опасения со стороны Австрии и Турции. А для Германии главной задачей оставалось избежать войны на два фронта.
20 марта 1890 г. после почти 20-летнего пребывания у власти Бисмарк был отправлен в отставку новым императором Вильгельмом II, вступившим на престол в 1888 г., после стодневного правления своего отца, уже смертельно больного Фридриха III. Молодому и самоуверенному монарху всесильный «железный канцлер» казался тяжкой обузой. Резкие расхождения между кайзером и канцлером обнаружились прежде всего в социальной сфере. Стараясь завоевать популярность, Вильгельм стремился сгладить социальные противоречия, а крайняя враждебность Бисмарка к социал-демократии казалась ему излишней. Когда в 1890 г. рейхстаг отказался продлить «исключительный закон», это означало крупное внутриполитическое поражение канцлера. В последние дни его правления возник вопрос о возобновлении русско-германского договора, этого стержня системы союзов Бисмарка. Поскольку кайзер не проявлял ни малейшего интереса к продлению договора, его отношения с канцлером испортились окончательно, что и привело к отставке последнего. С уходом Бисмарка закончилась целая эпоха немецкой истории.
ОТ КОНТИНЕНТАЛЬНОЙ К МИРОВОЙ ПОЛИТИКЕ
Вильгельм II воплощал дух новой эпохи во многих отношениях. В отличие от своего деда, Вильгельма I, он был большим позером. Учась в Боннском университете, Вильгельм запомнил, что знание — это сила, а будучи потсдамским кадетом, он приобрел склонность к трескучим выступлениям. Человек незаурядный, обладающий острым умом и превосходной памятью, Вильгельм вместе с тем был воспитан крайне религиозно и в духе романтических идеалов.
Скорее всего, он страдал комплексом неполноценности, поскольку его поврежденная при рождении левая рука была короче правой и полупарализована. Многие историки полагают, что этим и объясняется крайняя неуравновешенность характера Вильгельма II, его самоуверенность, тщеславие и бестактность. Современники злословили, что он стремится всюду быть первым: на всяких крестинах — отцом, на каждой свадьбе — женихом, на любых похоронах — покойником.
Восшествие Вильгельма на престол означало перелом в развитии Германской империи. Символичный переход от по-солдатски простого и скромного Вильгельма I, который всегда чувствовал себя прусским королем, а не германским императором, к экзальтированному и высокомерному внуку, считавшему себя преемником средневековых кайзеров, соответствовал коренному изменению психологической атмосферы в империи. Конечно, при желании это можно объяснить экономическими переменами. После десятилетий системы свободной торговли, одного из важнейших принципов либерализма, магнаты рейнско-рурской тяжелой промышленности в середине 1870-х гг., пережив крах грюндерской горячки и экономический кризис, потребовали введения таможенной защиты от иностранной конкуренции. Их поддержало ост-эльбское юнкерство, продукция латифундий которого пользовалась все меньшим спросом, поскольку в Европу хлынул поток дешевого американского, канадского и австралийского зерна. После долгой борьбы в прессе и рейхстаге верх взяли сторонники протекционизма. Национал-либералы, которые в первые годы после создания империи были главной опорой Бисмарка, постепенно перешли в оппозицию, а на политическую авансцену вышли консервативные партии. Либеральная буржуазия, несмотря на свой растущий экономический вес, утратила политическое влияние. Напротив, прусское дворянство упрочило свои политические позиции, хотя его аграрная экономическая база становилась все слабее.
Во внутриполитической жизни все большее значение приобретала армия, которая находилась вне парламентского контроля и подчинялась только императору. Военные считали себя единственной опорой государства и монархии и защитой не только против внешних, но и против внутренних врагов в лице социал-демократов, католиков и либералов. Штатские добродетели образованных кругов общества утратили былую привлекательность. Образцом стала фигура прусского гвардейского лейтенанта, а немец, не служивший в армии, выглядел в глазах окружающих неполноценным человеком.
Конечно, в немецкой провинции, особенно в Южной Германии, еще сохранялось бюргерское самосознание первой половины XIX в. Но и оно отступало под натиском прусской триады — императорско- королевского двора, дворянского поместья, армейской казармы. Со времен освободительных войн армия стала гордостью нации, а всеобщая воинская повинность рассматривалась не как бремя, а как награда и шанс на социальное возвышение. Чиновники и учителя, отслужившие в армии, привносили казарменный стиль в учреждения и школы. В немецком обществе все больше усиливался милитаристский дух, который охватывал не только простое население, но и правящие круги, и становился одним из главных атрибутов вильгельмовской эпохи.
Но за внешним блеском и мощью Германии угадывались беспокойство и неуверенность в завтрашнем дне. Важнейшей причиной этого было то, что. явно застопорилось формирование «внутреннего основания империи». Стародавний территориальный и конфессиональный раскол так и не был преодолен. Более того, в ходе индустриализации к нему прибавились новые социальные противоречия между промышленностью и сельским хозяйством, дворянством и буржуазией, трудом и капиталом. Политические партии, которые в принципе должны были бы сглаживать возникшие противоречия, не могли выполнить эту задачу, так как не несли никакой политической ответственности, а значит, над ними не довлела необходимость поиска компромиссов. Партии были скорее идеологическими, а не прагматическими организациями, и отношения между ними напоминали военные действия.
Прагматическими являлись не партии, а союзы по интересам. Уже в начале продолжительной фазы экономической депрессии после кризиса 1873 г. и начавшегося постепенного угасания либерализма появились первые промышленные и аграрные объединения. В 1873 г. был создан «Союз сельских хозяев» под руководством крупных прусских аграриев. В индустриальной сфере тон задавали «Центральный союз немецких промышленников» и «Союз промышленников». Первый выражал интересы экспортных секторов, второй — тяжелой промышленности.
Как и партии, немецкие экономические и общественные организации вплоть до профсоюзов оказались неспособными к социально-политическим компромиссам. Общим для них был только имперско-германский национализм, захлестнувший и значительную часть рабочих вопреки интернационалистским заверениям СДПГ.
Нестабильность империи нашла отражение и в конфликте поколений. Старшее, которое было очевидцем создания рейха, с гордостью взирало на превращение Германии в державу мирового ранга.
Но значительная часть молодежи считала это государство воплощением духовной пустоты и лживости. Это можно рассматривать как ответ на мощный общественный и технический переворот в индустриальную эпоху, шок от которого вызывал панику и отчуждение. Поиски альтернатив вели к радикальному отрицанию ценностей старшего поколения — терпимости, умеренности, вере в разум и добро человека. Родители были либералами или консерваторами, сыновья и дочери становились националистами, нигилистами или социалистами. Появились новые молодежные движения, проникнутые духом сельской романтики и возвращения к природе.
Но это была та же самая молодежь, которая заполняла университетские аудитории. Число студентов неуклонно росло. Если в 1860 г. их было 11 тыс., то накануне Первой мировой войны — 60 тыс., среди которых насчитывалось около 4 тыс. девушек, получивших это право с 1908 г. Как и прежде, академическое образование являлось допуском к социально престижным или доходным профессиям. Государство поощряло развитие высшего образования, ибо университеты, и прежде всего их юридические факультеты, поставляли на государственную службу способных и образованных чиновников. А технические высшие школы выпускали специалистов, необходимых бурно растущей промышленности, по объему производства которой на рубеже веков Германия вышла на второе место в мире после США.
Государство создавало не только новые школы и университеты, но и самые современные научные учреждения в области фундаментальных исследований, чтобы превзойти науку США, Англии, Франции. Образованное в 1911 г. в Берлине «Общество кайзера Вильгельма», которое финансировали как государство, так и крупные промышленники, стало, пожалуй, ведущим в мире. До 1918 г. из его стен вышли пять лауреатов Нобелевской премии — Альберт Эйнштейн, Макс Планк, Эмиль Фишер, Фриц Хабер, Макс фон Лауэ. А всего кайзеровская империя дала миру 20 нобелевских лауреатов. Это неудивительно, если
