поплотнее в плащ и положила голову на сумку. И я никого не интересую, кроме Безымянного.
Акабар и его созданная демоном жена могут гоняться за Моандером, если им хочется, Дракон может отправляться с ними, на здоровье. Но как только я найду Грифта и заставлю отдать путеводный камень, я отправлюсь на поиски моего отца.
Оливия сама перевязала рану, нанесенную ей бихолдером. Она была слишком зла на барда, чтобы принять от него какую-либо помощь. Она чувствовала себя преданной им после его заявления о том, что он собирался заключить сделку с Ксараном. Она ожидала от него большего самоуважения, чтобы иметь дело с подобной тварью. Коротко объяснив ему, что Шут ограбил мастерскую и оставил для него смертоносную ловушку, она отошла в угол, чтобы тихо отдохнуть.
Казалось, что Путеводец не замечал гнева хафлинга. Он начал лихорадочно осматривать мастерскую в поисках хоть чего-нибудь, что можно использовать против орков. Он не мог открыть другую дверь мастерской, поэтому у них оставалась только одна дорога — мимо орков. К несчастью, его поиски дали очень небольшие результаты. Шут то ли знал обо всех укромных места, устроенных его создателем, то ли нашел их, поэтому он забрал все, кроме музыкальных инструментов. Их он побросал в угол и по всей видимости сжег молнией. Уцелел только один инструмент — медный рог.
Путеводец вытащил рог из кучи обгоревших гитар, расплавленных флейт и разбитых арф и осторожно его очистил.
— Ну, что, Таймора, ты не обделила меня сегодня удачей? — пробормотал он.
Оливия была слишком заинтересована и не могла промолчать. С надеждой в голосе она спросила:
— Этот рог волшебный?
— Оливия, почему бы тебе не попробовать и самой не узнать? — предложил он и протянул ей инструмент.
Оливия обеими руками подняла тяжелый латунный рог ко рту. Надув щеки, она дунула, что было сил, но безрезультатно.
— Мой рот слишком мал, — сказала она, возвращая рог барду.
— Удивительно, если учитывать, сколько от тебя шума, — строго сказал Путеводец. Он поднес рог к губам и сначала сыграл охотничий сигнал, потом военную команду. Наконец он пристегнул его к поясу, как оружие.
— Ну? Он волшебный? — вновь спросила Оливия.
Путеводец кивнул.
— А что он делает?
— Если сказать правильные слова, то от его звука может снести крышу, — ответил Бард, — буквально.
— Если вспомнить, что орки не замечены в большой любви к музыке, — сказала Оливия, — это будет очень здорово.
Путеводец снова наклонился над кучей поломанных инструментов. Он вытащил арфу. Деревянная рама была разбита и обожжена, струны лопнули. Он открыл потайное отделение в основании арфы.
— Осталось кое-что… ага! — воскликнул он, когда что-то маленькое и блестящее упало в его ладонь. — Вот, Оливия. Ты должна это надеть, — сказал он и протянул серьгу.
Еще не взяв ее, Оливия оценивающе осмотрела драгоценность. На платиновом кольце висел белый бриллиант, который хафлинг оценила не меньше, чем в один карат. Это очень красивое изделие было явно изготовлено эльфами.
— Маленькая штучка, чтобы занять орков, да? — спросила она, борясь с желанием принять подарок.
Путеводец сел рядом с ней. Он вынул из ее уха крохотное золотое кольцо и вставил в дырочку ее в мочке бриллиантовую серьгу. Он толкнул бриллиантовую подвеску, и та начала раскачиваться.
— Оливия, — внезапно спросил он, — ты говоришь на языке эльфов?
— Вообще-то нет, — покачала головой Оливия. Несмотря на то, что она была сердита на Путеводца, она не могла не радоваться, чувствуя, как подвеска ударяется о ее шею. — Кроме числительных и нескольких слов, нужных для торговли.
— У эльфов есть поговорка: «Слух ясный, как алмаз». Как у тебя со слухом, Оливия? я Оливия слегка смущенно взглянула на него. Тут до нее дошло.
— Ты говоришь на языке эльфов! — воскликнула она. — Я тебя отлично понимаю! Серьга тоже волшебная!
Путеводец кивнул.
— Ты можешь с ней понимать большинство из языков Королевств, — объяснил он. — Ты все еще сердишься на меня?
— Должна, — высокомерно ответила Оливия.
— Понимаю. Но на самом деле? — спросил он. Оливия вздохнула и покачала головой из стороны в сторону.
Путеводец отпил воды из ее фляжки, — Оливия, — начал он, — это все, что сказал Шут — что он обчистил мастерскую и, что я должен умереть?
— Это все, — соврала она. — А потом он прошелся по комнате распыляющими лучами и подкорнал мне волосы.
Путеводец провел пальцами по тому, что осталось от ее волос на макушке — по полосе темно-рыжей шерстки.
