И напечатала газета,Что те, кто начал службу с лета,Домой вернутся. Время шло —И стали приходить солдатыВ родимое село.Он ждал — вот-вот придут втроем…Но ни один не возвращался.Он терпеливо дожидался,А радость угасала в нем,И мысли в голове роились —Страшнее с каждым днем,И не хватило силы ждать,Но он по-прежнему молился.Никто из тех, кто возвратился,Не смог о детях рассказать.Тогда поехал он в казарму,Чтоб самому узнать.С ним говорил старик капрал.Спросил: «Отец, кого вам надо?»Был первенцем любимым Раду,И первым Раду он назвал.«Погиб он в битве. Он под ПлевнойГеройской смертью пал».Давно предчувствовал бедняк.Что Раду нет уже на свете.Когда ж слова услышал эти,Не мог поверить им никак.Не мог поверить, чтобы РадуОдел могильный мрак.«Да будет проклят недруг злой!А Джеордже где?» — «Он под СмырданомУбит турецким ятаганом».«А Мирча где? Последний мой?!»«И Мирча под крестом дубовымЛежит в земле сырой».И, онемев, отец эастыл.Глаза смотрели в землю тупо.Казалось, видел он три трупаСвоих детей на дне могил.Стоял он, как Христос распятый,Без воли и без сил.Сдавила грудь его тоска.Он вышел. Ноги не держали.А губы имена шептали…Стон вырвался у старика,И слепо шарила по стенамКостлявая рука.Он брел вперед — куда-нибудь,В пространство глядя скорбным взором,Потом на камень под заборомПрисел немного отдохнуть.Упала голова седаяБезжизненно на грудь.Никак не мог понять отец…А солнце в небесах пылало,Потом клониться ниже сталоИ закатилось наконец.Он все сидел на сером камне,Недвижно, как мертвец.Шел франт, и нищий брел с сумой,Пролетки плыли в клубах пыли,Солдаты строем проходили…Он все не мог уйти домой.А губы горестно шептали:«Все трое, боже мой!»
1891
С ВОЛАМИ
Перевод С. Шервинского
На зорьке слышу свист бичаИ вижу — к хате два быкаИдут себе, мыча.