растении.
– Но вы все-таки не хотите, чтобы об этом узнали?
– Ну, я не стыжусь этого. Вы просто изложили все чересчур резко. Я сделала свой выбор в жизни, он не совпал с вашим или чьим-то еще, но мне нечего стыдиться. Это так же естественно, как и все прочее.
– Тогда почему бы вам не поговорить с полицией? Вы не хотите помочь найти Рейчел Уоллес?
Она сжала руки и поднесла их к губам. Глаза ее снова наполнились слезами:
– О Боже, бедная Рейчел. Как вы думаете, она жива?
Официантка принесла мне кофе и тост. Когда она отошла, я сказал:
– Откуда мне знать? Приходится предполагать, что да, поскольку обратное предположение оставит меня ни с чем.
– И вы ее ищете?
– Я ее ищу.
– Если бы я знала что-нибудь, что могло бы помочь, я бы сказала. Но разве это поможет Рейчел, если мое имя будут трепать газетчики? А люди в доме моделей...
– Я не знаю, поможет ли это, – перебил я. – Я не знаю, что вам известно. Я не знаю, почему кто-то преследует или преследовал вас. Насколько я понимаю, вы сумели от него оторваться...
Она кивнула:
– Я избавилась от него в метро.
– Так кто это может быть? Из-за чего он преследует вас? Все слишком серьезно, чтобы быть простым совпадением: Рейчел похищена, а вас кто-то преследует.
– Я не знаю, я ничего не знаю. Что, если меня тоже хотят похитить? Я не знаю, что делать. – Она уставилась в окно на пустую заснеженную улицу.
– А почему бы вам не пожить с матерью и братом? – спросил я.
Она взглянула на меня. Я жевал тост.
– Что вы знаете о матери и о брате?
– Я знаю, как их зовут, чем они занимаются, как относятся к Рейчел Уоллес, и могу догадаться, как они отнесутся к вам, если узнают, что вы и Рейчел – любовницы.
– Вы... вы... вы не имеете права...
– Я ничего не сказал им про вас. Я сказал про вас полиции, но только когда был вынужден это сделать, совсем недавно.
– Почему вы были вынуждены?
– Потому что я ищу Рейчел и сделаю все, чтобы найти ее. Когда до меня дошло, что вы сестра Лоуренса Инглиша, я подумал, что это может быть зацепкой и поможет полиции найти ее. Они ведь тоже ищут.
– Вы считаете, мой брат...
– Я думаю, что он в этом замешан. Его шофер нанял двух ребят, чтобы те устроили нам с Рейчел аварию однажды вечером. Ваш братец организовал пикет, когда она выступала в Бельмонте, и обозвал ее нечестивой и развратной или как-то так. Кроме того, он возглавляет организацию людей, вполне способных на такое.
– Я не знала, что я 'розовая', – вдруг сказала она. – Я думала, я просто не очень страстная. Вышла замуж. Чувствовала себя виноватой из-за своей холодности, даже лечиться пыталась, но ничего не получилось. Мы развелись. Он говорил, что я похожа на восковое яблоко: выгляжу великолепно, а внутри – пусто. Я обратилась в группу поддержки для разведенных, познакомилась с женщиной и стала ухаживать за ней. Потом мы вступили в связь, и я поняла, что я не пустышка, что я могу любить, могу чувствовать. Это было, наверное, переломным моментом в моей жизни. Мы занимались любовью, и я... – она отвернулась к окну, и я проглотил кусочек тоста, – я испытала оргазм. Это было похоже на... на... Я не знаю, на что это было похоже...
– Как будто было опровергнуто обвинительное заключение. Она кивнула:
– Да, да. Я вовсе не была дурной и холодной. Я пыталась любить не то.
– А мать с братом?
– Вы их видели?
– Братца – да, а мамочку еще нет.
– Им никогда не понять. Они никогда не примут это. Это самое худшее, что они могут представить себе. Я хотела бы, для их же пользы, а может быть и для своей, хотела бы, чтобы все было по-другому, но так не получится, и лучше я буду тем, что я есть, чем буду пытаться стать чем-то другим. Но они ничего не должны узнать. Поэтому я не могу обратиться в полицию, не могу допустить, чтобы им все стало известно. Все остальное, весь мир – неважно, только не они. Я не могу себе представить, как они поступили бы, если бы узнали обо мне правду.
– Может быть, похитили бы Рейчел Уоллес, – задумчиво ответил я.
27
– Будете еще что-нибудь заказывать? – спросила официантка.
Я покачал головой, Джулия тоже. Официантка положила рядом со мной счет, я положил сверху десять долларов.
