Прежде чем приступить к осмотру трупа, один из оперативных работников вынул кляп изо рта Мухи. Но кроме рукавицы, на месте происшествия ничего обнаружить не удалось. По следу от колес догадались, что убийцы приезжали на трехтонном грузовике.
Сначала произвели опрос живущих неподалеку людей. Но лишь один из них видел ночью какой-то самосвал, который проехал мимо его окна. Проверили накладные. Похищено железо и шифер. Сам собой напрашивался вопрос: а для каких целей?! И это невольно наталкивало да мысль, что весь этот материал пойдет наверняка на строительство частного дома. Значит, похищенное нужно искать в каком-нибудь дачном поселке.
Предположения оказались верными. Вскоре в МУР сообщили из Истринского района, что гражданка Смирнова приобрела на днях четыреста листов кровельного железа и много шифера. Но мы решили пока Смирнову не трогать. Нужно было подождать, кто приобретет еще одну партию.
Но пока ждали, оперативные работники занялись проверкой путевых листов у водителей, которые работали в строительных организациях. Кропотливый труд не пропал даром. Они обнаружили, что водителями совершено очень много левых рейсов. Проверили обладателей путевок, обратив особое внимание на водителей, работавших шестнадцатого июля. Среди опрошенных оказался и Николаев. На руках его были новые рукавицы. Один из работников невольно обратил на них внимание. Ведь рот Мухи был заткнут рукавицей.
— Давно вы получили эти рукавицы? — опросил его работник розыска.
— Недавно, а что? — Николаев чуть заметно побледнел. Потом он взял себя в руки и добавил: — Да у меня рукавиц несколько пар, могу поделиться.
Но следователь все-таки снова спросил, когда именно он получил эти рукавицы.
— Не помню, — сказал Николаев, — да и к чему все это вы завели?
За хладнокровием Николаева следователь уже успел заметить, что он немного нервничает.
— Ну что же, — сказал следователь, — дайте мне эти рукавицы, если не жалко, и можете идти.
— Пожалуйста, — протянул рукавицы Николаев и, пожав плеча ми, ушел.
Данные телеметрической экспертизы подтвердили предположение работника розыска. В ту же ночь Николаев был арестован.
Ни на одном допросе Николаев не сознавался, что он принимал участие в убийстве Мухи, а липовую путевку сделал для того, чтобы подвести в пригород знакомую девушку. Но когда его спросили, как фамилия девушки, то он отказался назвать, как отказался назвать и пригород, куда он хотел ее отвезти.
Следствие затягивалось.
За это время были зафиксированы новые кражи строительных материалов. Были найдены и новые скупщики. Было установлено, что украденное железо и шифер недавно купили строители дач Монастырская и Свечева. Работникам розыска удалось арестовать Блоху и Степанова. Но и эти молчали на допросах, им тоже, видно, не хотелось выдавать других сообщников. Весь август 1952 года продолжались хищения. На одном из складов сторожу СМУ Туканову также был нанесен удар тяжелым предметом по голове. Но Туканов не умер, ему удалось выплюнуть кляп изо рта.
Арестовали Маслова и Суровцева, сидели за решеткой Морозов, Глебов и Грачев, Фаворский и Авдеев. Но главного организатора — Попова и наводчика Бударина еще не было за тюремной решеткой.
Помелиха, войдя в комнату, где пьянствовали Попов и Бударин, дал им план грабежа. Но вот послышался шум за дверью. Он выглянул и, вернувшись, сказал:
— Сматывайтесь, — лягавые.
В открытое окно быстро выскочил Попов, а за ним и Бударин. Но тревога Помелихи была ложной. Уголовный розыск еще не дошел до этого логова.
В снятой Поповым комнате на Арбате полулежала на тахте Тося.
Послышался знакомый стук в дверь.
— Что так поздно? — спросила Тося.
— Да так, задержался на работе, отправлял колонну на уборку урожая. — Он и сейчас еще выдавал себя перед Тосей за начальника. Но против обыкновения, сегодня он не шутил и не смеялся, а вошел и задумчиво сел на тахту. — Устал как черт, — сказал он и прилег на подушку.
— Знаешь, что я надумала, — тихо сказала Тося. — Возьми отпуск и поедем куда-нибудь на курорт?
— На курорт? Что ж, это дело. Только не на курорт, а куда-нибудь в горы. Как ты думаешь?
Тося не возражала. Отец ее умер, не оставив ей ни копейки, а она сама не способна была заработать ни гроша.
— Что же, я согласна, — сказала Тося.
Ночной поезд Москва — Тбилиси принял новых путешественников. Попов за последнее время страшно изменился, и Тося, видимо, что-то подозревала, но боялась спросить его. «Не все ли равно, — думала она и даже не спросила про полученный отпуск, — это не мое дело, где он достает деньги. Может быть, и правда, что он начальником работает».
В гостинице Попов сдал только свой паспорт, потому что у нее была другая фамилия и им не дали бы отдельный номер. Но она не знала, что и Сашин паспорт был поддельным, на имя Киселева. Эта купленная «ксива» давно хранилась у Саши на всякий случай.
Ночью Саша, как в бреду, шептал ей:
— Помни, я не Попов, а Киселев, слышишь? Иначе нам хана!
— А мне все равно, — сказала она. — Саша ты или Ваня. Меня это не интересует.
Тбилиси развеял грустные мысли Попова. «Нужно замести следы и устроиться куда-нибудь на работу, — думал Попов, — а там видно будет».
Быстро пролетела неделя. Деньги уходили, и достать их негде. Попытки связаться с шоферами ни к чему не привели. Права у него были на Попова, а рисковать в таком положении он не мог. «Надо что-то предпринять. — думал Саша. — Но что?»
Ночью, когда Тося заснула, Попов тихо встал, положил на тумбочку 500 рублей и тихо вышел. Он пошел на вокзал.
Установив после ареста Бударина, что исчез не только Попов, но и его любовница, МУР начал всесоюзный розыск преступника. Были найдены и размножены фотографии бежавших и разосланы по всем центрам СССР.
Через две недели была арестована вернувшаяся в Москву Тося. Но ее пришлось вскоре освободить, так как она не имела отношения ни к убийству, ни к кражам. Но МУР уже знал, что Попов побывал в Тбилиси. Были подняты на ноги республиканские учреждения розыска.
— Евдокия Васильевна, давайте я сам, — сказал Попов молодящейся хозяйке, у которой он снял комнату. Он поднял кадку с капустой и внес в дом. Хозяйка, поправляя прическу, пошла за ним. Войдя в дом, она сказала:
— За помощь, Ваня, спасибо, сейчас я тебя угощу. — И она выставила на стол домашнюю наливку.
Ей сразу понравился Попов, может быть, потому, что он и за комнату заплатил, не торгуясь, а может, и еще что-то сыграло роль. Он сказал ей, что работает начальником в Орле и что любит отдыхать не в санатории, а вот так, по-домашнему. Это для него лучший отдых. Одно смущало хозяйку — почему жилец не дает паспорт на прописку и весь день не выходит из садика, где по своей воле расчищает дорожки. Но белозубая улыбка Попова, его приветливый взгляд крепко запали в немолодое сердце Евдокии Васильевны.
Прошло несколько дней, и Евдокия Васильевна еще крепче привязалась к Попову. А он обдумывал все новые и новые варианты своего спасения от разоблачения. Ему уже надоели бесконечные ласки немолодой хозяйки, которая не шла с Тосей ни в какое сравнение.
«Семь бед — один ответ», — решил Попов. Воспользовавшись уходом хозяйки на рынок, он
