На разговор вышла из соседней комнаты жена сторожа.
— Да вы присаживайтесь, сыночки, я сейчас и самовар поставлю, и яичек сварю, вы уж простите, чем богаты. — запричитала она и засуетилась около печки.
Вскоре на столе появился медный, начищенный до блеска самовар. Мы сели за стол.
— Откуда путь держите? — обратился ко мне Василий Семенович.
— Со Столбовой, — сказал я, — там магазин ограбили цыгане и продавца ранили.
— Ухлопали? — взмахнула руками Федосья.
— Нет, жив остался, — пояснил я, — в руку ранили.
Спали мы недолго, потому что легли-то уж утром. Просто погода плохая была, вот и не заметили, что утро на дворе.
— Ну, как спалось, сыночки? — обратилась к нам Федосья.
— Спасибо, мать, хорошо, — сказал я, напяливая на ноги еще не просохшие сапоги.
— Петро, пора вставать, — разбудил я Сергеева.
— А сколько времени? — спросонок спросил Петр.
— Девять уже, пора.
Мы встали, оделись, напились чаю и отправились в сельсовет.
— Председатель пришел? — спросил я Василия Семеновича.
— Давно пришел. Он у нас хлопотун, округа-то большая, глаз да глаз нужен.
Мы вошли в кабинет председателя.
— Здравствуйте, Сергей Гордеевич! — приветствовал председателя Петр.
— Здравствуйте, каким ветром к нам? Надолго ли?
— Да вот, проездом.
И Петро познакомил меня с председателем. Это был средних лет человек, невысокий, но крепкий. Чувствовалось, что он прожил нелегкую жизнь. Но лицо у него было живое, доброе.
— Неприятность у нас, Сергей Гордеевич, в Столбовой сельмаг ограбили, продавца ранили, — объяснил я. — Говорят, Сергей Гордеевич, у вас тоже недавно цыгане были?
— В прошлом году были. Но я так думаю. Раз снег пошел, обязательно на зимовку приедут.
Мы рассказали председателю приметы грабителей и попросили его передать наш разговор всему активу.
— Только имейте в виду, что они вооружены, — предупредил я.
— Ничего, если увидим, справимся. И не таких видали! — и он посмотрел на ружье, висевшее около шкафа.
— Связь будете держать с городским отделом милиции, Сергей Гордеевич, — а мы по следам. Мы позванивать будем, а на обратном пути, возможно, заглянем. Ну, счастливого пути! — и я протянул ему руку.
Но не успели еще наши руки сойтись, как он схватил меня за другую и потащил к окну.
— Смотрите, смотрите, цыгане нагрянули!
— Вожака ко мне, — приказал я Петро.
Через некоторое время в сельсовет вошли трое пожилых цыган с длинными седыми бородами, одетые в добротные шубы.
— Чем обязаны, голова? — обратился один из вошедших к председателю.
— Вот вам голова, — и председатель указал на меня рукой.
— Куда путь держите и сколько вас? — спросил я.
— На зимовку едем, поближе к городу. Семнадцать душ нас, восемь взрослых. Остальные дети.
Вожак разгладил седую бороду и косо посмотрел на меня. Видимо, что-то ему во мне не понравилось.
— Сходите и соберите у всех документы! — приказал я вожаку. Но он не двинулся с места.
— Какие у нас документы? — возразил он. — Михаи мы все. Вот мой паспорт. — И он протянул мне истрепанную книжечку без фотографии.
— Горе у нас, голова, большое горе.
— Какое горе? — спросил я.
Вожак еще раз косо посмотрел на меня и ответил:
— Дочь у меня есть, голова, трое детей у нее, муж был, убили его под Малым Ярославцем.
— Кто убил?
— Так вот, слушай, голова. Стояли мы там на берегу реки. Врать не буду, бабы гадали, обманывали. А рядом богатый табор был. Ну мы, конечно, ходили друг к другу, не враждовали. А однажды кто-то в том таборе золото украл. Вот они моего Михая заподозрили и убили. Когда я хватился, то их табора уже не было, скрылись ночью. Вот и весь сказ, голова. Дочь без мужа и дети сироты свалились на мою седую голову.
И он опустил голову так, что седая борода легла на широкую грудь.
— Может, вызнаете, кто вожак табора? — спросил я.
— Михай, у него дочь красавица и зять Иван, его все цыгане знают. Он старый бандит. Пора его задушить. — И старик провел пальцем по шее.
«Значит, не все они Михаи, — подумал я. — Иван тоже есть. Это уж лучше». Потом я попросил его привести свою дочь и сказать ей, чтобы она ничего не скрывала от нас.
— Да, вот еще, чуть не забыл, — сказал я, — а где зятя похоронил?
— Там и похоронили, где стояли, — ответил цыган и вышел.
— Вот ведь какие дела, ищешь одного бандита, натыкаешься на другого.
— Неприятная история! — согласился председателе.
— Ничего, попробуем распутать, — добавил Сергеев.
Через некоторое время в сельсовет вошла молодая цыганка. Голову цыганки покрывала яркая шаль, а пестрая юбка волочилась по полу.
— Где ваш муж? — спросил я.
— Цыгане убили за кражу, на поляне, у леса и захоронили.
— Кто убил?
— Михай и зять Иван. — Женщина заплакала. Крупные слезы катились по ее лицу. — Начальник, — сказала цыганка, — грабители они — коней уводят, людей грабят. У них в таборе много краденого.
— А паспорта на коней у них есть? — спросил я.
— Есть. Они их в Бронницах покупают, фальшивые.
На следующий день я встретился с моим начальником Иваном Петровичем Жаковым. Мы уточнили приметы Михая и Ивана и разработали план. Уточнив все, мы отправились на место, где, по словам старшего цыгана, был захоронен его зять.
.Все могло быть. Мог обмануть цыган, и, возможно, никакой могилы, о которой он сказал, не существовало. «Но какой смысл цыгану врать?» — думал я.
С такими мыслями приехал я на место, где был убит и захоронен цыган.
Но старик сказал правду. Приехав, мы действительно нашли запорошенный землей холмик. Как ни неприятно этим заниматься, но пришлось раскопать могилу и отправить труп в морг для экспертизы.
Жалко было старого цыгана. Ему еще раз пришлось оплакивать убитого зятя. Жаков уехал, а я еще на некоторое время задержался в небольшом цыганском таборе. Еще раз поговорив с вожаком, я взял его дочь, и мы поехали в Бронницы, через Зарайск, Белев, Тулу. В Малом Ярославце мы договорились встретиться с Жаковым.
Когда я зашел в отделение милиции в Малом Ярославце, к моему удивлению, там было собрано уже много кочующих цыган, которые сидели и на лавках и на полу.
— Что слышно о Михае? — спросил я.
— Оторвался, гад. Пойдем по следу!
.В тяжелых тулупах, сидя в розвальнях, шли мы по следу преступников. Часа через два мы подъехали к небольшой деревушке. У крайнего дома остановились. Сергеев постучал в глухую калитку. Минуты три никто не выходил, потом загремели многочисленные засовы, и в открытую дверь высунула голову седая старуха.
— Что вас черти по ночам носят! Проваливайте, вчера были! — прогнусавила она и с треском
