ничего было не разглядеть, раздавленные многоножки так и брызнули.
Следом за первым демоном появился второй, низкий и широченный, словно пиршественный стол. Его Ксарбирус и спутники даже не успели разглядеть – распахнулась пасть, хлынул поток пламени, на время очистивший небольшой круг вокруг провалившихся со своего плана демонов.
Миг спустя возник и третий силуэт; этот демон просто вскочил на спины своим собратьям. Он не выдохнул пламени, не стал хлестать хвостом или пускать в ход иное смертоубийственное орудие; вместо этого вскинул закованные в чёрную чешуйчатую броню руки-лапы к небу и что-то провыл.
Мерцающий портал уже начал было угасать, но заклинание третьего демона его как будто закрепило; заполненная белым пламенем арка осталась, и третий демон вдруг сильнейшим пинком отправил туда своего хвостатого собрата, да так, что тот мгновенно исчез за огненным занавесом. Второго демона заклинатель подхватил на руки, швырнув прямо в портал.
Очищенный пламенем круг ещё не успел заполниться жёлтыми многоножками, и третий демон огромными прыжками помчался прочь, прямо к кольцу окружавших котловину скал.
– Ахха, – хищно прошипел Брабер, поднимаясь на ноги и беря клинок наперевес. – Ишь, какой прыткий сыскался! Ну ничего, башку рогатую-то мы тебе ужо укоротим…
На счастье беглеца-демона, портал открылся совсем рядом со скалами. Огромный прыжок, когти вцепились в источённый водой, иссечённый ветром камень, и демон с удивительной быстротой полез вверх. Многоножки угнаться за ним не могли; они начали было строить живую пирамиду, но как-то замедленно, несноровисто. Похоже, делать два дела разом прорвавшийся рой не умел. Башня Затмений оставалась главной целью, и многоножки, взобравшись на две трети скальной стены, помаленьку, полегоньку, расточились, влившись обратно в широкий поток, пытавшийся захлестнуть твердыню Мудрых Смарагда.
– Лежите и никшните! – страшным шёпотом приказал Брабер. Взяв на изготовку чудовищный красно- золотой меч, гном крадучись пробирался вдоль обрыва, как раз навстречу рогатому демону, что, совершенно не пытаясь скрыться, устроил жуткий шум и треск, пробиваясь сквозь густые заросли.
Брабер исчез прежде, чем Ксарбирус и остальные успели остановить его. Треск определённо удалялся, демон мчался куда-то прочь, и явно не собирался ни на кого нападать.
– Гномы… – с непередаваемой гримасой пробурчал Ксарбирус. – Давно никому головы не рубил, что ли? По работе соскучился?
– Ы-ы-ы! – вдруг взвыли в зарослях. – Быть того не могёт!
Все вскочили на ноги.
Треск и шум стихли. Взамен раздался дружный рёв двух глоток, вопивших что-то несомненно радостное, отнюдь не исполненный ярости боевой клич.
– Что у них там происходит?! – вытаращился мэтр Ксарбирус.
– Идут обратно, – сквозь зубы процедила бывшая Гончая. – Вместе.
– Или я лишилась рассудка, – Нэисс медленно подбирала слова от растерянности, – или рассудка лишился сам мир. Потому что это же не кто иной, как…
– Мэтр Кройон!!! – не выдержав, завопила Стайни, подпрыгивая и размахивая руками, словно помешанная.
– Мэтр Кройон, – пробормотал Ксарбирус, и глаза его сделались точно плошки. – Вот так-так… ну и ну… бывает же… да как только такое вышло?..
– Мэтр Кройон, – прошептала и Нэисс. Губы сидхи дрогнули, складываясь во столь редкую для неё улыбку, простую, чистую и открытую, без примеси презрительной усмешки.
– Мэтр Кройон! Наш демон вернулся! – проорал, вываливаясь из зарослей, и сам Брабер.
А за ним появился демон. Всё тот же, в гладкой и блестящей броне, с круто загнутыми рогами, могучим торсом и лапами с устрашающего вида когтями, что, однако, лучше умели управляться с кистями и краской, стилом и табличкой для письма, нежели с подлежащей разрыванию и пожиранию живой трепещущей плотью.
Но в прошлый раз он появился в мире Семи Зверей, облачённый в рабочий фартук, измазанный красками, и с кистью в жуткого вида лапе. Теперь же чресла славного мэтра охватывал широкий кожаный пояс, с набитыми на него стальными пластинами. До колен спускалось подобие просторной юбки, тоже покрытой железом. Грудь мэтра Кройона защищал панцирь, не забыл он также наручи и поножи. За спиной торчала пара внушительного вида рукоятей с тонкой резьбой; руны светились холодным голубоватым светом.
– Всемогущие небеса и бездны! – завопил демон, простирая к давним спутникам огромные лапищи. – Нет слов, дабы описать трепет души моей, о многодостойные, разлуку с кем я не переставал оплакивать, даже оказавшись на родном плане! И вот я вернулся, вернулся обратно! Как же я рад, дорогие мои, мои бесценные друзья, что вновь вижу вас всех, нет, нет, всех, кроме многодостойного и мудрейшего Тёрна. Догадываюсь, что он в беде, и рад, что сумел успеть вовремя!
Четверо спутников стояли, молча улыбаясь и глядя на преисполненного восторгами демона.
– Достойнейшая Стайни! Рад видеть тебя в добром здравии и, как всегда, преисполненной решительности.
Прекрасная Нэисс! Мне не хватало твоего молчания и уверенности.
Мужественный Брабер! О твоей надёжности и неустрашимости я не переставал вспоминать всё это время.
Мудрый мэтр Ксарбирус, знаток сокрытых тайн! Дня не проходило, чтобы я не сказал себе: «А как бы ответил на это многопочтенный доктор? Что бы он сделал на твоём месте?» – и даже твоё отсутствие помогало мне отыскать верные пути.
Кажется, все покраснели. И избегали смотреть друг на друга. Стайни аж закашлялась.
– Мэтр, мы все ужасно рады… нет, даже счастливы видеть тебя в добром здравии. Но поведай нам, как же ты очутился здесь? Разве не исполнилось твоё самое заветное желание, когда ты ступил в открывшийся портал, отправивший тебя обратно, домой, на исконный план твоего племени?
– О, история моя поистине преудивительна, – с воодушевлением начал демон, плюхаясь наземь рядом с раскатанными одеялами путников. – Немало времени потребуется, чтобы изложить её всю, вдобавок тут потребен торжественный и возвышенный стих, а потому я…ох, простите, – мэтр Кройон встряхнул рогатой головой. Тщательно пригнанные броня и оружие даже не брякнули. – У нас с вами есть срочное, очень срочное дело, поэтому скажу просто: когда оставляешь друзей и дело, ни стихосложение, ни писание картин не может доставить успокоения. Благословенный огонь омывал мои члены, очи мои полнились картинами родных мест, но думал я только о том, как пятеро смелых и честных, чистых душой и помыслами…
– Кхе, кхе, кхм, – смущённо закашлялся Ксарбирус. Нэисс опустила взгляд и мучительно покраснела, Брабер закрутил лысой головой (волосы на ней никогда даже не пытались вырасти), и толко Стайни лишь сощурилась, гордо вскинув подбородок, словно готовясь принять вызов.
– Все помыслы мои тянулись к вам, мои дорогие друзья, – прочувственно всхлипнул мэтр Кройон, утирая глаза тыльной стороной огромной ладони. – Я размышлял о многодостойном Тёрне, смелой Стайни, рассудительной Нэисс, отважном Брабере, мудром мэтре Ксарбирусе, и сердца мои пустели с каждым днём. Я глядел на пламенные облака, на проплывающие скалы и острова и не видел ничего, кроме вас пятерых. Как же это низко было с моей стороны – требовать непременного своего возвращения домой любой ценой, не видя и не желая видеть той незримой тяжести, что лежала и до сих пор лежит на ваших плечах! – чувствительный демон вновь всхлипнул. – Словно капризное дитя, я домогался, клянчил и канючил – есть ведь такое слово, правильно? И, в конце концов, лишившись сна и покоя, не в силах взяться за кисть или стилус, я преклонил свой слабый и ничтожный разум на то, чтобы вернуться. Если ничтожные таэнги смогли вытянуть меня в ваш мир, рассуждал я, должен найтись способ открыть врата и с моей стороны. Но мне требовались не просто врата, а именно то место, где вы можете находиться, ибо зачем мне возвращаться, если я не смогу помочь своим друзьям, рисковавшим ради меня собственными жизнями?
– Очень трогательно. – Ксарбирус попытался съязвить, но получилось это у него очень плохо. Глаза алхимика сделались совершенно больными.
Кройон не заметил, не расслышал или не захотел услышать.
