вид, что ничего не заметила, иначе под горячую руку мог бы попасть и он. В последние недели Игорь сильно отстранился, стал холодным и закрытым. Как Женя. Оксана не понимала, что происходит, но эта черствость очень обижала ее. Тем не менее, она молчала и не лезла к нему ни с вопросами, ни с претензиями.
– Почему бы тебе не найти нормальную работу? – На кухне мерно тикали часы, большая чашка кофе, сваренного Игорем, грела руки. Не было ни сил, ни желания ужинать. Вот только кофе.
– Что ты имеешь в виду? Нормальная – это какая?
Уже несколько недель Оксана не видела в его взгляде тех озорных искр, в которые влюбилась на мосту. Сейчас на нее смотрели тусклые глаза старика. И даже густые вьющиеся кудри, как у древнегреческих богов, не казались больше золотыми, а выглядели подернутыми пеплом. Впрочем, уже больше недели шли дожди, и солнечные лучи не касались его волос, так что ничего удивительного, решила Оксана.
– Ту, за которую стабильно платят деньги, – ответил Игорь.
– Например?
– Например, иллюстратором в журнал… Ты же неплохо рисуешь, могла бы что-нибудь делать для издательства. Или дизайнером в солидную компанию. Думаю, тебя бы взяли. Понятно, сначала на испытательный срок, но потом положили бы вполне нормальную зарплату.
– Не положили бы. Я б и испытательный не прошла, – Оксана отхлебнула еще кофе.
– Почему?
– Им не нравится, как я рисую.
– А как ты рисуешь?
Оксана пожала плечами:
– Так же. Как картины. Ты видел.
– Оксан, – Игорь замолчал, раздумывая, стоит ли заканчивать фразу, но все-таки продолжил: – А зачем ты ТАК рисуешь? Ты не можешь написать так, как хотят они?
– Могу. Но это очень скучно. Им нужен не художник, а заменитель фотоаппарата.
– Я не понимаю, – пробормотал он. – У тебя ни копейки денег, а ты не хочешь устраиваться на работу, потому что там… скучно! Ты вообще думала, на что жить будешь?
Заломило в висках. Сколько раз она слышала эту фразу! «Подумай о будущем. На что ты будешь жить? Тебе нужна стабильная работа и стабильная зарплата. И коронное: не будь дурой». Не понимают. Они все не могут понять одной вещи: она физически не способна делать то, что ей не нравится. Это истязание. Каждый день делать то, что не хочешь, – это все равно, что снова и снова добровольно приходить в камеру и садиться в пыточное кресло. И восемь часов подряд терпеть боль. За стабильную зарплату. А на следующий день опять идти!
«Ну подумаешь, просто будешь делать не совсем то, что нравится. Для самовыражения есть другие места. Работа – для денег». Все у них было просто.
Оксана вспомнила Олега. В их детской ватаге он был заводилой и мог все, даже ходить на руках. Совершенно спокойно. Вот так – р-раз! – и встает вверх тормашками. Р-раз! – и ловко топает вперед, переставляя ладони. А больше ни у кого не получалось. И потому все смотрели на Олега со смесью зависти и восхищения. А он искренне недоумевал: чего в этом сложного? Просто становитесь на руки и идете. Этому даже учиться не надо. Потом и остальные, правда, после долгих тренировок, научились ходить на руках не хуже. А ей эта наука так и не далась. Руки дрожали и подгибались, неуклюжее туловище так и норовило свалиться то в одну, то в другую сторону. Олег считал, что она придуривается. Хочет так выпендриться, привлекает к себе внимание. Потому что это же ПРОСТО. А Оксанка плакала по ночам в подушку и считала себя почти инвалидом. Она возненавидела Олега тогда.
– Я не могу долго делать то, что не нравится. Через некоторое время мне начинает нестерпимо хотеться разнести все вокруг, послать окружающих к чертовой матери и неделю не выходить из дома. Пойми, то, что ты предлагаешь, для меня просто невозможно.
– Для миллионов людей возможно, а для тебя нет?
Оксана кивнула: именно так.
– Оксан, ты знаешь, какое у нас сейчас финансовое положение. Вот эта банка твоего дурацкого кофе, который тебе нельзя, но который ты хлещешь как заведенная, – последняя. И нам больше не на что его купить. У меня сейчас проблемы на работе, ты знаешь, и в ближайшее время они не решатся. Нам надо что-то делать.
– Я не пойду в офис! – рявкнула Оксана.
Игорь встал из-за стола и молча вышел из кухни.
Кофе закончился через неделю. А заодно и остальные продукты. Оксане казалось, что у нее должны были оставаться деньги, но в тумбочке сиротливо лежали лишь две мелкие купюры. Игорь ушел, не сказав куда. В последние дни они вообще редко разговаривали. Оксана часто плакала, и тогда златокудрый мальчик уходил в другую комнату или вообще прочь из квартиры. Хотя именно от этого она и плакала…
Входная дверь скрипнула, и на пороге появился Игорь с охапкой алых роз.
– Любимая, у меня сюрприз!
В его глазах снова светились знакомые искорки, хотя дождь на улице так и не прекращался.
– Что, тебе стали платить? – Оксана хмуро посмотрела на розы, подсчитывая в уме их стоимость, и закуталась поплотнее в старую шаль.
– Что? А, это… нет. Но решил тебя порадовать.
Он достал из кармана коробочку, открыл: на бархатной подушке лежала брошь – цветок, усыпанный сверкающими камушками.
– Красиво, – бережно взяла коробочку Оксана. – Прям как настоящее золото с самоцветами.
– Это и есть настоящее, – широко улыбнулся Игорь. – Белое золото, алмаз, изумруды и топазы.
Женщина чуть не выронила брошь.
– Ты такая краси-и-ивая… – протянул он. – Хочу, чтобы стала еще прекраснее.
– А откуда взял деньги?
– Не забивай свою милую головку такими пустяками, – махнул он рукой и потянулся, чтобы поцеловать ее. Оксана отстранилась. Смутная догадка царапнула сердце.
– Игорь, скажи, ты брал деньги у меня?
– Нет, ну все надо испортить, да? – надулся он как ребенок. – Я старался, полгорода обегал в поисках подарка, хотел, чтобы ты улыбнулась… Что, нельзя было поговорить на эту тему потом?
– Потом?! Когда потом?!
Игорь швырнул розы на пол. От удара несколько длинных стеблей сломалось.
– Хорошо! Давай сейчас! Что ты хочешь от меня услышать?!
У Оксаны от страха заныл живот. Что с ним произошло? Что вообще, черт побери, с ним творится? Он вор? Убийца? Она же его совершенно не знает, если разобраться… Кто он такой? Ну встретились на мосту, ну наговорил кучу комплиментов. Да, ее подкупило то, что он был другой – живой, эмоциональный. Но потом это прошло, пылкий красавец стал таким же, как остальные. И сейчас вот это…
– Ну, что же ты молчишь? – заорал Игорь. – Да, мне тоже нужен джем. Ты же его жрешь пачками, а я подыхаю уже третью неделю! Да, я взял у тебя деньги, но я больше не могу, понимаешь?
Мозги у Оксаны прокручивались как тяжелые жернова. Она не понимала. Какой джем? «Уж точно не малиновый», – хмыкнул ее внутренний голос.
– Джем? Ты сидишь на джей-и-эме? – Задавая вопрос, она очень хотела услышать, что она набитая дура, раз такая чепуха вообще взбрела ей в голову.
– А ты думаешь, одна такая?
