– Воодушевлённый самыми благородными намерениями, вооружённый горячим желанием, взялся я, недостойный, за трудную задачу. Быть может, и даже, наверное, несомненно, вам покажется странным сие, но среди моего племени никто не пытался понять природу порталов, что ведут на ваш бытийный план. Это, многодостойные, увы, в природе большинства из моего племени. Нет у нас ни мудрых магов, ни древних библиотек, где собраны были бы труды знатоков Аркана; и я, несовершенный, оказался принуждён по крупицам собирать знания. У нас, демонов, принято передавать важное из уст в уста; и потому я странствовал далеко и широко, разыскивая знающих. Не стану утомлять многодостойных перипетиями моих путешествий, скажу лишь, что, когда я, отягчённый бременем собственных несовершенств, уже почти сдался, ибо никак не мог отыскать потребного, великие силы послали мне подарок.
– Тебе повезло отыскать мудреца народа демонов? – с неподдельным интересом и даже без всегдашнего «распечать» осведомился гном.
– И да, и нет, – туманно отозвался демон. – Я нашёл хранителей древних преданий, однако одних слов было бы недостаточно. Нет, о драгоценнейшие друзья мои, на план, где имел своё жительство недостойный, куда он был водворён вашими благородными усилиями и жертвами, на план демонов – пробрались те, с кем мы сражались тут, в Мире Семи Зверей.
Все так и обмерли.
Внизу, в котловине, волны Гнили по-прежнему старались захлестнуть башню Затмений, но о многоножках все словно забыли.
– Помните трёхглазых существ, прорывавшихся сквозь порталы в храмах Феникса?
Отряд Ксарбируса помнил, и даже очень хорошо.
– Все вместе. И крылатые малыши со шпагами; и трёхглазые воины; и даже приснопамятные чудовища. Все, все оказались там! По счастью, портал оказался непостоянным и взорвался сам собой, а немногих просочившихся ждала, увы, печальная участь. Но, друзья мои! – Кройон с потешной наставительностью поднял коготь. – Друзья мои, зато я, памятуя о своей собственной встрече с этими существами, решил так – раз они смогли открыть порталы к нам и из их мира можно попасть в ваш, то…
– И ты, мэтр, очертя голову ринулся в их портал? – Стайни аж замерла, словно бы в восхищении.
– Я? Нет, о нет, бесстрашная! Мои несовершенства имеют надо мной слишком большую власть. Храбрец, не сомневаюсь, так бы и поступил. Но не я, – демон понурился. – Однако слабые способности, коими я, недостойный, всё-таки наделён, позволили мне запомнить кое-какие магические проявления и сравнить их с теми, что памятны ещё с храмов Феникса. Отличив переменные от постоянных, мне удалось – благодаря, конечно же, небывалой удаче! – открыть формулу. Формулу, что позволила бы мне перенацелить на себя случайное «вызывание», «вытаскивание» наугад взятого демона из моего мира в ваш.
– Сказки! – не сдержался Ксарбирус. – Прошу простить, мэтр, – тотчас извинился он. – Порой забываю, что давным-давно не на университетском диспуте, где в выражениях не церемонились и их же не выбирали. Но подобное требует сложной магической аппаратуры, фокусирующих кристаллов, тончайшей отрисовки символов, каковая точность…
– Недостижима на практике? Мудрейший мэтр Ксарбирус совершенно прав.
– Но как же тогда?..
– Ответ нашёлся в противоположности, – сказал Кройон без обычных словесных вывертов. – Где не работают точность и порядок, сработает хаос.
– Как?! – схватился за голову алхимик.
– Как – это, конечно, интересно, распечать меня и так далее, но гляньте-ка вниз, государи мои!
Гниль затянула жёлтым шевелящимся покрывалом всю котловину. Исчез чёрный извив рва, скрылся под провисающим живым мостом. Многоножки изливались не из одного, не из двух из пяти прорывов сразу, и полчища их уже карабкались по гладким стенам башни Затмений. А там, где вздувались и лопались пузыри Гнили, вновь замерцало сияние открывающегося портала.
– Отродясь не видывал, чтобы демо… чтобы твои соплеменники, мэтр Кройон, к нам так бы валили!
– Гниль рвёт всё, – отозвался демон. – Сила высвобождена такая, что даже моим сородичам страшно. Мне не составило труда попасть сюда, досточтимый мэтр Ксарбирус. Сложно было лишь точно нацелиться на дхусса, но и это удалось сделать: не вы ли сами речи водили об особом «сродстве» многодостойного Тёрна с Гнилью? Что Гниль, мол, за ним следом ходит?
– Ну, говорил, – нехотя признался Ксарбирус. – Но я же имел в виду…
– Уже неважно, многодостойный, – перебил демон. – За время наших странствий я успел убедиться, что прозорливый ваш разум зачастую высказывает идеи диковинные, кажущиеся невероятными, однако затем блистательно подтверждающиеся. Есть, есть, сыскалось сродство многодостойного Тёрна и ужасной Гнили! Вот на это я, скудоумный, и нацеливался. Хочу верить, что хотя бы на сей раз труды мои не оказались напрасны…
– Не оказались, – бросила Стайни. – Тёрн – в той башне, Гнилью сейчас облепленной. Что станем делать, господа хорошие?
– Ждать, – пожал плечами Ксарбирус. – Соваться сейчас вниз – чистое самоубийство.
Демон покосился на бушующее море многоножек и тоже покачал рогатой головой.
– Многодостойный Ксарбирус совершенно прав. Мы можем лишь только ждать. Тем более что портал…
Он не договорил. Ослепительный овал вспыхнул прямо посреди кишащей, шевелящейся массы, и из него рванулись уже знакомые всем по храмам Феникса создания, замелькали крылышки, блеснули выхваченные шпаги, и коричневая туша боевого монстра тупо полезла прямо навстречу собственной гибели.
– Мир с ума сходит. – Ксарбирус схватился за голову.
– Нельзя не преклоняться пред храбростью обречённых… – завёл мэтр Кройон былую свою песню, от которой весь отряд уже успел изрядно поотвыкнуть.
– Рвутся и рвутся из своего мира, словно у нас тут мёдом намазано, – проворчала сидха. – Куда лезут, не видят, что ли, какие здесь дела творятся?!
– Быть может, у них ещё хуже, храбрейшая, – заметил демон. – Нет, не могут сердца мои не обагриться кровью при виде…
– Оставь, дражайший наш поэт, – не слишком вежливо оборвал его алхимик. – Докончи речи, пока Гниль нами не занялась. Так как ты всё-таки на Тёрна нацеливался?
– По сродству его ко Гнили, многодостойный мэтр Ксарбирус. И по сохранённому в моей памяти образу его, спасшего меня, несмотря на все мои пороки и несовершенства… – Демон явно собирался пуститься в долгие объяснения и перечисления оных пороков, но Ксарбирус нетерпеливо поднял руку.
– Ты понимаешь, что говоришь сейчас, мэтр демон? Сказанное тобой считалось запрещённым всеми мыслимыми и немыслимыми законами магии. Перемещение меж планами – удел сверхсущностей, вроде того же Феникса. А ты, достойный мэтр, так спокойно повествуешь, как только что опроверг всё то, во что поколениями верили маги Райлега!
– Не опроверг, – качнул рогами мэтр Кройон. – Воспользовался обстоятельствами, досточтимый Ксарбирус. Тем, что законы стали рушиться. Барьер, разделяющий наши планы, разваливается. И притом безо всякого нашего участия. Гниль, похоже, пожирает не только живую плоть, но разъедает сам мир, как ни прискорбно мне говорить такое.
– Маги Навсиная, – медленно произнёс Ксарбирус, – Мастера Некрополиса отдали бы всё, что угодно, за возможность путешествовать меж планами. Некрополис, я знаю, пытался проникнуть на демонические слои бытия, во всяком случае, какую-то связь они установили. Но призвать оттуда массы демонов, зомбировать их и поставить себе на службу им так и не удалось. К счастью. Но теперь, но теперь… – и мэтр алхимик многозначительно умолк.
– Слушаю вас и диву даюсь, – буркнула Стайни. – Про Тёрна все забыли уже, что ли?
– Никто не забыл, храбрейшая, – тотчас принялся оправдываться Кройон. – Но никто сейчас не приблизится к башне. Надо ждать, пока схлынет эта волна.
– А ты уверен, мэтр, что она-таки схлынет? Вон, пузыри одни за другим лопаются. Я уж и считать бросила.
Многоножки тем временем поднялись уже чуть ли не до середины башни, пытаясь протиснуться в узкие
