Гибель Богов - 2. Книга первая. Память пламени

тракт.

Пятнадцатая жертва едва не стала роковой.

Плохо, Ан. Очень плохо.

Но откуда здесь возьмётся маг такой силы? Или — эльфийские глаза сузились — это тот самый, которого я учуял в том приречном селении, где подъялстарый погост? И где мне ещё почуялся дракон?

Только этого нам и не хватало. Маг и дракон в союзе — это сила, с которой не стала бы связываться без крайней надобности даже великая Эйвилль в зените силы.

Уж не для того ли меня спасли, вздрогнул Ан-Авагар, чтобы столкнуть с этой парой?

Бррр. Самое разумное, что может сделать любой уважающий себя вампир, — это убраться отсюда подобру-поздорову. В конце концов, чего он забыл в этом затрапезном мирке? Их в Упорядоченном бесконечное множество.

Да, да, разумеется. Верное решение. Связываться с драконами небезопасно даже для высшего вампира. Он, конечно, выйдет победителем — не может не выйти, — но вступать в бой безо всякой надобности? Благодарю покорно. Это разумное и рациональное действие, а вовсе не презренная трусость, как могло бы показаться особам недалёким и не умеющими мыслить высшими категориями.

И пусть заклятие перехода требует изрядных сил — скорее всего придётся расстаться со всем накопленным, — медлить не стоит. Потом, в каком-нибудь другом мире, он с лихвой наверстает упущенное.

Покинуть мир даже для высшего вампира — это не просто дунуть-плюнуть. Шипя от боли в прокушенной руке, Ан-Авагар принялся вычерчивать фигуру перехода. Рунная магия никогда не могла похвастаться особым к себе вниманием со стороны вампирского племени, но Ан-Авагар любил старые и неортодоксальные пути. Сейчас это пригодилось как нельзя лучше.

Проклятье, как же запястье-то саднит… фамилиар, будь он неладен! Нет, прочь отсюда, прочь! Мёртвые те же… глупость какая…

Вампир провозился до темноты. Сгустились сумерки, взошла луна, вычерченные им руны засветились серебром, и Ан-Авагар недовольно поморщился. Рунный переход почитался надёжнейшим и вернейшим, но что если дракон с магом учуют эту его попытку? Эвон, как сияют. С высоты запросто заметят.

Он заспешил, и это было плохо — истинные вампиры ничего не боятся и никуда не торопятся, даже избегая ненужной им схватки.

Пора.

Прощайте, милые равнины, продекламировал он про себя, криво ухмыляясь. Ага. Милые равнины. А также леса, поля и горы. Глаза б мои вас не видали.

Он зажмурился, выдохнул. Отчего такой холод в груди? Память страха? Плоть, хоть и мёртвая, вспоминает, как трепетала от ужаса?

Всё, хватит. Руны светятся мягко и умиротворённо. Сила течёт свободно, невозбранно. Теперь зажмуриться, и… Ничто не мешает ему…

Толчок силы, острый, ледяной, словно игла, вонзающаяся в темя и идущая вниз, сквозь кости черепа, и дальше, вдоль позвонков.

Это что ещё такое?!

Вампир открыл глаза, дрожа всем телом.

Тот же лес. Та же полянка. Руны те же… стоп!

Руны едва-едва мерцают. И не спокойным серебристым, а каким-то гнилостно-жёлтым.

Заклятие не сработало. Эй, эй, а почему это у меня ещё и ноги подкашиваются?..

Деревья насмешливо крутнулись, мир встал дыбом, и Ан-Авагар вдруг обнаружил, что лежит на спине, раскинув руки и раскрывая рот, словно рыба на берегу.

Его выжало до последней капли, а переноса не получилось.

Что такое? Почему? Почему отказали надёжные, не раз проверенные чары? Что или кто помешал ему?

Кое-как он поднялся — сперва на четвереньки, затем удалось выпрямиться. И речи быть не могло, чтобы повторить это заклинание. Потребуется не один день, чтобы восполнить силы — и то вопрос, получится ли вновь?

Его не выпустили. Ясно как день. Враги, везде враги, всюду их происки, дотянулись до него даже и здесь!

Да, не зря он гадал, кто же помог ему тогда, на лесной тропе, едва он ступил в этот проклятый мирок…

Конечно, он мог ошибиться с рунами. Он мог…

Нет. Он, высший вампир — не мог. И все руны вычерчены идеально, иного и быть не может. Причина, значит, только одна — враги. Могущественные, незримые, тянущие к нему свои щупальца. Враги, которым что-то от него надо, те, кто решительно не желает выпускать его на волю из клетки.

Что ж, ему лучше всего как можно скорее покинуть эти места. Куда он направится, особого значения не имеет. Скотнайдётся повсюду. Большой портовый город подойдёт лучше всего. Вот только затянуть рану — проклятый фамилиар! — и можно отправляться.

Он не станет спешить, не будет торопиться. Если ему закрыта дорога наружу, вторую попытку прорыва надлежит подготовить как следует. И это значит также — выпитые досуха жертвы.

Ан-Авагару требовалась сила, и как можно скорее.

Мало-помалу он пришёл в себя, всё-таки высший вампир, не какой-нибудь там деревенский упыришка. Ноги больше не подкашивались, колени не дрожали. Он думал, как станет собирать силу, разжигая аппетит.

…Да, ему нужен скот, и чем больше, тем лучше. Хотя, конечно, неведомая пара, чародей и дракон, да и сама девочка с фамилиаром — это интересно, очень интересно. Чем сильнее жертва, тем больше получает и выпивший её досуха вампир. А уж если удастся осилить дракона, когда тот в человеческой ипостаси… Ан-Авагар жадно облизнулся, не сдержавшись. Что дракон живёт тут именно в человеческом обличье, вампир не сомневался. Как ещё крылатое и огнедышащее существо смогло бы обретаться в самом заурядном человеческом селении?

…Но ведь это значит, что тут поистине кроется что-то, вдруг подумал вампир. Что делать здесь сильному, очень сильному магу и дракону в придачу?

Самое простое объяснение гласило, что где-то поблизости тут скрыты неведомые сокровища. Или древний могущественный артефакт. Или ещё что-то в этом же роде. Истинные чародеи не прозябают среди жалких лачуг, окружённые грубыми и невежественными хамами. Однако простые объяснения далеко не всегда самые верные.

Но что подобные разыскания дадут ему, Ан-Авагару? Маг этот поистине силён, если сотворил подобного фамилиара. А вот девочка… девочка… Стал бы чародей просто так раздавать подобные магические шедевры, если бы эта мелкая негодница для него бы ничего не значила?

Стоп-стоп-стоп. О чём он думает, когда не удалось самое что ни на есть простое и понятное заклинание? Какое ему дело до всех этих магов, драконов и девчонок с фамилиарами?..

Конечно, Ан-Авагар сильно подозревал теперь, что очутился тут не просто так и что некая сила, к нему отнюдь не расположенная, норовит использовать его, подобно тому, как он сам бы использовал неразумный скот. Это, мягко говоря, не ободряло и уверенности отнюдь не вселяло.

Одна из заповедей истинного вампира гласит: если ты, паче чаяния, оказался на крючке у кого-то, по несчастливому стечению обстоятельств, более сильного, чем ты сам, — не торопись рваться и метаться. Притворись, будто ничего не чувствуешь и не замечаешь и готов послушно шагать, куда потребуется незримому кукловоду. И лишь когда он, этот кукловод, потеряет бдительность, уверится, что его марионетка делает именно то и так, как надо, — нанеси ответный удар.

Некая сила точно пыталась управлять им, когда достаточно тонко, а когда — вот как сейчас, например, — очень даже грубо. А после появления на сцене мага, дракона и девчонки Ан-Авагар в