— Выпивают немного, но пьяными я их ни разу не видел.
— Скажи, — продолжал он, — Васька Дегтярев часто бывал в уголовном розыске?
— Почти каждый день. Он живет у нас во дворе.
— Нужно всех проверить. А с Зои глаз не спускать. Она что-то не договаривает.
— Слушаюсь, товарищ начальник.
— А еще сообщите в МУР. Выясните, были ли в городе аналогичные кражи, поговорите с соседями.
— Хорошо, Александр Алексеевич, все будет сделано. Только таких краж в городе не было. Это я точно знаю.
Потом я объяснил Туманову, что на ключах посторонних следов не обнаружено.
— Мне кажется, что эту кражу совершили не профессионалы, — сказал Туманов. — Одеколон, табак — начитались криминалистики — вот и все. В моей практике подобные дела были. Проверяйте все тщательно. А главное — нужно еще беседовать с Зоей.
На этом наш разговор и закончился. Я вышел из кабинета Туманова.
— Я уже устала ожидать, — возмутилась Зоя.
— Ничего, садитесь. Мы сейчас кое-что еще запишем.
— Как, ведь мы уже все выяснили?
— Не волнуйся, сейчас уточним некоторые вещи — и все. — И я снова начал задавать вопросы: — С кем вы дружили до Васьки?
— Одно время Славка был, но он сейчас служит в армии, а что?
— Вопросы пока задаю я, — мягко сказал я ей. — А кто еще был у вас?
— Вы что, всех хотите знать? Вот я вам предлагаю дружить, а вы не желаете.
— Очевидно, мы идем по разным дорогам и у нас ничего не получится, — ответил я.
— Ну что ж, как хотите. Насильно мил не будешь. Давайте лучше скорее кончать, а то я с утра ничего не ела.
— Это дело поправимое. Здесь рядом буфет есть, сходите, покушайте.
— А что потом? — спросила она.
— А потом еще посоветуемся.
Задерживать Зою не было никаких оснований, и я ее освободил.
В коридоре меня встретил начальник уголовного розыска Жаков.
— Зайдите, — обратился он ко мне, — поговорим.
Я не мог сказать начальнику ничего утешительного. Пропало девять тысяч девятьсот рублей и платина.
— А что, ключ подобрали или взлом? — поинтересовался Жаков.
— Никакого взлома, очевидно, были подобраны ключи.
— Ну ладно, нажимай на это дело, — сказал Жаков.
Мы простились, и я пошел домой. Дом был рядом.
На углу Зеленовской улицы и Варшавского шоссе я заметил троих пьяных. Вдруг один из них ринулся ко мне и закричал:
— Вот он!
— Сейчас же мы его проучим за подлость! — крикнул другой.
— Не подходите, — сказал я. Но мой окрик их не остановил. Тогда я выхватил из кармана пистолет и выстрелил вверх. Выстрел охладил пыл пьяных молодчиков. А ко мне уже спешил постовой милиционер. Вместо того чтобы сопротивляться, пьяные стали просить прощения, заявив, что они перепутали в потемках, думали, что их товарищ идет, который всех их обманул.
Оказалось, что они были в ресторане, а когда пришло время расплачиваться, один из них ушел и унес деньги. Но так как денег не было, то им пришлось сдать под залог паспорта в ресторане. Мы решили — подержим их до утра в КПЗ, а утром отправим с письмом на завод, чтобы свои ребята взбучку устроили.
— Вот лишат вас премии месяца на три, — сказал я им, — тогда будете знать, как допиваться до подобного состояния. А то разбушевались, молодчики.
Вечером в парке я встретил как-то всю Зоину компанию.
— Ну как, нашли? — спросил меня Дегтярев.
— Наверно, найдем, — самоуверенно ответил я.
Больше они меня ни о чем не спрашивали, и мы до позднего вечера гуляли по парку.
Домой я возвращался поздно с Марковым. Он жил у городского базара, а я на Матросской улице, так что нам было по дороге.
— Иван, тебе струны для гитары не нужны? — вдруг неожиданно для меня сказал Марков. — Васька Дегтярев продает, говорит заграничные. Два мотка.
— На что они мне? — рассердился я, думая, что он решил пошутить. — Ты же знаешь, я на гитаре не играю. А откуда они у него? — спросил я.
— А бог его знает.
Сразу же от струн разговор перешел на близкую мне тему.
— Скажи, ты допрашивал Зойку? — спросил Марков.
— Да.
— Тогда слушай. Только этот разговор между нами, понимаешь?
Я кивнул в знак согласия.
— А она что, про меня тебе рассказывала? — спросил я его.
— Просто я хотел спросить, почему ты вчера в парк не пришел?
— Работы было много. К тому же Жакова ожидал до трех часов ночи. Какой парк в это время?
Мы дошли до базара, и Марков пошел домой.
— Завтра доскажу, — сказал он на прощание.
Утром я вызвал Зою снова к себе в уголовный розыск.
— Была вчера в парке? — спросил я.
— Была, вас ожидала, а вы, оказывается, научились обманывать.
Ночью я долго думал: какие струны мог продавать Дегтярев. И мне пришла в голову мысль, что по глупости Дегтярев платину не отличил от струн и продавал ее, как обычные струны, не подозревая, что в его руках богатство. Сейчас я сидел и думал: а что, если в упор спросить Зою про струны?
И решил.
— Скажи, пожалуйста, а какие такие струны продавал вчера Васька? Не платину ли, что украл на заводе?
— Никаких струн я не видела, честное слово даю.
— Ну, а если не видела, я тебе напомню. Он показывал эти струны Маркову, и там были вы. Может, позвать сюда Маркова?
— Я не видела, — снова, уже менее уверенно, соврала она.
— Что же, придется садиться в тюрьму, ничего не поделаешь, Зоя.
— За что в тюрьму?
— Как за что? За струны! Ведь они семьдесят пять тысяч стоят.
— Вы не имеете права, — заплакала она. — Я буду жаловаться!
— Нечего плакать, коль виновата. Ключ Ваське давала?
— От чего ключ? — всхлипывая, переспросила она.
— Не от своей квартиры, конечно, а от сейфа.
На этот вопрос Зоя ответила резким отказом и разревелась пуще прежнего. Я попросил ее обождать в коридоре, а сам остался один в кабинете. Струны не давали мне покоя. Неужели я ошибся? Нет, я не мог так ошибиться. Да и Марков вчера разговаривал загадочно. Ошибся не ошибся, но я приказал Зою отправить в КПЗ.
Я сидел и думал о краже, когда позвонил Марков.
— Привет. Ты один? — послышалось в трубке.
— Один. А что?
— Понимаешь, совесть мучает, давно хотел тебе рассказать, что Дегтярев с Мишкой еще дней десять
