научиться беречь государственные ценности. В общем, это разговор особый, мы его отложим, пожалуй, до другого раза. — сказал я ему в ответ. — Сейчас нужно ловить преступников.
Поляков и директор с надеждой посмотрели на меня. Я понимал их состояние. Найдем преступников — получат по выговору за свою работу, не найдем — снимут с работы. «Неужели был сделан слепок с ключей?» — подумал я и обратился снова к кассирше.
— Скажите, Зоя, где вы могли оставлять эти ключи без присмотра? Вспомните, может, было так, что ключи оставались в сейфе, а вы уходили? Или, может, дома у вас их кто видел?
— Только если у себя на столе или в замке. Но я всегда была рядом.
Я чувствовал, что это дело нам быстро не раскрыть. Нужно было брать с собой кассиршу и ехать в отдел. Так мы и сделали. Я положил ключи в карман и пригласил Зою в машину.
— Значит, вы меня забираете? — спросила она чуть не плача.
— Никто вас не забирает. Просто прокатимся, вот и все.
— Мне не до шуток! У меня деньги украли, — заметила она.
— А сколько было денег? — поинтересовался я.
— Около десяти тысяч.
— А что еще было в сейфе из ценностей, кроме денег?
— Больше ничего не было. Колечко мое лежало. Но оно так и лежит на месте. И документы все в сейфе. Только деньги взяли.
Зою я знал уже несколько лет. Я встречал ее в городском парке и клубе. Правда, я никогда не был в ее компании. Она была лет на пять старше меня. Но знал я ее хорошо.
— Иван Васильевич, вы же знаете меня, — обратилась она ко мне, — неужели выдумаете, что я могла украсть?
— Да, вас я знаю, — ответил я, — и не думаю, что вы совершили ограбление кассы. Но кто это сделал, я пока действительно не знаю.
— Тяжелая у вас работа, — сказала она. — И зачем вы только пошли в уголовный розыск? Охота с жуликами возиться?
— Теперь об этом говорить поздно. А с жуликами возиться интересно. Я — как врач, только у меня подопечные похуже воспитаны. Во всем остальном жулики такие же больные люди, как и другие.
— Их лечить нужно, а не возиться с ними. Вы посмотрите, сколько рабочих без зарплаты осталось! Думаете, они вам скажут за это спасибо? Как бы не так! Не скажут. Но зарплату они получат. У завода деньги есть в банке.
— Конечно, рабочих без денег не оставят, но сегодня они зарплаты уже не получат, — согласился я.
— Может, еще найдете те деньги, — успокаивала она меня. — Пока хватит о грустном, приходите лучше сегодня в парк, а то что-то давно вас не видно нигде.
— Болел немного, поэтому и не видели.
— Приходите, у меня сегодня вечер свободный, — настаивала она.
— А как же Васька?
— А что Васька, ветер у него в голове. Сегодня с одной, завтра с другой — вот и весь Васька.
— Ну ладно, об этом мы поговорим позже. А пока — о деле.
Я положил на стол бланк протокола допроса.
— Где вы были вчера вечером? — спросил я более деловым тоном. Личное — личным, а служба — службой, как говорят.
— В парке была, где же мне еще быть в свободный вечер?
— А с кем?
— С Васькой, вы же знаете.
— Хорошо, а кто еще был с вами?
— Сашка еще был, в общем, все старые, новых не было.
— А Мишка был с вами? — поинтересовался я.
— Да, мы вчетвером были в парке.
— Хорошо, расскажите тогда приметы ваших знакомых.
— Вы что, шутите? — спросила она.
— Нет, не шучу, так нужно.
— Но ведь вы их и так знаете.
— Все это нужно записать в протокол, — пояснил я и записал словесный портрет каждого, со всеми подробностями. — А что вы скажете о главбухе? Мне кажется, он сегодня не в меру волновался.
— Главбух у нас хороший, он знает свое дело. И человек неплохой. А вот начальник охраны и сторож — люди подозрительные.
— Что же в них подозрительного? — спросил я.
— Начальник охраны противный. Человеку за пятьдесят перевалило, а он все к молодым липнет. А ведь у него трое детей. И мне свидания назначает, только я не из таких. Пусть свои подарки другим дарит — мне они не нужны.
— Ну, это еще ни о чем не говорит. Может, у него характер такой? Ну, а сторож чем подозрителен? Он что — тоже подарки предлагает? — с улыбкой спросил я.
В кабинет вошел Туманов.
— Ну, как у вас дела? — спросил он.
— Записываем протокол. Вот Зоя высказывает подозрение на начальника охраны и сторожа, — доложил я Туманову.
— А что за подозрения?
— Да так, пустяки разные, — ответил я.
Туманов сел за стол и начал допрос сам.
— Вы дружите с Василием Дегтяревым? — обратился он к Зое.
— Дружу три года. Он мне нравится. Вот что с другими крутит — это верно, но я об этом уже говорила.
— Значит, любили его? — не унимался Александр Алексеевич.
— Было время — любила, а теперь нет.
— Она меня в парк приглашала, — шутя сказал я Туманову.
— Ваше дело молодое, — отвлекся Туманов от допроса. — А вот у меня восемь человек, и все девочки. Ну ладно, продолжайте допрос, — сказал Туманов и вышел из комнаты.
Когда дверь за ним закрылась, Зоя спросила меня:
— Неужели у него восемь девочек?
— Восемь, и одна другой меньше, — сказал я.
Я уже заканчивал допрос, когда позвонил главбух и сообщил, что? именно было украдено. Оказалось, что похищены не только деньги, но и платины на семьдесят пять тысяч рублей.
Что такое платина, я себе представлял в то время плохо, потому что этого благородного металла я еще не видел.
Я повесил трубку и снова обратился к Зое:
— Ты не все сказала. Оказывается, не только деньги пропали, но и платина.
— Да, платина тоже в сейфе в мотках лежала. Знаете, на гитарные струны похожа, там и накладная была.
Дело осложнилось. Теперь уже выяснилось, что украдено не десять тысяч, а восемьдесят пять. Я оставил Зою в коридоре, а сам пошел к начальнику райотдела. Я доложил Туманову о звонке главбуха.
— В сейфе были только кольцо и документы, но мы их не проверили, — обратился я к Туманову.
— Вы знаете, кто ее окружает? — спросил меня Александр Алексеевич.
— Знаю, Василий Дегтярев, брат нашего старшего опера, Марков, помощник уполномоченного, и Мишка с Делегатской улицы.
— А ты разве не выпивал с ними? — спросил меня Туманов.
— Что вы, Александр Алексеевич, ведь я же совсем не пью.
— А они?
