— Ты сказал, что вернешься ко мне, когда докажешь, что чего-то стоишь. — Влага засверкала в глазах, но ни одна слезинка не упала. — И раз уж, Коб, ты сейчас здесь, мне надо с тобой поговорить. Слишком много чего произошло после твоего отъезда.
Именно это он и хотел услышать. Не зная, что ответить, он машинально потянулся к шляпе, и вдруг его пальцы, скользя вдоль ленточки на тулье, на что-то наткнулись. Зашуршала бумага. Это вернуло его к цели прихода.
— Я пришел, Алиса, из-за этого. — Он снял шляпу и извлек из-под ленточки желтоватый лист. Потом поспешно, стараясь, чтобы женщина не видела выражения его глаз, надвинул свой головной убор на лоб.
Лицо Алисы побледнело. Она рассматривала листовку так, будто никогда не видела раньше.
Коб сложил лист таким образом, чтобы видна была только фотография, и поднес его к самым глазам Алисы.
— Я пришел, потому что, когда увидел ЭТО, понял: у тебя есть что-то принадлежащее мне.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Он знает!
Кровь бросилась в лицо. В ушах стоял смутный гул: голоса расходившихся гостей, шарканье ног… Алиса с трудом перевела дыхание.
Когда-то самое страстное желание превратилось в величайший кошмар из-за одного маленького листка бумаги: фотография, которой она воспользовалась для успешного начала своей карьеры, сделала то, чего не могли сделать три года молитв, слез и поисков.
Коб знал об их дочери. И теперь над ее планами нависла угроза.
От бесчисленных вопросов голова шла кругом. Чего хотел Коб? Он говорил, что его жена не будет работать в городе. Естественно, к матери его ребенка это относится вдвойне. Будет ли он бороться за опеку над ребенком теперь, когда она выбрала работу вне дома?
Алиса смотрела на помятую фотографию. Девочка унаследовала не только внешние черты Коба, но и его характер.
Конечно, он приехал сюда не для того, чтобы забрать ребенка. Он этого не сделает. Сердце замедлило свой бег и перешло на тяжелые громовые удары. Не сделает?
Алиса вздернула подбородок, стараясь придать себе уверенность.
— По-моему, не стоит обсуждать этот вопрос, Коб, не пригласив наших адвокатов.
— Адвокатов? — Бумага сморщилась в его кулаке. — На кой черт нам адвокаты, если мы говорим о моих сапогах?
— Сапогах? — Алиса тряхнула головой. Коб ничего не знает! По крайней мере, о девочке. Он пришел сюда, чтобы забрать пару старых стоптанных сапог, а не свою плоть и кровь, не своего единственного ребенка!..
— Извини? — Она приложила руку к уху, словно ослышалась. — Ты сказал… САПОГАХ?
— Да, сапогах. — Он переступил с ноги на ногу. Гримаса раздражения исказила лицо. — Не пытайся отрицать, Алиса, это мои сапоги. Доказательство на фотографии.
Он снова протянул ей листовку.
Но ее взгляд лишь скользнул по фотографии, прикованный к Джейси, которая, сидя верхом на плечах у деда, хихикала и с высоты помахивала рукой сильно поредевшей толпе гостей. И каждый шаг длинных ног Йипа Картрайта неумолимо приближал момент столкновения и скандала.
Нельзя терять ни минуты. Надо сказать Кобу, что она не объявляла их брак аннулированным, но теперь хочет начать бракоразводный процесс, и, конечно, о дочери, договорившись, как он сможет видеться с ребенком. Но это потом. Когда она справится с последствиями этой встречи. Не сейчас.
— Ты прав, Коб, это твои сапоги. — Она отошла в сторону, отводя, словно дуло врага, его взгляд от приближавшейся девочки. — Прости, что я использовала их без твоего разрешения. Но, мне казалось, ты не стал бы возражать. Или я ошибаюсь?
— Нет, все в порядке…
— Я имею в виду, что не получилось бы так же, как с моими письмами, которые ты возвращал, не распечатывая конвертов? — Она сделала еще один шаг в сторону, чувствуя приближение отца и дочери. — Ты отсылал назад каждое письмо, которое находило тебя.
На его впалых щеках играли желваки.
Ладно, подумала Алиса, может быть, она не так хорошо знала Коба, когда согласилась жить с ним, но в одном сомнений не было: если она ясно даст понять, что не хочет видеть его здесь, он уйдет.
— Впрочем, мне трудно поверить, Коб, что ты пришел сюда из-за старых стоптанных сапог. — Ночной ветер взъерошил пряди волос. Она повернулась на пятках и спустилась по боковым ступенькам кирпичного крыльца. — Это чересчур нелепо. Почему бы нам не пойти в твой трейлер? Там разговор получится лучше.
Он не последовал за ней.
Мурашки побежали у нее по спине, когда, обернувшись, она перехватила его ледяной взгляд.
— Ведь ты приехал в фургоне, правда? Ну что же ты? Или, может быть, ты не доверяешь мне? Не хочешь, чтобы я тебя увела…
— Я не собака, которую надо куда-то водить. — Коб расправил широченные плечи.
Сквозь стук складываемых стульев и гул толпы донесся смех Джейси.
Алиса посмотрела в лицо Кобу и сделала еще шаг в сторону, надеясь, что он пойдет за ней.
— По-моему, это не место и не время для разговора.
Он скривил губы, но ничего не сказал.
— Мама, малышке пора в постель. — Алиса услышала голос Йипа, обращенный к ее матери, Долли.
Отчаянная ситуация требует отчаянных мер, решила она. Если она и правда стала новой женщиной, достаточно сильной, чтобы справляться с жизнью без Коба Гудэкра, то у нее должно хватить сил и на него.
— Я не собираюсь, Коб, уводить тебя, как собаку. Но может быть, ты наконец сойдешь с этого проклятого крыльца и мне не надо будет гнать тебя взашей?
Даже при лунном свете стал заметен вспыхнувший пурпурно-красным цветом шрам на подбородке и шее.
— Даже так? — произнес он глухо и повел головой. Ни тени улыбки. Но в тоне проскользнули веселые нотки.
Несмотря на озабоченность, Алиса заметила контраст между темной кожей и белоснежным тесным воротником.
— Да, так. — Ответу не хватало убежденности, но до Коба все равно дойдет, что он имеет дело не с тем простодушным ребенком, какого знал когда-то.
Через плечо Коба она видела, как Йип остановился в нескольких шагах от крыльца, чтобы закончить с кем-то разговор. Все ее уловки пошли насмарку. Через несколько секунд отец окажется рядом с ней. Наверно, еще раньше ее увидит и позовет Джейси. Прежде чем это случится, надо найти способ заставить Коба уйти.
— И теперь, Коб, я предлагаю тебе…
Алиса услышала, как кто-то из толпы окликнул ее. Шелби Краудер, ее новый партнер по бизнесу…
— Кто это?
Интересно, мелькнула у Алисы мысль, неужели она все еще наивный мечтатель: в тихом вопросе Коба ей послышались ревнивые нотки.
— Это мой… — Она замолчала и облизнула губы. Даже в затененных полями шляпы глазах она заметила знакомый блеск. Коб ревновал!
