происхождение самого популярного английского киноактера? Кто он в прошлом – богач, бедняк, вор, нищий? Король или преступник…»
Статью сопровождало по меньшей мере полдюжины фотографий. Поскольку Кензи редко отказывался от работы и снялся в массе фильмов, недостатка в материалах не было: Кензи Скотт, играющий мачо, с обнаженным торсом и магнетическим взглядом, в ролях романтических героев-любовников, опасных и таинственных… На одной из фотографий – она в его объятиях, кадр из триллера «Смертоносная сила», в котором они снимались в прошлом году. «Рейн Марло покинула Кензи Скотта, когда узнала, кто скрывается под маской красавца», – интриговала читателей газета. И дальше: «Кензи Скотт утверждает, что он британец, но его прошлое сплошная ложь, направленная на то, чтобы одурачить соотечественников, которые восторженно принимают его», – заявлял репортер. Более того, Стоун призывал высказаться читателей, если кто-то из них, знал Скотта в юности. И обещал, что «Инкуайер» щедро заплатит за ранние фотографии актера. «Читатели вместе с Найджелом Стоуном узнают правду!»
– Проклятие! – выпалила Рейн. – Написано так, словно Кензи – убийца. Он может предъявить иск за клевету этой паршивой газетенке?
Вэл покачала головой:
– Здесь только вопросы и фотографии. Его ни в чем не обвиняют. Так что никакой клеветы нет.
Жаль. Зная, что Кензи не большой любитель читать прессу, она взяла газету.
– Пожалуй, покажу это Кену, чтобы подготовить его.
Его номер, находился на том же этаже. Рейн решительно постучала.
– Это я.
Прошло некоторое время, прежде чем на пороге появился Кензи в банном халате й с мокрыми волосами. От неожиданности она замерла. Идиотка, Рейн сердито одернула себя, можно подумать, что она никогда не видела его в таком виде.
– Кажется, я произвел на тебя неизгладимое впечатление? – Он улыбнулся, в зеленых глазах заиграли лукавые огоньки. – Твое замешательство весьма многообещающе.
– И не надейся. – Она вручила ему газету. – Полюбуйся.
Он взглянул на первую страницу, и его веселое настроение как рукой сняло.
– Да, черт бы их побрал…
Кензи читал статью с каменным выражением, которое всякий раз приобретало его лицо, когда речь заходила о его прошлом. Поколебавшись, Рейн все же не удержалась от вопроса:
– Я уважаю твою скрытность, но, прошу тебя, ответь мне. Ты боишься, как бы не всплыли какие-то неприятные факты?
– Ты думаешь, я преступник? – Его лицо скривилось в презрительной гримасе.
– Конечно, нет. – Она вздохнула. – Видимо, мне следовало раньше поинтересоваться твоими тайнами. И если бы открылась какая-то катастрофическая информация, я бы наверняка что-нибудь придумала. Инвесторы мне шею свернут, если ты замешан в чем-то, что может негативно отразиться на проекте.
– Успокойся. Никаких поводов для моего ареста нет.
Значит, все-таки что-то есть, подумала Рейн, но не стала настаивать.
– Просто скажи мне, есть что-то такое, что может повредить фильму, если выйдет наружу?
После долгого молчания он сказал:
– Есть… некоторые эпизоды, которые могли бы стать находкой для желтой прессы, но, слава Богу, о них некому рассказать.
Она вздохнула:
– Да, черт возьми, попробуй тут успокойся.
– Не волнуйся. Найджел Стоун если и подсунет что-нибудь жареное читателям, то это будет фальшивка, которую я легко смогу опровергнуть. – Кензи вернул ей газету. – Прости, мне нужно подготовиться к репетиции.
Встревоженная, она вернулась в свой номер, надеясь, что прошлое, которое ее муж явно стремится скрыть, так и останется тайной.
Весь день Скотта не покидали мысли о намерении Найджела Стоуна «сорвать маску с самого популярного английского киноактера». Мало осталось людей, которые знали не только кем он стал, но и кем был когда-то, но у них есть веские причины держать язык за зубами. И все же…
Когда репетиция закончилась, он подошел к Рейни:
– Можешь распоряжаться машиной. Я собираюсь навестить старого друга.
Она едва удержалась, чтобы не спросить, куда он направляется.
Чтобы избежать встречи с журналистами, он вышел через заднюю дверь и сел в первое же такси.
– Рамиллис-Мэнор, пожалуйста.
Через полчаса Кензи оказался в тихом уголке Кенсингтона. Хотя вряд ли его можно было назвать особняком, кирпичный дом В викторианском стиле производил неизгладимое впечатление. Кензи распахнул знакомую дверь. Пожилая дама-администратор закончила телефонный разговор и приветливо улыбнулась:
– Приятно видеть вас снова, мистер Скотт. Мистер Уинфилд будет так рад.
– Как он?
