сообщил когда-то мне. Я могу разоблачить ее, и никто не осудит меня.
Может, мне вступить в конфронтацию с Люси? Будет приятно увидеть, как она извивается, словно червяк. Показать ей, что не такая уж она умная и мне на этот раз удалось взять над ней верх. Я могла бы угрожать ей и запугивать, хотя это не в моем стиле и не в ее стиле — бояться. Она может даже заявить мне, что Питер знает о ее связях с другими мужчинами. Возможно, они заключили
Конни и Дейзи чувствуют, что со мной что-то не так. Они полагают, что я, должно быть, подхватила вирус гриппа, и решают, что положение достаточно серьезное, поскольку я не отказываюсь от их помощи. Конни не раз отводила вместо меня детей в школу, а Дейзи составила мне компанию в воскресенье, когда мальчики были у Питера, хотя мое общество сейчас не может доставить удовольствия. Я стала плаксивой и скрытной. Я слышу, как они перешептываются на кухне, спрашивая друг у друга о причине моего нездоровья. Я отказываюсь ответить на вопросы, было ли мне весело на свадьбе с Крейгом. Я предвкушала, как поделюсь с ними своими восторгами, но теперь мне кажется, что это было много световых лет назад. Мне еще предстоит решить, хочу ли я поделиться с ними недавним открытием по поводу неверности Люси. Это сложно: Дейзи, несомненно, придет в ярость и станет настаивать, чтобы я немедленно разоблачила Люси и сделала это как можно более жестко. Я не уверена, смогу ли вынести ее гнев, если он перехлестнет мой собственный. Конни ужасно расстроится. Люси же ее подруга.
О боже, это если предположить, будто Конни не знает о связи Люси. Но возможно, она наперсница Люси. Эта мысль кажется мне ужасной, но вполне допустимой. У самой Конни в прошлом была тайна. Говорят, леопард никогда не изменит свои пятна. Я хочу доверять ей, но это не так просто. Странно, что последнее преступление Люси так основательно подточило мою веру в человеческую природу. Какого черта я возлагала свои надежды на Люси — это просто загадка. Но кто бы мог подумать, что она способна причинить еще больше вреда, еще больше горя? Неужели этому нет предела? Я начинаю тщательно анализировать каждое предложение, которое произносит Конни, и предельно осторожно расспрашиваю ее, счастлива ли Люси на работе и с Питером. Она проявляет такую же сдержанность, как всегда в последние пять лет. Спокойно, но твердо она дает мне понять, что ей неудобно говорить со мной о Люси. Ее последовательность приободряет меня.
Каждую ночь я ложусь в постель, опустошенная дневными бесконечными размышлениями по поводу фактов, слухов и предположений. Самое обидное в этом то, что я готова держать пари, что Люси спит спокойно. Исходя из моего опыта, нечестивые снят спокойно, а те, у кого есть совесть, ворочаются с боку на бок без сна.
Глава 42 ДЖОН
Крейг позвонил мне и сказал, что не хочет встречаться в пабе. Более того, он заявил, что вообще не хочет идти сегодня в паб.
— Почему? — удивился я.
— Я хочу поговорить.
Неужели все хотят со мной говорить?
— О чем?
Он слышит панику в моем голосе и пытается успокоить меня:
— Ничего особенного. Я просто хочу сказать, что в большинстве из этих пабов, куда мы обычно ходим, так шумно, что невозможно не только сосредоточиться, но даже услышать самого себя. Я куплю несколько банок пива и приготовлю спагетти.
Крейг знает, как со мной обращаться. А я-то думал, что Андреа — единственный человек в мире, который знает, что путь к моему сердцу лежит через пиво и спагетти «Болоньезе». Я соглашаюсь.
Крейг живет в маленькой квартирке с двумя спальнями в Ноттинг-Хилле. Едва ли она отличается от квартиры любого другого холостяка, в которых мне доводилось бывать. Голубые стены, множество мебели из IKEA, кухня — ужас восьмидесятых, а полотенца в ванной имеют немного затхлый запах. Я чувствую себя у него как дома, поскольку привык жить в подобных условиях, честно говоря даже в худших, до тех пор, пока не женился на Андреа и она не привнесла в мою жизнь деревянные полы, ворсистые ковры и подушки. И хотя я регрессирую и снова стал есть почти каждый вечер готовые блюда, отпускаемые на дом, я все же попал под ее элегантное влияние, в немалой степени потому, что наличие ультрамодных и удобных подушек помогает в процессе обольщения женщин. Квартира Крейга только в одном отличается от жилищ большинства мужчин — там множество книг, фотографий и открыток, чего мужчины обычно избегают.
Приехав к Крейгу, я почувствовал запах жареного лука и фарша еще на лестничной площадке. Сдержал слово. Он открывает мне дверь, и мы приветствуем друг друга обычным образом:
— Все в порядке.
— Все в порядке.
Одновременно и вопрос и ответ. Никто и не догадается, рад ли я видеть его или он — меня. Мы едим, почти не разговаривая.
Я беру стул, а Крейг плюхается на софу. Мы смотрим «Придурков»[29] и хохочем до упаду.
— Что ты думаешь о ней?
Не имею ни малейшего представления, о ком он говорит. Крейг видит мое замешательство.
— Роуз? Как она тебе? Девушка, которую я привел на свадьбу Тома, это о ней я тебе рассказывал.
Несмотря на то что Крейг предупредил меня, что хочет поговорить со мной, я все же надеялся, что он не имел в виду настоящий разговор. Мы уже говорили в прошлом месяце, и я не уверен, что он найдет во мне поддержку, если это войдет в привычку. По-видимому, все-таки не существует такого понятия, как бесплатный ленч. Я беру еще банку пива — если от меня ждут глубины и многозначительности, мне потребуется немного смазки.
— Это и есть твоя особенная? — спрашиваю я, мысленно прощаясь с программой.
— Ну, едва ли. Пожалуй, нет. Ну да. Но…
— Что ты хочешь этим сказать?
— Думаю, да, она особенная, — наконец признается он.
Я не любитель рыжеволосых, к тому же она слишком полная на мой вкус, но многим мужчинам это нравится, они любят, когда есть за что подержаться. Крейг выглядит чертовски несчастным, и это странно — теперь, когда он наконец-то нашел свою «совершенно особенную», так что может установить глубокие отношения и наконец-то с чистой совестью с кем-то переспать.
— Она убежала, — заявляет он.
— Что?
— Со свадьбы. Мы так хорошо поладили. Во всяком случае, мне так казалось. Нет. Да. Мы действительно поладили. Я ничего не понимаю.
Крейг смотрит на меня точно так же, как смотрел, когда был ребенком, а какой-то ублюдок отобрал у него деньги, выданные ему на обед, или нарочно наехал на его велосипед и погнул переднее колесо.
Я отключаю звук у телевизора и говорю:
— Объясни мне как следует, дружище.
Его не нужно просить дважды.
— Мы потрясающе хорошо проводили время — поболтали, узнали друг друга немного лучше. Она казалась вполне раскованной и счастливой. Мы даже потанцевали.
Знаю. Я наблюдал за ними сквозь окутавший меня алкогольный туман, и оттуда, где я плыл в тумане, они, казалось, действительно прекрасно проводили время. Она явно к нему неравнодушна — смеялась его шуткам, смотрела ему прямо в глаза, все как положено. Честно говоря, я даже почувствовал зависть. Не то
