– И ты хочешь, чтобы я их всех убила? Чтобы открыла дорогу?
– Убила? Зачем? Мастерство Гончей выше простого убийства. Нам нужна башня. Ты ведь, кстати, мне так и не веришь.
– Почему это?
– Который раз задаёшь один и тот же вопрос. На который я вроде бы уже ответил. А ты повторяешь. Заходишь с другой стороны. И всё по новой.
– Тебя не поймёшь, – огрызнулась Алиедора. – Если ты говоришь со мной, а имеешь в виду – как Мудрые станут допрашивать мой труп.
Дхусс странно на неё поглядел – словно сто раз объяснял одно и то же, вроде бы почти объяснил, и вдруг – бах! – она что-то ляпает, и оказывается, что не поняла наша Гончая ничего. Дурацкое чувство. Неприятное.
– Я говорил тебе, что только Мудрые в силах остановить Гниль. Что мы должны…
– Я помню, – резко перебила Алиедора, затаптывая собственную неловкость.
– Мы войдём в башню. Ты соберёшь Мудрых. Я поговорю с ними – и с теми, кто поспешит им на помощь. На свежем воздухе, разумеется.
– Это так и будет? – с подозрением осведомилась Гончая. – Или это чтобы моему трупу было что порассказать?
– Так я тебе и сказал, – рассмеялся дхусс. Приподнялся легко, одним движением, словно раскручиваясь. Постоял несколько мгновений, запрокинув голову и зажмурив глаза. Клановый знак давно утих, потемнел.
– Идём.
К северу Смарагд постепенно сужался, стягиваясь в нацеленный на полуночь острый клин. Горы остались далеко позади. Дхусс и Гончая одолели две неширокие речки, Звонкую и Быструю, как поименовал их Тёрн, углубляясь во всё более дикую и девственную местность. Казалось бы, откуда на давным-давно заселённом Смарагде возьмутся нетронутые леса? Однако нашлись. Поселения робко жались к прибрежьям, где ноори, по словам дхусса, жили большей частью рыбной ловлей.
Дорогу Алиедори с Тёрном преградил тракт, широкий, прекрасный тракт, выложенный гладкими желтоватыми плитами без единой трещины. Дхусс вновь остановился, и они долго лежали в зарослях, неподвижно и едва дыша, вглядываясь в зелёное море по другую сторону выложенной камнем просеки.
– Ловушки, – одними губами пояснил Тёрн.
Ловушек и впрямь хватало. Алиедора уже и сама замечала ловчие лианы, усеянные шипами, насторожённо поворачивающие то в одну сторону, то в другую яркие цветочные венчики, Дхусс ступал очень осторожно, подолгу замирая на одной ноге и высматривая, куда опустить поднятую. Гончая кралась за ним след в след.
Время от времени дхусс словно принимался что-то тихонечно насвистывать, а может, Алиедоре это просто казалось; магия Беззвучной Арфы оживала, а всё вокруг них, напротив, успокаивалось и словно бы засыпало. Переставали шевелиться шипастые вьюнки, цветы-надсмотрщики устало прикрывали лепестки, словно наступала ночь.
Что на Смарагде поднята тревога – Гончая не сомневалась. И пустой, совершенно пустой тракт перед ней являлся лучшим доказательством.
Ни души на широкой дороге. Ни одиночных путников, ни торговых караванов.
– Идём, – по-прежнему шёпотом скомандовал Тёрн, и две тени единым духом перемахнули на другую сторону.
– Дорога из Виэсе в Энсалли. Из главнейших на Смарагде. Нас ищут, Гончая, могу тебя поздравить, ищут, как ещё не искали никого на сём острове.
– Сомнительная честь, – хмыкнула Алиедора. – Да и плохо они нас как-то ищут. При их-то могуществе!
– Искать могут хорошо, – озабоченно отозвался дхусс. – Что пока нас не пытаются схватить, как это проделали Роллэ с Фереальвом, ещё ни о чём не говорит. Мудрые очень любят выжидать.
– Значит, пойдём быстро, как только сможем, – заключила Гончая.
Они шли. Быстро, как только могли. Тёрн приносил то горсть ягод странного горьковато-терпкого вкуса, то вырытых и отмытых в ручье корешков – тем и держались. Спасибо алхимии Мастеров, чувство голода никогда не было помехой Гончим, они знали, что надо есть, но самих мучений не испытывали.
За трактом потянулись такие чащобы, что путникам пришлось перебраться на деревья. В густом и старом лесу не бывает подлеска, высокие деревья глушат рост почти всего, что пытается подняться по соседству с их корнями; однако на Смарагде даже леса оказались особенными. Опускавшиеся сверху воздушные корни, тугие жгуты сплетшихся сухих стеблей соткались в непроницаемую завесу. Здесь пробралась бы лишь самая мелкая зверюшка.
Двигаться по древесным ветвям оказалось даже легче.
– Медленно идём, – вечером третьего дня бросил дхусс. – Мудрые наверняка успели подготовиться.
– Причём явно предвидели, куда ты направишься. – Алиедора рассматривала очередную прореху на и без того почти обратившейся в лохмотья куртке, оставленную длинным шипом. – Просто окружили этих самых Мастеров Боли или там Теней и сидят, нас дожидаючись. Одна надежда на девочку Мелли, что задаст им жару. Она на сам Смарагд прорвалась, всей охранной магии не хватило, чтобы её остановить.
– Я её слышу, – признался дхусс. – До чего же живучая девчонка оказалась!
– Неужели до сих пор так и дерётся в гавани? Тёрн, это не человек, это…
– Вот именно – это не человек. Персонификация Гнили, что бы ни понимать под этим словом.
– Так где же она сейчас?
– По-прежнему на востоке.
– Значит, скорее всего в плену, – решила Гончая. – Скрутили и засунули в клетку.
– Быть может, – пожал плечами дхусс. – Но нам это сейчас никак не поможет.
– Почему же? Мудрые наверняка не могут оставить её без присмотра. Сколько их вообще на Смарагде? Десятки? Сотни? Тысячи? Тебе известно?
Тёрн лишь покачал головой.
– Я никогда не был допущен ни к каким тайнам. Всё, что знаю, – добыто мною самим. Где-то проговорился Роллэ. Где-то удалось подслушать чужой разговор. Но не более.
– Плохо. Мастера такого не допускали.
Дхусс отмолчался.
– Раз такая тишина – пошли дальше, – первая поднялась Гончая.
…Их встретили, когда и Тёрн, и Алиедора почти поверили в то, что Мудрые, видать, совсем позабыли своё дело. Двум беглецам никто не препятствовал пройти по чащам всю срединную часть Смарагда. И лишь когда они уже взяли восточнее, оставив позади невысокую холмистую гряду, за которой лежал лес Спящих, как пояснил дхусс, – Мудрые показали себя.
Вернее, дали себя заметить.
Леса кончались резко и внезапно. Холмы сделались круче, среди каменных валунов, вытолкнутых на поверхность землёй из собственного лона, забурлили ручейки, сливавшиеся в широкую, но мелкую реку. Вновь раскинулись поля и фермы, протянулись дороги, однако впереди уже синели древесные исполины леса Спящих.
– Мастера Теней, – негромко сказал дхусс.
– Я пока вижу только Мудрых, – шёпотом отозвалась Гончая.
Они действительно не скрывались, истинные хозяева Смарагда. К небу поднимались белые дымки костров, сновали ноори, но самое главное – Алиедора мигом ощутила уже знакомую давящую тоску. Музыка Беззвучной Арфы могла звучать очень по-разному, и сейчас Мудрые
– Терпи, – предупредил Тёрн.
– А если Мудрые уже и у твоих Мастеров? – прошипела Алиедора.
– Очень может быть.
