— Выглядишь хорошо, малыш! В рамми-то играть не разучился? Ну, давай-ка проверим.
Мы уселись за столик у бассейна. Он достал колоду, начал тасовать карты.
— Отца твоего жаль, Нед. Но я рад, что ты повидал его перед смертью.
— Спасибо тебе, Сол, — сказал я. — Это ты мне посоветовал его навестить.
— Я всегда даю тебе хорошие советы, малыш. И ты всегда им следовал. Кроме того случая на крыше «Брикерз». Впрочем, в конце концов все получили то, чего хотели.
— А ты чего хотел, Сол? — спросил я.
— Справедливости, сынок, так же, как и ты. — Он медленно раздал карты.
Я сидел и смотрел на него. А потом накрыл его ладонь своею.
— Сол, я хочу, чтобы ты знал. Я никому ничего не рассказал, даже Элли.
Сол сложил свои карты, положил их на стол.
— Ты это про Гома? Про то, откуда я знал, что там написано сзади? Молодец, Нед. Значит, мы с тобой вроде как квиты, а?
— Нет, Сол, не квиты. — Я думал про Дейва. Про Микки, Барни, Бобби и Ди. Которых убили за то, чего они не совершали. — Ведь Гаше — это ты, да? Ты украл Гома?
Сол выдержал мой взгляд и понурил голову — как виноватый ребенок.
— Наверное, придется тебе кое-что объяснить.
И я наконец понял, что все это время недооценивал Сола. И вспомнил, как он говорил про Страттона, который считает себя крупной рыбой и не соображает, что всегда найдется рыба покрупнее.
— Нед, сейчас я тебе кое-что покажу, и за то, что ты пообещаешь молчать об этом до гроба, я тебе очень прилично заплачу. Ровно столько, сколько ты собирался получить в тот день, когда поехал на встречу со своими друзьями.
Я старался сохранять спокойствие.
— Если я правильно помню, речь шла о миллионе долларов. И раз уж зашла об этом речь, я предлагаю еще по миллиону за Дейва и за твоих друзей. Получается три миллиона. Сделанного не воротишь… Я старый человек. Кроме денег, у меня ничего нет. Впрочем, есть еще кое-что…
Сол хитро прищурился и встал.
— Пошли!
Он отвел меня в ту часть дома, где я прежде не бывал. Открыл неприметную деревянную дверь — я бы подумал, что это дверь шкафа. Но за ней оказалась другая дверь. С кодовым замком.
Сол набрал шифр, и вторая дверь сдвинулась в сторону. За ней оказался лифт. Мы с Солом вошли внутрь.
Через несколько секунд лифт остановился. Мы оказались в небольшой прихожей с зеркальными стенами. Там была следующая дверь — стальная. Сол нажал на кнопку, стальной щит отъехал, и за ним оказался небольшой экран. Сол приложил к нему ладонь, и дверь открылась.
Мы оказались в большой, прекрасно освещенной комнате.
На стенах висело восемь картин.
Я не специалист, но художников узнал сразу. Рембрандт. Моне. Микеланджело.
— Сол… — выдохнул я. — Ты, видно, всю жизнь трудился, не покладая рук.
— Иди сюда…
Сол подвел меня к деревянному мольберту, на котором я увидел то, что раньше знал только по описанию. В золоченой раме. Горничная в сером платье. У раковины. И внизу подпись.
«Анри Гом».
Сол подошел к картине и осторожно поднял холст. Под ним, к моему несказанному удивлению, оказалась другая картина. Которую я узнал. Мужчина сидит за столом в саду. У него грустное, умное лицо, голубые глаза смотрят понимающе и печально.
— Нед, позволь тебе представить доктора Гаше. Пропавшего доктора Гаше, — с гордостью произнес Сол. — В последний месяц жизни Ван Гог написал два портрета Гаше. Эту работу он отдал своему квартирному хозяину, и последние сто лет она пролежала на чердаке в Овере. Пока не привлекла внимания Страттона.
— Я был прав, — пробормотал я, и в душе моей поднялась волна гнева. Из-за этой картины погибли мой брат и мои друзья. А она все это время была у Сола.
— Нет, — покачал головой Сол. — Картину украла Лиз, Нед. Она узнала про то, что Страттон собирается инсценировать кражу, и пришла ко мне. Я знаю ее семью уже много лет. Она собиралась шантажировать Страттона. По-моему, она даже не знала, что такого важного в этой картине. Но Деннис дорожил ею больше всего, и ей хотелось ударить его побольнее.
— Лиз?..
— Ей помог Лоусон. Когда сработала сигнализация и приехала полиция.
У меня голова шла кругом. Я вспомнил верзилу полицейского, про которого Элли думала, что он — человек Страттона.
— Лоусон работает на вас?
— Детектив Верн Лоусон работает на полицейское управление Палм-Бич, — пожал плечами Сол. — Скажем так, он держит меня в курсе всех дел.
Я словно увидел Сола в новом свете.
— Посмотри вокруг, Нед. Видишь вон того Вермера? Считается, что он пропал еще в начале восемнадцатого века. Только он не пропал. Просто был в частной коллекции. А вон тот Рембрандт триста лет провисел, никем не опознанный, в одной церквушке в Антверпене. В этом и есть уникальное достоинство этих картин. Никто не знает, что они здесь.
Я только ошарашенно глазел по сторонам.
— Помоги-ка мне, — сказал Сол и поднял Ван Гога.
Я помог ему повесить картину между двумя другими. И мы отступили на несколько шагов, чтобы полюбоваться ею.
— Тебе этого не понять, сынок, но для меня это — завершение жизни. Я могу предложить тебе твою прежнюю должность, но подозреваю, с учетом новых обстоятельств ты захочешь заняться чем-то другим. Можно дать тебе один совет?
— Ради бога, — пожал плечами я.
— На твоем месте я бы поехал на Каймановы острова, на курорт Камилла-Бей, где тебя ждет чек на первый миллион долларов. Если эта тайна так и останется тайной, тебе будут поступать новые чеки. По тридцать пять тысяч ежемесячно в течение пяти лет. Я столько не протяну. Разумеется, если ты передумаешь и сюда придет полиция, мы нашу сделку аннулируем.
Мы постояли молча, глядя на пропавший портрет. Мне вдруг показалось, что старый доктор улыбается мне.
— Ну, что скажешь? — спросил Сол, не сводя глаз с Гаше.
— Не знаю… — сказал я. — По-моему, мы криво ее повесили.
— Мне тоже так кажется, — улыбнулся Сол Рот.
На следующий день я полетел в Джорджтаун. Местное такси доставило меня на курорт Камилла- Бей.
Как Сол и обещал, на мое имя был зарезервирован номер — потрясающее бунгало на берегу.
У портье меня поджидал конверт с чеком Королевского банка Каймана — на миллион долларов.
Я сел и пристально рассмотрел чек. Имя мое. И единичка с шестью чудесными нулями. Я разбогател!
Я вспомнил, как два года назад, после того как сработала сигнализация, я сел в свой старенький «бонневиль». Я тогда надеялся сорвать большой куш. И мечтал о том, как буду на яхте попивать мартини с Тесс. С миллионом долларов на счету.
Теперь у меня был миллион долларов. Даже больше. Неожиданным образом я все-таки вывернул на ту дорогу, к которой всегда стремился.
И тут вдруг на столе, справа, я заметил какой-то предмет.
Оказалось, что это игрушечная машинка. Впрочем, это была не просто машина. Это был мини-фургон
