пробивались к редкому знанию, строили невероятные замыслы, воплощали непредставимые заклятия. Наверное, они и впрямь были опасны для Мудрых. А может, сами были их частью, просто отдалившейся, занявшейся чем-то иным, нежели вечное «спасение Смарагда».
В голосе Тёрна становилось всё меньше почтительности и всё больше – отчаяния пополам со злостью. Он явно пытался убедить собеседницу-ноори в чём-то, и ему так же явно это не удавалось.
– Мастер Серрин, пожалуйста, повторите для доньяты Алиедоры Венти, – вдруг сказал дхусс на всеобщем.
– Повторить? – Ноори выпрямилась. Очень высокая, сухая; лицо скорее напоминает восковую маску, навек застывшую. – И после этого ты уйдёшь, неразумный дхусс?
– Мы уйдём и более не нарушим ваше уединение, Мастер.
– Постойте, – вдруг сказала Алиедора. – Я и так знаю, Мастер Серрин. Вы остались одна. Все прочие – сдались или погибли, пропали. Высокое искусство Теней умрёт вместе с вами, потому что Мудрые усмотрели в его продолжении угрозу Смарагду. А вы смирились, потому что… не хотели умирать, а может, увидели в этом некую мрачную торжественность: последний хранитель великих тайн! Не надо ничего говорить. Нам вы не поможете. Против Мудрых не выступите, потому что Смарагд, какие бы распри меж вами ни тянулись, Смарагд всё равно превыше всего. – И, повернувшись к Тёрну, добавила: – Мы шли сюда за этим? За смирением, отчаянием и покорностью судьбе? Какое счастье, что я ни слова не понимаю по- вашему. Даже и знать не хочу, что тебе тут наговорили. Врага надо встречать лицом к лицу, хотя в Некрополисе меня за такое подняли бы на смех. Поворачиваем. Мудрые, похоже, понимают только силу, словно варвары кора Дарбе.
Дхусс, похоже, лишился дара речи. В тёмных, непроницаемых глазах старой ноори что-то едва заметно блеснуло.
– Славно сказано, – медленно проговорила она. Акцент в её речи слышался сейчас особенно сильно. – Да, я – последняя. Мастерство Теней никому не нужно. Называющие себя Мудрыми взяли всё, что посчитали нужным или интересным. Они хранят Смарагд, но ясно уже, что сохранить не смогут. Гниль будет здесь рано или поздно… хотя она и так уже явилась. И вы ничего не измените. Вам осталось только умереть с тем, что вы и вам подобные называют «честью».
– Я просил помощи, – сдержанно сказал Тёрн. – Не допросился.
– Потому что вы вдвоём зальёте Смарагд кровью! – бросила ноори.
– Или Гниль зальёт весь мир.
– Она и так зальёт его, дхусс. Она заливает его прямо сейчас. Иди и умри тем способом, что тебе наиболее приятен. А меня оставь моим размышлениям.
– Вы ошибаетесь, Мастер.
Ноори отвернулась.
– Почему же Мудрые не явились сюда за нами? – Рука Алиедоры сама сложилась в кулак.
– Они ждут вас на краю леса, – последовал равнодушный ответ.
– А другой дороги…
Ноори села, уставившись на ровное, какое-то неживое пламя. Ответом Алиедору она не удостоила.
– Говорили, – Тёрн в упор смотрел на Мастера Серрин, – что тайные пути Теней всё ещё проходимы. Что ещё можно приоткрыть дверь, пройти…
Ноори фыркнула.
– Я знала, что ты закончишь именно этим.
– Неужели того Мастера Серрин, что я знал, больше нет?
– Не надо меня покупать, – последовал строгий ответ. – Я не люблю Мудрых, считаю, что они совершают ошибку, но…
– Другого шанса не будет.
Плечи ноори упали, она низко опустила голову.
– Всё это бесполезно…
– Если Гниль заливает этот мир и ничего уже нельзя изменить – какая разница, поможете вы нам сейчас, Мастер, или нет?
Ноори долго молчала. А потом вдруг махнула тонкой рукой, высохшей, словно птичья лапка:
– Ступайте. Прямо туда. Повернувшись ко мне спиной и не оглядываясь. Ни за что не оглядывайтесь, понятно? Что бы ни услышали, кто бы вас ни звал. Идите.
Тёрн открыл было рот, но Алиедора потащила его за собой, словно младшего братишку.
Что-то подсказывало ей, что ноори не любят долгих прощаний.
Это была Тень, это была Тьма. Это был куб кора Дарбе, это были подземелья Гильдии – всё вместе.
И крик, дикий вопль боли, раздавшийся у них за плечами, был её, Алиедоры, криком, когда на неё обрушивался бич в руках трёхглазого Метхли.
Дорога, которой они шли, оказалась короткой. Тьма отхлынула, и в тот же миг крик за их спинами оборвался.
– Где мы, Тёрн?
– Почти на месте. Там, где уже были. До башни Затмений – рукой подать.
Вверх, в горы, их вели едва заметные звериные тропы. Потом кончились и они. Надвинулась сплошная стена низкого, мелкого горного леса, узколистного, обильно уснащённого шипами.
– И как тут пробираться? – недоумевала Алиедора, глядя на непроходимые заросли. – Тут и мышь не проскочит!
Вместо ответа дхусс обеими руками взялся за корявый ствол низкорослого деревца, так непохожего на остальное, что росло на смарагдских равнинах. Что-то в этой непохожести крылось важное… очень важное, но Алиедора никак не могла уловить, что.
Она не успела крикнуть: «Зачем, ты что, следы ведь оставишь!» Магия Беззвучной Арфы вступила в дело, и ощетинившийся иглами лес послушался, раздался в стороны, со скрипом и почти человеческим оханьем открывая узкую тропку.
– Прошу.
– Мудрые меня, конечно, услышали, – сказал он, не оборачиваясь. – Но теперь уже не важно. Мы почти у цели, как ты понимаешь.
– Ничего я не понимаю!
– Не злись. Пожалуйста.
– Я не злюсь… – Алиедора и в самом деле не злилась. За спиной, за тёмной дорогой, открытой для них последней из Мастеров Теней, прятались ужас и смерть. Она чувствовала их, и они жгли душу. – Просто не знаю, разумно ли это сейчас. Мудрые…
– А ты знаешь их лучше меня? Не злись, – повторил он. – Сбереги силы. Они тебе понадобятся там, в башне.
– Неплохо было б услышать о ней хоть что-нибудь…
– Ничего о ней не услышать, в том-то и дело. Потому-то здесь и не справится никто, кроме истинной Гончей.
– Грубо льстишь?
– Ни в коей мере. Я знаю теперь, на что способна лучшая Гончая Некрополиса. Если кто-то и может совладать с Мудрыми в их собственной цитадели, так только ты.
– Спасибо на добром слове, – буркнула Алиедора, стараясь ступать след в след за дхуссом. – Только как же это возможно, если я и в глаза эту проклятую башню не видела, будь она неладна?
– Мало кто видел её в глаза, кроме Мудрых, а ещё меньше горели желанием об этом рассказывать, – не поворачиваясь, бросил дхусс. – Ничего к тому, что уже рассказывал тебе, мне не добавить. Кто-то утверждал, что там ни окон, ни дверей, а кто-то – наоборот. Нам предстоит узнать всё самим.
– Спасибо за ободрение, – проворчала Алиедора. – Значит, я полезу в эту самую башню, а ты?
– А я сделаю так, чтобы Мудрые не смогли захлопнуть западню.
– Западню? Какую западню?
– Весь Смарагд, Алиедора, одна большая ловушка. Внутри – множество капканов поменьше. Башня в этом смысле ничем не отличается.
