официантки? Которая обслуживает, лучезарно улыбаясь?
– У нее выходной, – ответила официантка. – Я принесу вам меню.
– Мне не нужно меню, – сказал Марти, – потому что я уже Знаю, чего мне хочется.
– Я все равно его принесу. Для вашего друга. У нас сегодня есть несколько интересных блюд.
– Может быть, поговорим об этом снова, когда ты наденешь свой слуховой аппарат? – спросил Марти. – Смотри на меня внимательно и читай по моим губам: мы едим здесь всегда. Нам не нужно меню.
– Оставь ее в покое, Марти, – сказал я.
– Да! – Официантка впервые взглянула на меня. – Оставьте меня в покое, Марти.
– Я буду есть макароны-спиральки с красным соусом, и он тоже, – сделал свой заказ Марти.
– Спиральки, – послушно повторила официантка и записала это в свой крохотный блокнотик. – С красным соусом. Еще что-нибудь?
– И принеси-ка нам бутылку шампанского, – добавил Марти, похлопав ее по заду. – Вот и умница.
– Убери свою вонючую лапу с моей задницы, пока я не сломала тебе руку, – ответила она. – Вот и умник.
– Хорошо, просто принеси нам выпить, – торопливо выпалил Марти, быстро убирая руку.
Официантка ушла.
– О боже, нужно было заказать еду на вынос, – вздохнул Марти, – или прийти сюда чуть пораньше.
– Извини за опоздание, – сказал я, – пробки.
– Да ладно…
– Я рад, что ты согласился на пятнадцатиминутную задержку, – улыбнулся я. – Обещаю, что шоу это ни чуточки не повредит.
– Ну, это всего лишь одно из новшеств, которые мы вводим, – ответил Марти. – Поэтому-то я и хотел с тобой поговорить.
Я ждал, наконец, заметив, что Марти нервничает. У него была система дыхательных упражнений, когда надо было скрыть, что его лихорадит, но сейчас они почему-то не помогли. И в общем-то было не похоже, чтобы мы праздновали свою маленькую победу.
– Еще я хочу, чтобы Сибхан чаще и усердней занималась поиском гостей, – продолжал Марти. – И я хочу, чтобы она каждый раз была на галерее. И я хочу, чтобы она не подпускала ко мне идиотов- начальников.
Я не успел ответить. Официантка принесла шампанское и налила два бокала. Марти сделал большой глоток и уставился на свой бокал, его губы разомкнулись в неслышной отрыжке.
– Извиняюсь, – сказал он.
Мой бокал остался на столе.
– Но все, что ты перечислил, – это же работа продюсера. – Я попытался улыбнуться. – Это моя работа.
– Ну вот, это и есть те новшества, которые я хочу ввести.
– Подожди-ка секундочку! Так со мной что, не подпишут новый контракт?
Марти развел руками, как бы говоря: а я что могу поделать? Это безумный мир!
– Послушай, Гарри. Ты же не хочешь, чтобы я задвинул тебя на какую-нибудь ничего не значащую должность, с которой ты сможешь справляться с закрытыми глазами. Это было бы ужасно, не так ли?
– Марти, – сказал я. – Марти, подожди. Подожди минутку. Мне очень нужна эта работа. Сейчас больше чем когда-либо. Эта глупая история с Джиной… Пэт сейчас остался со мной, и я не знаю, как у нас жизнь сложится дальше. Я не могу потерять работу. Только не сейчас.
– Мне жаль, Гарри, извини. Но нам необходимо провести ряд изменений.
– Что это? Наказание зато, что меня нельзя достать двадцать четыре часа в сутки в тот момент, когда мой брак разваливается на части? Извини, что меня не было в офисе сегодня утром, ладно? Я не мог оставить сына одного. Я должен был…
– Гарри, не нужно повышать голос. Мы можем поговорить, как цивилизованные люди.
– Да ладно, Марти, ты только и делаешь, что полемизируешь, мистер Великий Спорщик, чтоб тебя! Ты ведь сам не пострадаешь от своего «ряда изменений», разве не так?
– Мне жаль, Гарри. Сибхан теперь работает на твоем месте. И ты когда-нибудь еще поблагодаришь меня за это. Возможно, это лучшее, что с тобой когда-либо произошло. Ты не обижаешься?
И эта скотина протянула мне руку. Я не стал ее пожимать и вскочил так быстро, как только мог, сильно ударившись бедром о край столика.
Он покачал головой, всем своим видом демонстрируя, как он во мне разочарован.
Я бросился прочь из ресторана с пылающими щеками и болью в бедре и обернулся, только когда услышал, что Марти пронзительно вскрикнул.
Официантка умудрилась вывалить целое блюдо с горячими макаронами прямо ему на колени.
О боже, прошу прощения! – воскликнула она. – Может, посыпать пармезаном?
Родители привезли Пэта ко мне домой. Мама отправилась включать свет во всех комнатах, а папа спросил, как дела на работе. Я ответил, что отлично.
Они посидели с Пэтом, пока я ездил за продуктами в ближайший супермаркет. Он был всего в пяти минутах езды от дома, но меня не было довольно долго, потому что я наблюдал за всеми женщинами, которые мне казались матерями-одиночками. Раньше я никогда не задумывался о них, но теперь я понял, что эти женщины – героини. Настоящие героини.
Они все делали сами. Покупали одежду и продукты, готовили еду, развлекали ребенка – буквально все на свете! Они в одиночку растили своих детей.
А я Пэту даже голову не мог помыть как следует.
– У него волосы грязные, – заметила мама, когда они с папой собрались уезжать. – Ему нужно устроить хорошую головомойку.
Я это знал и без нее. Но Пэт не хотел, чтобы я мыл ему голову. Так он заявил мне, когда мы возвращались от Гленна, и я, как бы невзначай, завел разговор о чистых волосах. Но Пэт хотел, чтобы голову мыла мама. Причем именно так, как это было всегда.
И все же дольше откладывать было нельзя.
Он стоял посреди ванной на мокром полу, в трусиках, а светлые волосы свисали ему на глаза, красные от слез и детского шампуня, которым Джина до сих пор его мыла.
У меня не получалось. Я что-то делал не так.
Я встал рядом с ним на колени. Он даже не взглянул на меня.
– Что не так, Пэт? – спросил я.
– Ничего.
Мы оба знали, что было не так.
– Мама уехала ненадолго. Ты что, не разрешишь папе помыть тебе голову?
Глупый вопрос. Он помотал головой.
– А что сделал бы на твоем месте рыцарь-джедай? – спросил я.
Он не ответил. Иногда случается и так, что четырехлетние дети не удостаивают тебя ответом.
– Послушай, – нахмурился я, борясь с искушением заорать что есть мочи. – Ты думаешь, Люк Скайуокер плачет, когда ему моют голову?
– Не знаю, мне все равно.
Я попытался заставить его нагнуться над ванной, но это не получилось. Тогда я помог ему снять трусики, сгреб его в охапку и посадил в ванну. Он вытирал сопли, пока я ждал, чтобы вода нагрелась до нужной температуры.
– Весело, правда? – сказал я. – Нужно бы нам почаще вот так мыться.
Он хмуро взглянул на меня, но все-таки наклонился и дал налить воды себе на голову. Потом он почувствовал, что я наливаю ему на волосы шампунь, и тут что-то внутри него сработало не так. Он резко вскочил и перекинул ногу через край ванны в тщетной попытке удрать.
Пэт! – сказал я. – Сядь, пожалуйста.
– Я хочу, чтобы это делала мамочка.
– Мамочки здесь нет! Сядь!
– Где она? Где она?
