полностью потеряли голову и от слабости не могли стрелять. Через несколько минут, когда мистер Факуэр, пост которого был поблизости, подбодрил их криками, они немного пришли в себя. Когда они наконец начали стрелять, они стреляли просто так, куда попало и как попало. Мы с Уайтхедом находились под прямым углом от того направления, в котором они должны были стрелять, но пули так и свистели вокруг нас. Они расстреляли весь запас патронов и преуспели только в том, что выбили один брус в двери, позволив нашему трофею преспокойно сбежать. Они могли убить его несколько раз, они могли дулами своих винтовок коснуться до его тела, и как они умудрились промахнуться, останется для меня совершенной тайной. Впрочем, внутри ловушки было немного крови, но это было небольшое утешение – знать, что зверь, поимка и смерть которого была предрешена, получил только лёгкую рану.
Всё-таки мы не впали в уныние, и, когда наступило утро, немедленно собрались на охоту. Большую часть дня мы провели в джунглях, ползая на четвереньках по густым зарослям. Хотя мы время от времени слышали рычание львов, но так и не сумели с ними встретиться. Из всей партии только Факуэр мельком видел, как один лев пробирается по кустам. На подобные занятия было потрачено ещё два дня, и с таким же безуспешным результатом. Потом Факуэр и его сипаи вынуждены были вернуться на побережье. Мистер Уайтхед тоже уехал, и я снова остался один на один с людоедами.
Глава VIII
Смерть первого людоеда
Через пару дней после отъезда моих союзников, на рассвете 9 декабря я вышел из своей бомы и увидел бегущего ко мне суахили. То и дело оглядываясь, он возбуждённо кричал: «Симба! Симба!» («Лев! Лев!»). Расспросив его, я узнал, что львы пытались схватить человека в лагере у реки, но, потерпев неудачу, поймали и убили одного из ослов, а сейчас пожирали его. Это был мой шанс!
Я побежал за мощной винтовкой, которую Факуэр оставил мне для такого случая, а потом, ведомый суахили, оправился в львам. Я искренне надеялся, что они сосредоточились только на своей еде. Сквозь кустарник я хорошо различал очертания одного из них, я мог легко достать их, но, к сожалению, мой проводник наступил на сухую ветку. Хитрый зверь услышал хруст, недовольно зарычал и в один миг исчез в густых джунглях. В отчаянии от мысли, что они снова сбежали от меня, я поспешно вернулся в лагерь, созвал рабочих и велел им взять все тамтамы, консервные банки и другие предметы такого типа, из которых можно извлечь шум. Я быстро расставил рабочих полукругом возле зарослей и дал главному джемадару инструкции: начать одновременно бить в тамтамы и банки сразу, как только он решит, что я уже на другой стороне. Затем я кругом обошёл заросли и отыскал для себя хорошую позицию. По всей вероятности, лев будет отступать сюда, поскольку это была середина широкой звериной тропы, ведущей к тому месту, где он прятался. Я встал за небольшим термитником и терпеливо ожидал. Очень скоро я услышал жуткий грохот, который подняла наступающая цепь кули, и почти сразу, к моей радости, на тропу вышел крупный безгривый лев. Первый раз за все эти месяцы я получил шанс покончить с одним из зверей. Удовольствие, которое я испытывал, ни с чем нельзя было сравнить.
Он медленно продвигался по тропе, каждые несколько секунд останавливаясь, чтобы оглянуться. Я был не полностью скрыт от его взгляда, и если бы его внимание не было занято шумом позади него, он бы меня заметил. Поскольку он не замечал моё присутствие, я позволил ему пройти ещё пятнадцать ярдов, а затем наставил на него свою винтовку. Когда я двинулся, он бросил на меня взгляд и, казалось, изумился моему неожиданному появлению. Он присел, воткнув передние лапы в землю, и дико зарычал. Я уже целился ему в голову и чувствовал, что он весь в моей власти, но… Никогда не доверяйте неиспытанному оружию! Я нажал на спусковой крючок, и, к моему ужасу, послышался глухой треск. Осечка!
Дальше было хуже. Я бы так смущён, так обескуражен этой неприятностью, что совсем забыл выстрелить из левого ствола и опустил винтовку, чтобы перезарядить её. К счастью для меня, лев был отвлечён ужасающим грохотом и шумом, который производили кули. Он не прыгнул на меня, как я ожидал, а отскочил в сторону, снова в заросли. К этому времени я собрался с духом и, как только прыгнул, выстрелил в него из левого ствола. Ответное разъярённое рычание подсказало, что я попал. Несмотря на это, ему снова удалось уйти. Я некоторое время следовал за ним, но потерял его след на каменистой почве.
Я горько проклинал тот час, когда взял чужое оружие. Разочарованный и раздосадованный, я обрушил заслуженную брань на саму винтовку, на её хозяина винтовки и на её создателя. Вынув неразорвавшуюся пулю, я обнаружил, что игла не ударила как надо, капсюль был только слегка помят. Так что вина действительно лежала на винтовке, которую я позднее с вежливыми комплиментами вернул Факуэру. Мои постоянные неудачи доводили меня до белого каления, а индусы ещё больше верили, что львы были настоящими злыми духами, защищёнными от оружия смертных. Честно говоря, они и вправду казались заговорёнными.
После этого угнетающего поражения оставалось, конечно, только вернуться в лагерь. Но прежде я пошёл взглянуть на мёртвого осла, который был только слегка покусан. Любопытно, что львы всегда начинают есть свою жертву с хвоста, по направлению к голове. Поскольку было очевидно, что львиная трапеза прервалась в самом начале, я решил, что кто-то из них после наступления темноты обязательно вернётся к туше. Так как поблизости не было подходящего дерева, в десяти футах от тела я соорудил помост. Этот мачан высотой примерно двенадцать футов стоял на четырёх столбах, которые были вкопаны в землю и наклонены друг к другу. Наверху была доска для сиденья. Поскольку ночи были очень тёмные, я крепкой проволокой привязал ослиную тушу к соседнему пню, чтобы львы не смогли утащить её.
Перед закатом я занял позицию на своём изящном насесте. К великому неудовольствию моего носильщика оружия Махины, я решил идти один. Я бы с радостью взял его с собой, но у него был сильный кашель. Я боялся, что он случайно произведёт какой-нибудь шум, который может всё разрушить. Почти сразу наступила темнота, и всё затихло. Чтобы осознать, что такое тишина африканских джунглей в тёмную ночь, нужно испытать её самому. Это очень впечатляет, особенно если вы абсолютно один, далеко от остальных человеческих существ, как это было со мной в ту ночь. Одиночество, тишина, цель моей стражи – всё это оказывало на меня воздействие. Постепенно напряжённое ожидание сменилось мечтательным настроением, хорошо гармонировавшим с окружающей обстановкой. Неожиданно хруст ветки прервал мои мечтания. Я прислушался, и мне показалось, что я слышу шорох кустов, через которые продвигается крупное тело. «Людоед, – подумал я. – Сегодня ночью мне повезёт, и я убью одного из этих львов». Снова наступила полная тишина. Я сидел в своём гнезде, как статуя, каждый нерв дрожал от напряжения. Очень скоро все сомнения, что это лев, рассеялись. Из кустов раздался глубокий протяжный вздох – явный признак голода, и снова послышался шорох из-за осторожного продвижения льва. Через секунду лев остановился и сердито зарычал. Это означало, что он заметил моё присутствие, и я испугался, что меня ожидает очередное разочарование.
Однако дело быстро приняло другой оборот: охотник стал целью охоты. Вместо того, чтобы взяться за приготовленную для него приманку, лев начал украдкой посматривать на меня. Два часа он пугал меня, бродя вокруг моей шаткой конструкции, постепенно сужая круги. Каждую секунду я ждал, что он обрушится на помост, который мог не выдержать такого броска. Если бы один из довольно непрочных столбов сломался, если бы лев сумел прыгнуть на те двенадцать футов, которые отделяли меня от земли… Это были не очень приятные мысли. Мурашки поползли по моей спине, и я искренне раскаивался, что был таким дураком и поставил себя в такое опасное положение. И всё-таки я хранил молчание и не рисковал даже пошевелиться. Но продолжительное напряжение сказалось на моих нервах. Легче представить, чем описать мои чувства, когда в полночь что-то внезапно шлёпнулось на мою голову. Я решил, что на меня сзади прыгнул лев, и так испугался, что чуть не слетел с доски. Придя в себя через пару секунд, я понял, что в меня ударилось нечто не слишком грозное. Наверное, сова приняла меня за ветку на дереве. Согласен, это не очень опасное событие в обычных обстоятельствах, но тогда оно почти парализовало меня.
