ложиться на траву. Пол казался ужасно озабоченным. Наконец они добрались до маленького поселка на берегу Сены. Сена, вся в зеленых и лиловых полосах послеполуденного солнца, стремительно неслась, пенясь у низких берегов, обсаженных шпалерами высоких тополей. Они переправились на другой берег на маленьком пароме, Эвелин прозвала старика паромщика Отец Время. На полпути Эвелин сказала Полу:
– Знаешь, отчего это у меня, Пол? Я беременна.
Пол вздохнул со свистом.
– Так… Это не входило в мои планы. Какой я, по правде говоря, негодяй, что не женился на тебе раньше… Мы поженимся немедленно. Я выясню, каким образом можно получить разрешение на брак, находясь на военной службе. Ничего, все в порядке, Эвелин… Но это здорово меняет мои планы.
Они добрались до противоположного берега и пошли через Конфлан к железнодорожной станции, чтобы сесть на парижский поезд. Пол казался озабоченным.
– А ты думаешь, мои планы от этого не меняются? – сказала Эвелин. – Это все равно что переплывать Ниагару в бочке, понимаешь?
– Эвелин, – серьезно, со слезами на глазах сказал Пол, – чем мне искупить мою вину?… Честное слово, я сделаю все, что в моих силах.
Поезд со свистом и грохотом подкатил к перрону. Они были так поглощены своими мыслями, что чуть не пропустили его. Они сели в вагон третьего класса и сидели, молча, выпрямившись, друг против друга, касаясь друг друга коленями, глядя в окно на парижские предместья и не видя их, ни слова не говоря. Эвелин сказала сдавленным голосом:
– Мне хочется иметь малыша, Пол, придется нам пройти через все.
Пол кивнул. Больше она его лица не видела.
Поезд вошел в туннель.
Новости дня XXXIV
котировка «Юнайтед стар сторс», составляющая в этом месяце 167 долларов на акцию, равняется 501 доллару за акцию старого товарного фонда, в результате чего нынешние акционеры получают 27 % за акцию, приобретенную ранее. Как в мирное время, так и в военное акции компании не упали в цене и даже увеличили дивиденды
Если Уолл-стрит была заинтересована в мирном договоре – иными словами если американские деловые круги по праву интересовались, в какой степени мы вовлечены в дела, не имеющие к нам никакого касательства, – то с какой стати они занимались подкупом всех болтунов и аферистов, образующих свиту мистера Вильсона в Париже?
весь день бульвары являли собой необычное зрелище. Террасы почти всех кафе были пусты, столы и стулья были убраны с них. В некоторые кафе посетителей впускали поодиночке, и их обслуживали официанты, оставшиеся верными своему долгу, но снявшие тем не менее передники
дабы не обнаружить преждевременно своих симпатий, решено расформировать для вида несколько частей; на самом же деле эти части в полном составе передаются в распоряжение Колчака
туман скрыл канонерку вскоре после того, как она отвалила от пристани, но Президент продолжал улыбаться и махать шляпой, в то время как канонерка приближалась к «Георгу Вашингтону»
Дом Морганов
«Я предаю дух мой в руки моего Спасителя, – писал Джон Пирпонт Морган в своем завещании, – в полной уверенности, что, очистив и омыв его в своей драгоценнейшей крови, он вознесет его безгрешным к престолу моего небесного Отца, и я завещаю моим детям всеми средствами и ценой любых личных жертв хранить и защищать святое учение об искуплении грехов пролитою за нас кровью Иисуса Христа, и только ею»,
и в руки Дома Морганов, представленного его сыном, он передал, умирая в Риме в 1912-м,
контроль над моргановскими предприятиями в Нью-Йорке, Париже и Лондоне, четыре национальных банка, три треста, три страховых общества, десять железных дорог, три трамвайные компании, одно общество скорых поездов, Международное торговое пароходство;
власть, основанную на принципе взаимной поддержки переплетающихся директоратов, над восемнадцатью другими железными дорогами, Стальной корпорацией США, Всеобщей компанией электричества, Американской телеграфной и телефонной компанией, пятью основными отраслями промышленности;
сплетенные провода комбинации Морган-Стилмен-Бейкер, как висячий мост, поддерживали кредит, тринадцать процентов банковских ресурсов мира.
Первым Морганом, создавшим трест, был Джозеф Морган, владелец гостиницы в Хартфорде, Коннектикут. Он основал несколько линий почтовых карет и скупил акции страхового общества «Этна» в момент паники, вызванной в тридцатых годах одним из больших нью-йоркских пожаров;
сын его, Джуниус, пошел по его стопам, занявшись сперва мануфактурой, а потом войдя в компанию с Джорджем Пибоди, банкиром из Массачусетса, который создал в Лондоне гигантское страховое и торговое предприятие и стал другом королевы Виктории;
Джуниус женился на дочери Джона Пирпонта, бостонского проповедника, поэта, эксцентрика и аболициониста, и старший сын их,
Джон Пирпонт Морган, получивший воспитание в Англии, учившийся в Веве, выказавший недюжинные математические способности в Геттингенском университете, прибыл в Нью-Йорк, чтобы сделать себе состояние, – щуплый, угрюмый юноша лет двадцати, он как раз подоспел к панике 57-го года (война и паники на фондовой бирже, банкротства, военные займы – благоприятная погода для Дома Морганов).
Когда под фортом Самтером[231] загрохотали пушки, молодой Морган заработал немалые деньги на перепродаже североамериканской армии бракованных карабинов и впервые дал себя почувствовать на фондовой бирже в деловом центре Нью-Йорка; золото приносило гораздо больше прибыли, чем ружья, гражданская война перестала его интересовать.
Во время франко-прусской войны Джуниус Морган выпустил большой заем для французского правительства, находившегося в Туре. Одновременно молодой Морган боролся с Джеем Куком[232] и немецко-еврейскими банкирами во Франкфурте из-за консолидирования американского военного долга (он терпеть не мог немцев и евреев).
Паника 75-го года разорила Джея Кука и сделала Дж. Пирпонта Моргана главным крупье Уолл-стрит, он вошел в компанию с филадельфийскими Дрекселями и выстроил Дом Дрекселя, в котором он тридцать лет сидел в своем застекленном кабинете за письменным столом, краснолицый и наглый, куря длинные черные сигары, или, когда намечались крупные дела, раскладывал пасьянс «отшельник во внутренних покоях»; он славился своим немногословием, «да» или «нет», и своей манерой внезапно обрушиваться на посетителя, и своим характерным жестом, означавшим «а что с этого буду иметь я?».
В 77-м Джуниус Морган ушел на покой, Дж. Пирпонт заставил выбрать себя членом совета директоров Нью-Йоркской центральной железной дороги и спустил на воду первый «Корсар». Он любил кататься на яхте и чтобы хорошенькие актрисы называли его «командор».
Он основал родильный приют на площади Стайвесанта и обожал ходить в церковь Св. Георгия и в
