— Джилли! Вернемся к делу. Летти и я полагали разумным выяснить его перспективы. Между прочим, он хочет жениться на дочери графа.
— Он сам сын графа, — отозвалась Джулианна.
— Откуда ты знаешь?
Она опустила глаза под его испытующим взглядом:
— У меня есть свои источники информации.
— Тогда ты знаешь и то, что он беден.
— Младшие сыновья обычно бывают бедны, — ответила она. — А теперь, если вы закончили с обсуждением…
— Может, он охотится за твоим приданым? — прервала их Летти. — Альфред и я подумали, что это вполне возможно.
Джулианна обернулась к Альфреду:
— Ты затрагивал эту проблему с мистером Лингейтом?
— Конечно!
— И что он тебе ответил?
— Он предложил, чтобы брачный контракт исключал для него возможность прикасаться к твоему приданому или к чему-либо, что ты можешь унаследовать в течение своей жизни. После твоей смерти все деньги и земли перейдут к твоему ребенку, — он покраснел, — или к детям.
— Как это благородно с его стороны, — насмешливо сказала Джулианна.
Тем не менее взгляд ее смягчился. Почему-то она знала, что таким должен быть его ответ.
— Альфред говорит, что такая оговорка может оказаться бесполезной в суде, — осторожно заметила Летти. — Мистер Лингейт может передумать после женитьбы.
Джулианна улыбнулась:
— Меня гораздо больше, кузина, волнует другое — выходить ли мне за него замуж или нет?
— Мы только пытались помочь тебе выбрать то, что для тебя лучше.
— Подавляющее большинство людей согласится, что женщина в моем положении должна выходить замуж при любых обстоятельствах, так ведь, Альфред?
Альфред выпятил грудь:
— Это было бы ответом на очень щекотливый вопрос.
— Ну так вот, я не руководствуюсь общими правилами. Я не хочу выходить замуж ни за Адриана Лингейта, ни за Джоша Тревелина, ни за кого другого, какое бы имя он ни носил. Теперь, что касается моих нужд, — она посмотрела на каждого из них по очереди. — Вы очень помогли мне в эти последние дни. Я очень люблю вас обоих. Но пришло время вам возвращаться домой.
Лорд и леди Коупер запротестовали в один голос:
— Это невозможно!
Джулианна приподняла бровь:
— Хватит об этом. Я намерена остаться в Девоне до лета. За это время, как я полагаю, надо будет мне написать моим родителям. Если они примут меня, я отправлюсь в Индию и буду рожать там.
Глаза Летти заблестели от слез.
— А если они не захотят? Они должны думать и о твоих младших сестрах, — мягко сказала она.
— В таком случае я попрошу дедушку, чтобы он разрешил мне остаться здесь.
— Маркиз потребует, чтобы ему сказали, кто отец ребенка, — напомнил Альфред.
— Он этого не узнает ни от меня, ни от вас. Вы поклялись мне.
— Он может сказать им, — заметила Летти. — Я смотрела на его лицо, когда он говорил о тебе, Джилли. Мистер Лингейт любит тебя.
— Это ничего не меняет, — решительно сказала Джулианна. — А теперь, поскольку обед закончен, я думаю, что вы хотите начать складывать свои вещи. Ваши дети соскучились без вас.
Летти и Альфред обменялись взглядами, но ни один из них не был в состоянии противоречить воле кузины.
— Хорошо, мы уедем, но скоро вернемся.
— Только когда я пошлю за вами. Понятно?
19
— В Лондон? Почему?
Он любовно окинул взглядом фигуру стоящей перед ним женщины. Она ожидала его, но в отличие от предыдущих ночей не собиралась ложиться в постель, а напротив, встретила его полностью одетой. По крайней мере полдюжины зажженных свечей подчеркивали, что ей не нужна темнота, чтобы приветствовать его. Ему даже стало интересно, сколько нижних юбок она надела под свое желтое муслиновое платье. А ее волосы, сколько времени ему потребуется, чтобы разобраться с такой прической?
— Я должен кое-кого повидать в Лондоне, — ответил он.
— Моего дедушку? — В ее голосе прозвучал вызов.
— Поскольку я так или иначе нахожусь у него на службе почти год, это представляется необходимым. Тебе нечего бояться.
Она хотела сказать ему, почему боится его встречи с дедушкой. Как только маркиз узнает, что она ждет ребенка, он потребует, чтобы она вышла замуж за Адриана Лингейта.
Двое мужчин, которых она любила больше всего, будут вместе решать ее судьбу. Эта мысль казалась невыносимой, вероятно, потому, что уж очень велико было искушение подчиниться им. Тогда она не будет нести ответственности за последствия. Если женитьба окажется ошибкой, она всегда сможет убедить себя, что у нее не было иного выбора. Она прожила свою жизнь терпеливой, разумной девушкой. Но когда она, как сейчас, находится в обществе этого мужчины, то не узнает себя. Она уже не леди Джулианна, приличная старая дева, не внучка маркиза Ильфракомбе, не личность сама по себе. С ним она чувствует себя так странно и дико, как ветер в вересковых пустошах, такой же непредсказуемой, как чайки в Атлантике, беспомощной, как лодка без руля, подхваченная приливом страсти, которую он вызывает только входя в комнату. Она не хотела, чтобы что-нибудь меняло это. Даже женитьба.
— Обещай мне, что ты не будешь говорить с ним о нас.
Сначала он ничего не ответил, лицо его помрачнело.
— Нет. Я не буду обещать тебе этого. Я не стыжусь. А если ты стыдишься, тогда научись жить с этим чувством.
— Я не… — Она остановилась, увидев дерзкую улыбку на его лице. — Делай то, что ты должен сделать. Мой дедушка знает, что, если я уже приняла какое-то решение, меня не переубедить.
— Пришло время тебе узнать, что я такой же. Но я пришел сюда не для этого. Я пришел, чтобы подобающим образом попрощаться. — Он шагнул к ней и горько хмыкнул, когда она отшатнулась. — В чем дело? В течение нескольких недель меня в этой комнате встречали с большей радостью. А сегодня ты бежишь от меня как от чумы.
— В те ночи я встречала тебя как моего тайного Друга. Сегодня же я вижу, что ты достопочтенный Адриан Лингейт.
— Тогда, любовница, туши свечи и ляжем в постель.
Она затрясла головой:
— Нет.
Он подошел к ней, взглядом своим не позволяя ей бежать. Однако она не собиралась так просто уступать ему. Он взял ее за плечи и притянул к себе, прижал свою щеку к ее щеке. Она ощутила чистый запах его кожи. Его близость волновала, ей хотелось коснуться губами линий его лица, целовать его глаза, чувствовать горячее дыхание его рта у своих губ. Она боролась против этого почти непреодолимого желания, а его руки все крепче прижимали ее тело. Она ощутила, как бьется его сердце у ее груди.
Его руки легли ей на спину, но не для того, чтобы расстегивать платье, он просто сдернул его с ее
