принимает, — он должен был только наладить шифровальную или расшифровывающую машину.
— Это — правило, — заметил Уэс. — Но как обстояло дело с Хопкинсом в частности? Может быть, для него были сделаны какие-то исключения?
— Он слишком много курил.
— Что-что?
— Он курил слишком много. Поэтому я обратил на него внимание и до сих пор его помню. А еще...
— Что «еще»?
— Когда Киссинджер влез в китайские дела, он перестал доверять всем вокруг. Он не верил ни госдепу, ни ЦРУ и обратился тогда к председателю Комитета начальников штабов с просьбой предоставить в его распоряжение самую защищенную службу связи в США, которая никому не подчинялась, кроме своего собственного руководства. Именно такой была наша Опергруппа № 157.
— Вы о каком времени говорите?
— О 1971 годе.
— Ну, а Хопкинс-то во всем этом какую роль играл?
— Что ж, еще раз обращу ваше внимание на то, что все радисты работали по четкому сменному графику. Но как-то, посмотрев на список дежурных радистов, я обнаружил, что Хопкинс частенько работал в неурочное время, подменяя своих коллег и оказываясь на службе именно тогда, когда Киссинджер вовсю раскочегаривал эти свои китайские дела.
— Дыма было много, — кивнул Уэс.
— Франк сказал мне, что вы в наших делах новичок... Так вот у нас нередко бывало, что какой-то сотрудник вдруг начинал думать, что за ним охотятся «плохие парни», потому что он один знает о том, что больше никому не известно... Конечно, за нами охотились, — продолжал Дэйвис. — Но нельзя было думать только об этом. Иначе тебе каюк, сойти с ума при этом напряжении — раз плюнуть...
— Вы хотите сказать, что Хопкинс... того?.. тронулся? — спросил Уэс.
— Это только один из возможных вариантов. Хопкинс действительно много работал с тем, о чем мало кто знал. А в китайских делах было много дыма, да и сам он много курил.
Дэйвис улыбнулся.
— Но с другой стороны... Киссинджер ведь занимался вопросами большой международной политики, и всегда находилась куча людей, которые хотели бы знать об этой политике пусть не из первых уст, но хотя бы... — как бы это сказать? — опосредованно...
— То есть вы не исключаете и того, что Хопкинс мог быть шпионом?
— Да еще каким! Шпионом в шпионском гнезде!
— Удалось ли подтвердить такие ваши предположения?
— Подтвердить не удалось ничего.
— И поэтому вы решили выкинуть его из Оперативной группы № 157.
Дэйвис рассмеялся:
— А может, все дело именно в том, что он и вправду оказался параноиком?..
Уэс задумался:
— Вы можете рассказать о Хопкинсе еще что-нибудь?
— Что-нибудь еще он расскажет вам сам. Кстати, где он сейчас?
«Греко сообщил Дэйвису не все», — подумал Уэс и сказал:
— Он где-то там, на Западном побережье.
Отставной разведчик кивнул головой. Его стакан был пуст.
— Не работал ли в Опергруппе № 157 один парень по имени... Джуд Стюарт? — помедлив, спросил Уэс. — Он мог быть к вам направлен из сухопутных сил.
— Человека с таким именем у нас не было.
— А может быть, он работал в другой подобной группе, о которой мало кому было известно?
— Ну конечно, вы новичок, — засмеялся Дэйвис. — Другие группы, безусловно, существовали. Возможно, существуют они и поныне, но сведения о них так засекречены, что мне о них ничего не известно. И имя Джуд Стюарт мне ничего не говорит.
Уэс показал Дэйвису фотографию, которую ему передал Джек Бернс.
— Нет, это лицо я не помню.
Поколебавшись, Уэс поинтересовался:
— А что же все-таки произошло с вашей Опергруппой № 157?
— Во-первых, вы знаете об Эде Уилсоне и его мошеннических сделках... Но это еще не все. В дело вмешался сам Билли Кокрэн — сейчас он заместитель директора ЦРУ.
— Да, но он ведь генерал ВВС, а опергруппа принадлежала флоту.
— Цвет формы в данном случае значения не имеет. К тому же Кокрэн тогда служил в Национальном агентстве безопасности и имел влиятельных друзей в Комитете начальников штабов. Билли не носит звезд на погонах. Эти звезды у него в глазах. Он всегда был умным и осторожным человеком. Его концепция организации разведработы состоит в том, что разведка — это чистая работа, без крови.
И лучше всего осуществлять ее, по мнению Кокрэна, при помощи спутников и иных технических новшеств. Мы же со своими шпионами-бизнесменами явно не вписывались в эту схему. Разведка, осуществляемая людьми, всегда таит в себе угрозу громких разоблачений, скандалов. А они-то Билли как раз и не были нужны. Билли упорно карабкался по служебной лестнице, и, думаю, его толстые очки сильно запотели, когда он узнал, что президент назначил главой ЦРУ Дентона, а не его самого... Впрочем, это уже дела сегодняшние, — продолжал Дэйвис. — А тогда — в семидесятые годы — Билли начал постепенно переманивать из группы № 157 сотрудников к себе. Потом разразился скандал с этим Уилсоном, и дело было сделано... Я могу попросить у вас об одном одолжении? — помолчав, сказал Дэйвис.
— Смотря о каком.
— Передайте Дентону, что когда Билли ведет себя слишком уж тихо, это означает только одно: тебе вот-вот настанет крышка!
До дома Джека Бернса Уэс добрался еще засветло. Бернс сразу же протянул ему копии счетов телефонных разговоров Ника Келли. На полях счетов были помечены адреса и имена владельцев телефонов, с которыми общался Ник Келли. Уэс отложил в сторону счета за разговоры с телестудиями, книгоиздателями, артистическими агентами. Внимание Уэса сразу привлек счет за разговор с жителем Лос-Анджелеса по имени Дин Джейкобсен. Кто этот человек? Разговор Ника с ним состоялся через девять дней после того, как Джуд Стюарт набрал номер ЦРУ.
— Кто в телефонной компании передает вам эти счета? — поинтересовался Уэс.
— Идите вы к черту, майор! — ответил Бернс. — Вам-то какая разница?! Вы ведь получили то, что вам было нужно!
— Я получил всего лишь то, о чем просил! — суровым тоном сказал Уэс. — Сколько я вам должен?
— Пять, — ответил Бернс.
— Круто.
— Ровно столько, сколько стоит.
Уэс вытащил из кейса десять пятидесятидолларовых банкнот.
— Итого пять сотен. Напишите расписку.
— Прежде всего, Уэс, я хотел бы заметить, что речь идет не о сотнях, а о тысячах...
За окнами быстро темнело.
Уэс вытащил из кейса еще пять сотен и бросил их на стол.
— Это в два раза больше, чем стоит ваша работа. И наверное, раза в четыре больше того, чем стоили эти счета вам.
— Вы, майор, по-моему, никак не врубитесь в суть дела, — сказал частный сыщик и насмешливо посмотрел на своего клиента.
— Никак не врублюсь? — сурово переспросил Уэс. — Я офицер Соединенных Штатов Америки, лицо официальное. Только что вы передали мне счета, которые получили в обход закона. С одной стороны, вы
