сладкого несоленого масла в желтой обложке книги прикрывшей смеющееся лицо моего друга
Париж 1919 года Paris-mutuel
колесо рулетки вертящееся вокруг Эйфелевой башни красное поле белое поле миллион долларов миллиард марок триллион рублей падение франка или мандат на Монмартр.
Цирк Медрано скачки с препятствиями торжественность виолончелей на эстраде Зала Гаво гобои и треугольники la musique s'en fout de moi[239] говорит старая маркиза звякая бриллиантами выезжая на концерт Стравинского но гнедой жеребец не взял барьера и мы проиграли все наши деньги
la peinture[240] напротив Мадлен Сезанн Пикассо Модильяни
Nouvelle Athenes[241]
la poesie[242] манифестов постоянно малюемых заново на киосках и лозунги нацарапанные мелом на стенах писсуаров L'UNION DES TRAVAILLEURS FERA LA PAIX DU MONDE
революция вокруг вертящейся Эйфелевой башни сжигающая наши диаграммы за последний год даты вылетают из календаря мы все переделаем заново сегодня Год 1-й Сегодня солнечное утро первого весеннего дня мы проглатываем кофе споласкиваем лицо водой наспех одеваемся сбегаем по лестнице выходим широко раскрыв глаза в первое утро первого дня первого года
Новости дня XXXVI
Прибытие Вильсона в Вашингтон Вызвало Волнение. Большой митинг стачечников в Париже. Разгром кафе и бомбы на улицах Фиуме. Повышение цен на мясо в Париже, Il serait dangereux d'augmenter les vivres.[243] Кровь Бетмана-Гольвега[244] кипит. Таинственные силы препятствуют продвижению антибольшевистских частей.
последний день состязаний в Ла-Боле был днем катастроф. Организованные рабочие пользуются случаем пригрозить работодателям, не подготовившимся к переменам. ВОЗЛАГАЕТ ВЕНОК НА МОГИЛУ ЛАФАЙЕТА. Умерла самая богатая негритянка в мире. Банда Озлобленных Солдат Разгромила Общежитие Йельского Университета. Золотая жила не оправдала надежд.
Это не кто иной, как генерал Минус, офицер б. императорского русского генерального штаба, командовавший при Керенском Минским военным округом. Парижские полицейские угрожают присоединиться к стачке и разрешить бастующим отправить во Францию бочки с загадочной надписью Mistelies.[245] По слухам, один спекулянт заработал в течение недели пять миллионов франков
щедрая финансовая поддержка, улучшенные методы работы и неистощимое сырье Америки помогут французскому гению восстановить и расширить промышленную мощь Франции, восхитительные пейзажи, безукоризненные дороги, превосходные отели и отличная кухня делают Лион чудесным местом отдыха, пересекаемым 45-й параллелью. Богатейшие минеральные источники позволяли ему с надеждой взирать на ослепительное будущее. Всякий, кто осмелится вмешиваться в действия муниципалитета, будет расстрелян на месте, заявил городской голова Оле Хансон. Он мал ростом, но у него великие идеи, великий мозг и великие надежды. С первого взгляда бросается в глаза его удивительное сходство с Марком Твеном
Ричард Элсуэрс Севедж
Дик и Нед чувствовали себя довольно погано в то утро, когда увидели плавучий маяк Файр- Айленда. Дику мало улыбалась перспектива приехать в Божью страну без гроша денег и быть призванным в армию; кроме того, он очень беспокоился за свою мать. А Нед жаловался только на запрещение спиртных напитков во время войны. Оба они порядком раскисли от огромного количества коньяку, выпитого за время плавания. Пароход уже плыл по сланцево-зеленому мелководью у берегов Лонг-Айленда, теперь уже ничего не поделаешь. Тяжелый туман на западе, а потом похожие на коробки дома – казалось, что они тонут в воде, – а потом белая полоса пляжа Рокавей, американские горы Кони-Айленда, покрытые яркой летней листвой деревья и серые с белой каемкой стандартные дома Статен-Айленда, сердце сжималось – до того все это было родное. Когда иммигрантский буксир стал рядом с пароходом, Дик, к величайшему своему удивлению, увидел Хайрама Хелси Купера, в кителе хаки и крагах, поднимавшегося по сходням. Дик закурил сигарету и постарался сделать трезвое лицо.
– Как я рад видеть тебя, мой мальчик… Твоя мать и я, мы… э…
Дик перебил его и познакомил с Недом. Мистер Купер, на котором был майорский китель, взял его за рукав и увел на палубу.
Когда сойдешь на берег, надень лучше военную форму.
Слушаюсь, сэр, только она у меня очень потрепанная.
– Тем лучше… Ну как? Я думаю, за океаном – сущий ад… Там не до служения музам, э?… Ты сегодня же вечером поедешь со мной в Вашингтон. Мы очень волновались за тебя, но теперь все кончено… Я вдруг понял, какой я старый и одинокий. Слушай, мальчик, твоя мать – дочь генерал-майора Элсуэрса, верно?
Дик кивнул.
– Ну конечно, как же иначе? Ведь моя блаженной памяти жена приходилась ему племянницей… Ну ладно, иди надень форму и помни – говорить буду я.
Надевая старую форму санитара, Дик думал о том, как неожиданно и сразу мистер Купер состарился, и ломал себе голову, каким образом выпросить у него пятнадцать долларов, которые он задолжал в пароходном баре. Нью-Йорк казался удивительно пустынным и осиротелым в полуденных лучах летнего солнца; ну вот он и дома. На Пенсильванском вокзале у всех входов и выходов стояли полицейские и агенты в штатском и проверяли документы у всех молодых людей, кто не был в форме. Когда он и мистер Купер бежали по перрону к поезду, он увидел загнанную в угол унылого вида кучку людей, оцепленную потеющими фараонами. Усевшись в салон-вагоне, мистер Купер отер лицо носовым платком.
– Понимаешь, почему я посоветовал тебе надеть форму? Ну так как же, очень страшно было?
– Да, неважно, – рассеянно сказал Дик. – И все же мне очень не хотелось возвращаться.
– Знаю, знаю, мой мальчик… А ты, должно быть, не ожидал увидеть твоего старого наставника в военной форме… Что делать, каждый должен отдать все силы. Я служу в закупочной конторе интендантства. Начальник нашего отдела личного состава – генерал Сайке. Оказывается, он когда-то служил в одном полку с твоим дедом. Я говорил ему о тебе, о том, что ты побывал на двух фронтах, знаешь языки и тому подобное… Словом, он, естественно, очень заинтересовался… Я думаю, мы тебя сразу же устроим.
– Мистер Купер, это… это необыкновенно любезно… – пролепетал Дик. – Страшно мило с вашей стороны, что вы принимаете во мне такое участие.
– Мой мальчик, я не понимал, как ты мне необходим… твоя болтовня о музах и античности… покуда ты не уехал…
Грохот поезда заглушил голос мистера Купера. «Ну вот я и дома», – все время стучало в голове Дика.
Когда поезд подошел к Западно-Филадельфийскому вокзалу и остановился, единственным звуком, нарушившим тишину, было ровное гудение электрических вееров. Мистер Купер нагнулся и похлопал Дика по
