Имя Зверя. Том 1. Взглянуть в бездну

– Долье, – вдруг произнесла вслух одна из Гончих. Дигвилу они казались все на одно лицо, не имеющие возраста, словно застывшие где-то между двадцатью и сорока; свежесть кожи и резкие морщины, перемежающиеся со тщательно залеченными шрамами.

– Благодарю, Майре, – кивнул Латариус. – Я просил предупредить нас, когда доберёмся до Сиххота, – пояснил он, словно Дигвил мог задаться вопросом, как это одна из Гончих дерзнула заговорить, не спросив разрешения.

Молодой рыцарь припал к окну. Долье. Некогда гордое, хоть и небольшое королевство, много десятилетий успешно сдерживавшее натиск Некрополиса. Или они просто привыкли так думать? Когда последний раз зомби переходили мёртвую реку?

Землю уже успел припорошить первый снег. Над тёмными водами Сиххота поднимался пар, на северном берегу высились так и не сдержавшие мертвяков укрепления. Эх, Долье, Долье, сколько ж труда на эти стены с башнями угробили – и что толку? Эвон, уже и мост не наплавной, а свайный, зомби трудятся, обкладывая быки крепким гранитом; балки и брёвна торчат во все стороны, однако настил крепок, выдержит – и выдерживает – тяжесть даже самых больших осадных машин, настоящих чудовищ. Стены на противоположном берегу аккуратно разобраны, на башнях видны стражники-зомби.

Новые хозяева Долье устроились тут всерьёз и надолго.

– Не стоит судить слишком поспешно, благородный дон. – Латариус, похоже, внимательно наблюдал за молодым рыцарем. – Дальше вы увидите совсем иное. И отнюдь не то, что ожидаете.

Копыта тягунов простучали по доскам настила. Проплыл внизу Сиххот, и Дигвил невольно расправил плечи, стараясь вдохнуть поглубже, – они были, наконец, в Долье.

Когда-то селения начинались прямо за Сиххотом, не должно было пропасть ни акра пахотных земель. Дигвил нетерпеливо рванул ручку, окно распахнулось, в натопленный дилижанс ворвалась ледяная струя – но ни Латариус, ни Гончие даже не поморщились.

Деревни исчезли. Справа от дороги, где полагалось расстилаться возделанным полям, где полагалось стоять домикам серфов и хуторам свободных общинников, отрубных, – благородный дон Дигвил Деррано увидел лишь пустую чёрную землю. Взрыхлённую, словно ожидающую весеннего сева. С серых небес сеяло снежной крупой, но раскрытые чёрные губы земли жадно ловили каждую из падавших снежинок, и те покорно таяли.

Дома, дороги, поля, перелески и мостки, сенные сараи и риги, амбары, плетни, колодцы, сторожевые башни – всё исчезло. Оставалась лишь чёрная, взрыхлённая, словно после бороны, земля.

– Остановите! – рявкнул рыцарь.

– Не стоит, – спокойно заметил Латариус у него за спиной. – Вы не ошиблись, благородный дон, здесь поработала Гниль. Многоножки уничтожили всё, даже то, чего обычно не трогали – живые деревья, рощи и перелески. Очевидно, для них они показались слишком пропахшими человечьим духом.

Дигвил молча подался назад и сел.

– Окно прикройте, дон Деррано, дует, – недовольно попросил Латариус. – Спасибо.

– И что, – взял себя в руки Дигвил, – так оно повсюду? По всему Долье?

– Почти по всему. – В голосе Мастера отчётливо слышалась досада. – Более-менее уцелели лишь ваши родные края, благородный дон. От Симэ не осталось вообще ничего, пустые каменные скелеты зданий. Многое обвалилось, потому что многоножки сожрали деревянные балки. Там, куда смогли добраться. Мосты стоят, строили на совесть. Но остальное… – Латариус покачал головой с искренним сожалением. Ещё бы, столько хорошей земли, угодья, шахты и прочее пропадает даром…

– А люди? Куда делись люди, Мастер? – Дон Деррано не забыл, с кем он разговаривает.

– Большая часть ушла в Меодор, – пожал плечами Латариус, словно говоря о чём-то само собой разумеющемся.

Разумеется, не в Некрополис же им бежать. В здравом уме и трезвой памяти такое дольинцу и в голову не придёт.

– Полагаю, кто-то ушёл бы и к нам, – вдруг сказал Латариус, в упор глядя на молодого рыцаря. – Сказались застарелые страхи. Потому что в Меодоре сейчас ой как несладно. Там ещё вовсю идёт война. Наши неживые воины против столь же неживых големов. Небольшое число погонщиков с той и другой стороны. Да засевший в столице его величество король Семмер, владыка Долье и Меодора. Или, вернее сказать, лишь одного Меодора. Лишь одного, потому что Долье обращено в пустыню. Он в полной мере использовал свои «права» на меодорский престол, этот Семмер. Не желая выглядеть тираном и деспотом, он заигрывает с уцелевшей аристократией, пытается договориться с Доарном, где укрылась вдовствующая королева Мейта Меодорская. – Мастер Смерти с усмешкой покачал головой. – Засылает послов в другие королевства, пытается сколотить какие-то союзы… наивный. Думает перехитрить и нас, и Навсинай. Бедняга, – это вышло у него с искренним сочувствием. – Маги сотрут его в порошок, едва заподозрив двойную игру.

– А вы? Некрополис?

– Мы? Нет. Нам он не нужен. Сейчас он уже никому не страшен. Вот если бы ему удался исходный замысел… – Латариус усмехнулся. – Однако не удался, и теперь даже говорить об этом не стоит. Его величество Семмер более не представляет угрозы. Ну а мы не вступаем в союзы, нас не интересует «политика». – Мастер презрительно скривился. Мы снисходительны к людским страхам и слабостям.

– Некрополис являет собой идеал государства, не так ли, Мастер Латариус?

– Оставьте иронию, благородный дон. Законы, над которыми не властны ни вы, ни я, заставили Некрополис занять Долье. Но из этого совершенно не следует, что нам с вами обязательно надо становиться врагами. Собственно говоря, я верю, что мы таковыми и не являемся.

Дигвил промолчал. Да, они не были врагами – он лично и вот этот Мастер. Правда, Дигвил отнюдь не был убеждён, что того же мнения придерживаются и остальные Мастера. Но Некрополис, вторгшийся в Долье, в его Долье, – с ним мира у благородного дона Деррано не будет никогда. Что, разумеется, не исключает чего-то совместного там, где это оправдано высшими интересами.

«Не с таких ли слов начинается любое предательство?» – спросил себя Дигвил.

И сам же ответил: «Именно с этих. Если я не придушил некроманта, Мастера Смерти, собственными руками в самый первый момент, едва только увидев, – значит, я струсил. Струсил и предал всех, кто умер на бастионах Сиххота, на мосту через Долье и потом, в той страшной комнате, среди колёс и блоков, где живые люди становились неживыми мертвяками-зомби».

Он чувствовал на себе взгляды – вся пятёрка Гончих смотрела на него не скрываясь, словно предупреждая. Читают, что у меня в голове? Кто их знает, этих Мастеров Смерти…

– Не стоит корить себя, – неожиданно мягко произнёс Латариус. – Я плохо объяснил в первый раз, сейчас попытаюсь исправиться. Случается, что государства вынуждены становиться врагами. По самым разным причинам. В случае Некрополиса и Долье всё весьма просто – ваше королевство, благородный дон, просто оказалось слишком близко к нашим границам. Сохранение же баланса и, следовательно, куда большего числа жизней – требовало нашего наступления именно здесь, на северном фланге. Противостояние с Навсинаем идёт на многих фронтах и во многих формах. К сожалению, здесь оно приняло именно тот вид, который оно приняло. – Мастер Смерти развёл руками, словно признавая известную вину его собственной стороны. – Некрополис не стремился уничтожить именно Долье. Не стремился поработить его народ или стереть с лица земли города.

– Однако кончилось ваше «поддержание баланса» именно этим, – перебил Дигвил. – Уничтожением именно Долье. И мне, Мастер, поверьте, уже совершенно безразлично, по каким причинам.

– Ошибаетесь, благородный дон, – покачал головой некрополисец. – Когда сверхдержава – а Некрополис, несомненно, является таковой – не ищет целенаправленного уничтожения какой-то небольшой страны, то весьма велики шансы на сотрудничество. Уничтожение Долье как такового не в интересах Некрополиса. Мы – за поддержание баланса, в том числе и среди Свободных королевств. Нам совершенно не нужно их превращение в одну большую провинцию под властью Высокого Аркана. Сильное, воинственное, гордое и – пусть даже ненавидящее нас! – Долье, с традициями, воинской славой, рыцарством, как нельзя лучше отвечало этой цели.

Дигвил ощутил, как голова начинает идти кругом. Мастер Смерти нёс какую-то чушь, но слова