте профиль, знакомый, но
