Они зашли глубже в лабиринт грязных улиц. Розалинда все время осматривалась беспокойным взглядом.
— Здесь спокойнее, чем я предполагала.
— Я подумал, что лучше приехать сюда пораньше. — Краем глаза он заметил скользнувшего мимо зверька. Это была крыса. — Те, кто работает, уже на работе, а подонки пока еще не поднимались.
Она улыбнулась одними губами.
Стивен почему-то подумал, что она походит на цветок, растущий в коровнике.
Навстречу им приближался грязный оборванец. Его острые, как у хорька, глазки так и впились в них. Хотя Стивен и его жена были одеты очень просто, они резко выделялись среди окружающей обстановки. Оборванец осмотрел Розалинду оскорбительно похотливым взглядом. Ее пальцы сомкнулись на руке Стивена.
— Этот человек…
— Ты его знаешь? — Он оглянулся через плечо, но прохожий уже исчез.
— Нет. Он слишком молод. Н-но напомнил мне кое-кого из тех, кого я здесь видела. — Она вытерла губы тыльной стороной руки.
Мрачно приготовившись услышать что-либо очень неприятное, Стивен спросил:
— Этот человек обидел тебя? Может быть, поколотил?
— Нет, дал мне поесть, — запинаясь, проговорила она. — Кажется, колбаску. Мне не понравился его взгляд, но я была так голодна, что взяла то, что он предложил. Он поймал меня, поцеловал… и сунул руку мне под юбочку. Он был весь провонявший, а его язык… Я подумала, что он хочет меня съесть. — Она вновь вытерла рот, на этот раз ее рука дрожала.
— Он тебя долго… мучил? — спросил Стивен. Попадись ему тогда этот человек, он бы его просто убил.
— Нет, не долго. Я укусила его за язык. Он завопил, уронил меня, и я убежала. — Усилием воли она овладела собой. — Но колбаску я так и не отдала. Спряталась за кучей мусора и съела.
Думая о тех ужасах, что ей пришлось перенести тогда, Стивен испытал беспомощную ярость.
— Как же ты умудрилась выжить? Где ты спала? Она вновь пошла быстрыми нервными шагами.
— Есть множество уголков, где может спрятаться малышка. Конечно, там меня подстерегали другие опасности. — Завернув свой левый рукав, она показала на небольшой, еле заметный шрам под локтем. — Это след от крысиного укуса.
Ему хотелось схватить ее на руки, унести, посадить на лодку и отвезти обратно в безопасный Мэйфер. Но у нее было другое желание, и он вынужден был с этим считаться.
— А ничто не напоминает тебе о том времени, когда ты не была еще сиротой?
— Я помню корабль, на котором мы приплыли в Лондон, — медленно сказала она. — Плавание было тяжелым. — Она помолчала, а затем с удивлением добавила: — Мы отплыли из порта, где говорили по- французски, и я понимала этот язык. В той, конечно, мере, в какой дети могут что-либо понимать.
— И с кем ты путешествовала?
— С женщиной. — Розалинда запнулась, ее глаза смотрели в каком-то неопределенном направлении. — Она была больна, и я носила ей поесть. И каждый раз она стонала и говорила, чтобы я уходила. Я так и не знаю, что с ней было.
— Это была твоя мать?
— Нет, — резко сказала Розалинда. — Это не была моя мать.
Он так и не понял, почему она возразила с такой резкостью. Но ни время, ни место не благоприятствовали дальнейшим расспросам. Он взял ее под руку, они пошли дальше и, завернув за угол, оказались на другой улочке. Как и говорила Розалинда, здесь было тихо и спокойно. Несколько раз он замечал, что из-за закопченных окон кто-то за ними наблюдает, но немногочисленные прохожие смотрели на них равнодушно.
Обходя тощую собачонку, он заметил:
— Находясь здесь, я лучше понимаю, почему никто не протянул руку помощи сироте. Она грустно улыбнулась:
— Не могу даже выразить, скольким я обязана Фицджералдам: к Марии я сразу же почувствовала доверие. Наверное… наверное, она напомнила мне мою мать. Когда она подняла меня на руки и спросила, согласна ли я, чтобы у меня были новые мама и папа, я поклялась про себя, что никогда-никогда не сделаю ей больно.
— Ты выполнила свою клятву. Томас сказал, что ты была просто примерным ребенком. — Стивен улыбнулся. — Даже чересчур примерным.
— Я боялась, что, если буду плохо себя вести, они отведут меня сюда. — Нервным движением она откинула волосы со лба. — Дурацкая, конечно, мысль, но я так и не смогла выкинуть ее из головы.
У Стивена болезненно сжалось сердце, когда он подумал, в каком ужасе в те годы жила Розалинда.
— Неудивительно, что ты была такой примерной. Они вновь завернули за угол. Посреди квартала на ступенях полуразрушенного дома сидела древняя старуха. В деснах у нее была зажата незажженная глиняная трубка.
— Я узнаю ее, — выдохнула Розалинда. — Кажется, это она сидела здесь каждый день. Старая Молли. Помнится, она была замужем за моряком и все время, пока он бывал в плавании, сидела здесь, наблюдая за всем, что происходило вокруг.
— Ты думаешь, это та самая женщина? Прикусив нижнюю губу, Розалинда задумалась.
— Молли уже и тогда казалась старой, но волосы у псе были темные. У этой женщины волосы седые, лицо более морщинистое, но я все же думаю, что это она, Молли. — Розалинда внимательно оглядела грязные окрестные дома. Именно на этой улице она и жила. — Я помню странные фасады этих домов.
— Они построены в голландском стиле. — Стивен попробовал представить себе, какой должна была казаться улица маленькой напуганной девочке. Думать об этом было не слишком-то приятно. — Может быть, есть какая-нибудь особая причина, почему ты помнишь ее все эти годы?
Розалинда кивнула.
— Томас и Мария нашли меня именно здесь, и Молли видела, как все это произошло.
— Попробуй узнать, помнит ли она это до сих пор. — Продолжая придерживать Розалинду за локоть, Стивен приблизился к старухе. Она съежилась, но не сделала попытки уйти. Ее лицо было так сморщено, что вполне можно было предположить, что вот уже несколько десятков лет она в любую погоду сидит здесь на улице.
— Добрый день, — вежливо поздоровался он. — Моя жена хотела бы кое о чем вас спросить. Старуха вынула изо рта трубку.
— Хорошо.
— Давным-давно, двадцать четыре года назад, здесь бродила девочка-сирота. Она жила, подбирая объедки, — сказала Розалинда. — Вы ее помните?
Старуха пожала плечами:
— Тут бродило много сирот.
— Эта была совсем маленькая, кроха. Старуха задумчиво пососала свою незажженную трубку.
— Ах, эта. На улицах не так-то много маленьких девочек. Их забирают в бордели. Ее взяли темноволосый мужчина и женщина. Они не походили на содержателей борделя, а там кто его знает. — Сузив глаза, она присмотрелась к Розалинде. — Должно, ты и есть та самая девочка? Не так уж много светловолосых с карими глазами.
Розалинда кивнула.
Старуха перевела взгляд на Стивена.
— Это твой муж? Тебе повезло.
— Я хорошо это знаю, — согласилась Розалинда. — А вы добрая. Однажды даже дали мне хлеб.
— Не дала, — закудахтала старуха. — Старая Молли ничего не дает бесплатно.
— Верно, я что-то дала вам взамен, — медленно сказала Розалинда. — Вот только не помню, что именно.
— Платочек, — подсказала Молли. — Тонкая ткань, хорошее шитье. Я берегла его долгое время, потом продала за два шиллинга.
