мертв, половина моих ребят тоже, пациенты разбежались… далеко им правда убежать вряд ли удастся. И знаешь, что самое обидное? Я-то тут не причем! Хотя самого уже давно подмывало расстрелять их всех в чертовой матери и податься куда-нибудь… к исламистам хотя бы. Или на пенсию. И тут появляешься ты, гадина, и портишь мне всю малину! Никогда не любил желтую прессу…
Неожиданно слева от него грохнула, распахиваясь, дверь — та самая, с изображением писсуара — и из-за нее вылетело с пронзительным, полным ненависти криком что-то… Диана увидела вихрь светлых волос и узнала их обладательницу. Девушка из соседней камеры врезалась всем телом в капитана, и они вдвоем отлетели к стене. Блондинка крепко вцепилась в руку с пистолетом, а сама тянулась зубами к шее усача. Тот остервенело отбивался от нападавшей. Они кружили по коридору, напоминая парочку дискотечных завсегдатаев. Соединились в танце смерти под аккомпанемент собственных хрипов и глухих выстрелов, доносившихся снаружи.
«
Она кинулась к выходу. В это время капитан, изловчившись, ткнул головой в лицо блондинке, а когда та отшатнулась от удара, добавил по касательной рукояткой пистолета.
Грохнул выстрел, и стена рядом с плечом журналистки брызнула осколочной крошкой. Диана упала.
Но новоиспеченная «сестра» не сдалась. В нечеловеческом прыжке она обрушилась на усача сверху, отталкивая Максима Иваныча к дверям в дежурку. А у того, похоже, не кстати закончилась обойма — Диана видела как остервенело он жмет на курок, но не слышала выстрелов. Подхватив с пола каменный осколок, она кинулась на помощь нечаянной подруге.
— Глупые… сучки! — капитан попятился в дверной проем, ударом ноги в солнечное сплетение заставил скорчиться блондинку и, увидев приближающуюся Диану, поспешно захлопнул дверь.
Она подхватила «сестру» под руки, помогая подняться.
— Бежим вдвоем! Слышишь? Там, у выхода…
«Знаю, — ответил голос в ее сознании. — Беги ты. Одна»
— Что за… К чему сейчас игры в благородство?! Ты спасла меня, я спасаю тебя! — Диана потянула блондинку за собой, но та вырвала руку и всем телом вдруг упала на дверь. Спустя секунду деревянная поверхность сотряслась от могучего удара с другой стороны.
«Он сейчас выйдет! Я задержу, а ты — беги»
— Блин, ну нельзя же так!..
«Можно», — ее вдруг словно коснулась ласковая рука, провела по волосам, успокаивающе погладила по щеке. Диана с изумлением взглянула на стоявшее перед ней существо и прошептала:
— Кто ты?
«Кузнецова Ольга. Если спасешься… найди мою дочь. Ее Машей зовут. Ей четыре годика»
— Но что мне с ней делать?!
Хлопок! И Ольга вздрогнула, а Диана увидела, как чуть ниже груди на белой ткани стало стремительно расплываться красное пятно.
«Уматывай, сестра… Я долго не смогу его сдержать. Машку мою найди… И не ссорься со своим мужиком больше. Беги же!»
— …Вали отсюда! — последние слова блондинка проревела страшным голосом, когда на ее теле стали расцветать все новые и новые кровавые пятна: заменивший обойму Максим Иваныч методично расстреливал дверь.
— Спасибо, — единственное, что смогла сказать Диана, а потом рванула к выходу, выполняя приказание погибающей за спиной «сестры».
25
Долгая автоматная очередь, полосовавшая борт его несчастного джипа пока сам Олег с другой стороны судорожно доставал из кармана очередной патрон, неожиданно захлебнулась. Олег услышал протяжный стон и, решившись воспользоваться моментом, выскочил из-за капота, готовый, если понадобиться, броситься с прикладом на замешкавшегося противника.
— Только не говори, что я как всегда не вовремя.
— Дианка! — он глазам своим не поверил. Но все было именно так: любезная с окровавленным камнем в руке стояла над телом оглушенного солдата. Босая, в дурацком грязном балахоне вроде тех, что были одеты на усеивавших двор мертвых ящероподобных созданиях, с растрепанными волосами — и все же это была его любимая женщина, а не кто-то другой.
Наклонившись, она вырвала из безвольных рук бойца «Калашников» и подбежала к машине.
— Может пригодиться, — распахнув дверцу, кинула автомат на сиденье и забралась внутрь сама. — Ну что, поехали?
— Я уже и не надеялся увидеть тебя живой… — Олег прервался, поняв, что просто теряет время, и резво прыгнул за руль. — Рвем когти!
— К чертовой бабушке! — поддержала Диана.
Завизжав простреленными шинами, «Хаммер» развернулся. Впереди ночное небо освещало зарево от пожара — пылала казарма.
26
Максим Иваныч снова с яростью пнул дверь, и на этот раз она приоткрылась. В образовавшуюся щель шириной сантиметров в двадцать он увидел лежащую на полу белую женскую руку с пальцами, заканчивающимися кривыми черными когтями. Рука уже не шевелилась.
Он ударил ногой еще пару раз, и тело, придавившее дверь с той стороны, удалось оттолкнуть в сторону, освобождая проход.
Капитан вышел из комнаты и склонился над трупом. В нескольких местах выпущенные его старым верным товарищем «Стечкиным» пули прошили тварь насквозь. На шее создания зияло выходное отверстие размером с донышко граненого стакана, а вокруг растекалась солидных размеров красная лужа.
«Сдохла, сука, — подумал Максим Иваныч. Потом взглянул в желтые, лишенные зрачков глаза. — А ежели все-таки нет?..»
Сплюнув в кровавую лужу, капитан устало вздохнул и выстрелил блондинке в голову.
27
Из своего укрытия Петров видел, как вдали занялась и расцвела лепестками пламени крыша казармы, в которой ему довелось провести не одну ночь в компании с такими же военнослужащими, как он сам. Гадать, кто ее поджег и оставался ли сейчас кто-нибудь из его сослуживцев запертым в горящем помещении, как в смертельной ловушке, не хотелось.
Он видел, как один из автоматчиков, прячась за низко растущим диком кустарником, побежал в ту сторону, и понадеялся, что оставшиеся в живых как-нибудь разберутся со случившимся. Без него.
Потом вслушивался в стрельбу за углом, а когда оружие замолчало, до него донесся звук заведенного мотора и громкий шорох спущенных шин, трущихся о землю. Джип уезжал.
Петров еще какое-то время прятался, собираясь с духом, и лишь спустя пару минут выглянул во двор.
Некоторое время он внимательно наблюдал за вышедшим на улицу капитаном. Тот, окинув взглядом
