— Спасибо за информацию, но с какой стати мне писать о том, что произойдет через неделю? Обычно о вечеринках пишут после того, как они прошли, но никак не до.
— Гм, это еще и подходящий случай для Роджера и Лилы.
— Могу поклясться, что ты не можешь дождаться, чтобы увидеть их там вместе, — сухо ответила Элизабет. — Но я бы не рассчитывала на это. Интуиция мне подсказывает, что этого не произойдет.
— Должно произойти, — сказала Джессика. — Роджер может отказаться от обычной вечеринки, но на эту он не сможет не пойти. Подумает, что это расстроит тренера.
— Я думаю, тренер будет расстроен гораздо больше, чем ты думаешь. Потому что Роджер вообще не собирается участвовать в соревнованиях.
Джессика открыла рот от удивления.
— Ты это точно знаешь?
— Мне только что звонила Оливия Дэвидсон. Роджер сказал ей, что босс не отпустит его с работы. Поэтому можешь забыть о своем плане, Джес. Ничего не выйдет.
— А ты не ошибаешься, Лиз?
— С какой стати? Так что тебе не удастся посмеяться над Лилой и Роджером. Оливия сказала, что Роджер и вправду очень обеспокоен, что ты раззвонишь о нем по всей школе.
Джессика проигнорировала слова Элиз.
— Моя главная цель — представить Денниса. Если Роджер не будет участвовать в забаве, значит, не будет вечеринки у Лилы, все пойдет прахом. Лиз, неужели ничего нельзя сделать? Роджер должен участвовать в соревнованиях!
Элизабет подавила смешок. Она была согласна с сестрой, несмотря на то, что мотивы последней были далеко не благородными. Участие Роджера было бы благом для Ласковой Долины, и если ему не удастся этого сделать, то расстроены будут не только тренер, Джессика и Лила, а очень и очень многие.
— Я тоже хочу, чтобы он бежал, — сказала Элизабет. — И, может быть, я найду выход.
Внезапно ей пришла в голову одна мысль, и она, вскочив со стула, бросилась к двери.
— Ты куда? — спросила Джессика.
— Кажется, я придумала, — сказала Элизабет. — И если это сработает, ты увидишь Роджера на беговой дорожке и заодно на вечере у Лилы в субботу.
Глава 9
На следующее утро в раздевалке Элизабет беседовала с Инид, когда в вестибюль влетел Роджер.
— Остановись, Роджер, — позвала она, — мне нужно с тобой поговорить.
Роджер уже был на другом конце раздевалки. Он обернулся.
— Что такое?
— Инид, ты не оставишь нас на минуту? Инид, грациозно повернувшись, отошла, а Элизабет отвела Роджера в сторонку.
— Я знаю, что тебя вчера видела Джессика. Я хочу, чтобы ты знал: я с ней поговорила, и она обещала никому не говорить об этом.
— А ей можно доверять? — спросил Роджер.
— Она моя сестра, — сказала Элизабет. — Если она дает мне слово, она его держит. Роджер покачал головой.
— Я рад это слышать, Лиз. Я тебе очень благодарен. Но мне кажется, что Лила все равно сегодня обо всем узнает. А я собираюсь пойти к тренеру Шульцу и сообщить ему, что выбываю из соревнований. Хочу это сделать как можно скорее. Если честно, то главным для меня был не сам забег. Он был нужен мне для самоутверждения, я хотел посмотреть, на что я способен. Я увидел, и меня это вполне устраивает. А если это кого-то не устраивает, то это их проблемы.
— Роджер, ты ведь так не думаешь, — сказала Элизабет.
— Послушай, только не говори за меня, — сказал он, в раздражении повышая голос. — Этой школе я не нужен. У вас есть Брюс Пэтмен. И этого вам достаточно.
— Я и не пыталась говорить за тебя, — тихо произнесла Элизабет. — Я только хотела сказать, что знаю, как ты боишься потерять работу.
— Оливия рассказала тебе? Элизабет кивнула.
— Но я думаю, что можно найти выход. Ты смог бы участвовать в забеге, сохранив работу.
Роджер посмотрел на нее, как на сумасшедшую.
— Конечно. И в Рождество Санта-Клаус спускается к нам по дымоходу. Может, в твоей жизни и бывают чудеса, но в моей — нет. Для меня время чудес прошло. По крайней мере, чудес, связанных с бегом.
И, опустив голову, он ушел. Первым порывом Элизабет было догнать его, но она передумала. Не стоило пока говорить ему о том, что ее отец собирался попросить за него мистера Пендергаста. Лучше не обнадеживать его заранее, пока не было уверенности в успехе задуманного ею дела.
Перед тем как идти к тренеру Шульцу. Роджер подошел к своему шкафу. Он вынул оттуда спортивный костюм, подаренный ему директором, и аккуратно сложил его. Он не чувствовал себя больше вправе иметь этот костюм и собирался вернуть его мистеру Куперу после разговора с тренером.
У него было достаточно времени, и он успел бы все это сделать перед уроком, если бы неожиданно не встретил Лилу. В этот день она была особенно хороша в своем светлом облегающем льняном платье с глубоким вырезом на спине.
— Роджер, как я рада, что встретила тебя. У меня для тебя потрясающая новость.
— Мне тоже надо кое-что тебе сказать, — ответил Роджер. Он нервничал так сильно, что выронил из рук костюм.
Лила подняла его.
— Зачем ты его с собой носишь? — поинтересовалась она.
Роджер глубоко вздохнул.
— Я собираюсь его вернуть.
— Почему? Это не твой размер? По-моему, он сидит на тебе великолепно.
— Размер здесь ни при чем. Я не покупал этот костюм. Лила. Мне его подарил директор как бы в благодарность за мою победу.
— Так зачем же ты его возвращаешь?
— Лила. — Он смотрел в ее карие глаза, пытаясь прочитать ее мысли. — Для тебя очень важно, чтобы я бежал в Барте?
— Какой глупый вопрос, Роджер.
— Важно? Твое отношение ко мне изменится, если я не буду участвовать в забеге?
— Я не собираюсь отвечать, — фыркнула Лила. — Я не могу даже придумать ни одной причины, из-за которой ты смог бы отказаться. Ведь это — самое престижное спортивное событие года.
Роджер почувствовал приближающуюся дурноту. Он с ужасом сознавал, что Лила уже ответила на его вопрос, ответила не так, как ему хотелось. Но ему надо было рассказать все до конца. И сейчас она все узнает.
— Ну, у меня есть веская причина не участвовать, — сказал он. — Я работаю в одном учреждении, Лила. Каждый день с трех до девяти, а по субботам и весь день можно увидеть, как я опорожняю корзины для мусора и до блеска начищаю полы.
На Лилу накатило чувство брезгливости, и она не могла скрыть его:
— Так ты поломойка?
— Мне больше нравится слово «уборщик», — сказал Роджер с неожиданно возникшим чувством гордости. — Не всем суждено родиться богатыми. Мне тоже не нравится быть бедным, не меньше, чем тебе. Поэтому я и натираю мозоли на этой работе. Я говорил тебе, что хочу стать врачом, и это правда, Лила. Я хочу этого больше всего на свете, и я добьюсь своего, чего бы это мне ни стоило. И если ради этого надо пожертвовать Бар-том, я не задумываясь сделаю это. Не нужен мне весь этот престиж, но мне очень нужны деньги, которые я зарабатываю на своей работе. — Роджер увидел, как потухли глаза Лилы. — Ну а что ты мне хотела сказать?
Честность Роджера могла вызвать восхищение, но только не у Лилы. Слово «самопожертвование» не входило в ее словарь. Больше того, она надеялась, что никто, кроме нее, не знает о работе Роджера.
