подсказывает, Александр Сергеевич к ней не прикасался.
– Да он сам вцепился в эту бутылку! – заорал Брусилов-старший. – И сам же ее пометил. У него в ней был разведен медицинский спирт. Я, говорит, не пью. А если уж выпадает необходимость, то только проверенные напитки. Здесь, мол, моя годовая норма.
Все уставились на Брусилова-младшего. Он крякнул и обреченно подтвердил слова брата.
– А не к этой ли стеклотаре приобщилась Ксюша? – задумчиво поинтересовалась Наташка. – Иначе, с чего бы ей так быстренько заснуть, да еще в Юркиных объятиях?
– Я думаю, девушка просто притворялась. Она старалась выиграть время, в течение которого ее отсутствие в других местах, кроме занимаемой койки, было бы объяснимо. Своеобразное алиби.
Маринка смотрела на меня во все глаза.
– Ты действительно так думаешь или просто хочешь меня успокоить?
– Не говори глупости! Я в этом убеждена. Если верить Александру, Ксюша была его подставной невестой, интим в договорные отношения не входил. Зачем ей в таком случае демонстрировать нам «коечные» с ним отношения? Ну устроила скандал жениху. Ну разбежались по разные стороны комнаты. Ан, нет! Ей следовало убедить нас в том, что она пьяна. Причем до такой степени, что перепутала любимого Сашу с чужим любимым Юрой. В таком состоянии ей вроде как следовало долго отсыпаться. И ведь убедила! Рядом с кроватью Юлька нашла пустую бутылку водки. Без чертика. И решила, что Ксюша с досады на Сашку «нахрюкалась». А Юрик спал в обнимку со своей бутылкой – с чертиком. Вопрос ко всем Брусиловым: что покойная могла искать в вашем доме?
Первой неуверенно ответила Маринка. В том плане, что брать у них в общем-то нечего. Затем прорвало остальных. Предметом Ксюшиных поисков называли пропавший семейный альбом, потом пропавшего кота Басурмана, колоду карт, обнаруженную в наших с Димкой вещах, окончательно потерянную совесть ряда лиц и «фиг чего». При этом Брусилов-старший смотрел на всех честными глазами честного человека и время от времени предлагал пойти поискать «то, не знаю что». Возможно, Ксюша «это» нашла и перепрятала.
– Именно Ксюша перерыла нашу с Димой комнату, – отмахнувшись от Брусилова-старшего, заявила я. – Но искала что-то, принадлежащее Светлане Никитичне. Александр Сергеевич, вспомни! Именно тебе в присутствии Ксюши бабушка с возмущением жаловалась, что часть ее вещей при переезде Марина передала мне. Поиски в комнате самой Светланы Никитичны девушке ничего не дали, тогда она спешно перерыла все у нас. Но «это», как сказал Саша, так и не нашла и не перепрятала. Иначе ее незачем убивать так, сразу. Сначала бы выяснили место перепрятушек, а не шарахнули камнем по голове. Создается впечатление, что просто убрали конкурентку.
Все опять уставились на Брусилова-старшего.
– Да я клянусь вам!.. – рванул он на груди майку так, словно она его душила.
Дальнейшие слова клятвы заглушил треск ломаемых кустов. Кто-то неосторожно то ли спрыгнул, то ли свалился с открытой веранды. Ну что ты будешь делать! Чистое издевательство над флорой. Зеленые насаждения в этом месте кем-то настырно и безжалостно выламывались. Все кинулись к балконной двери…
Коллективизм – великая сила, но в ряде случаев такая дурная! Конечно, следовало пропустить мужской состав нашей команды вперед. С другой стороны, мы с диваном и Наташкой были ближе всех к цели. Впрочем, диван не трогали, зато нас с Наташкой отбросили в разные стороны, однако при этом не учли, что валяться на столе или висеть на подоконнике в весьма неловком положении, да еще в ожидании, что тебе отдавят ноги, – незавидная перспектива. И я, и подруга стремительно предприняли все возможные меры, чтобы обрести безопасность, в результате опять перекрыли выход на веранду, прищемив балконной дверью лидера, Брусилова-старшего. Пытаясь избавить его от мучений, нас вновь разбросали по сторонам. Дверь балкона распахнулась и со всей дури угодила в лоб зазевавшемуся Брусилову-младшему. Старший непроизвольно вывалившись из бывшей щели на пол, угодил под ноги Димке и рвавшемуся за ним к неприятностям Борису… Словом, я такого повального идиотизма никогда не видела. Даже в цирке. Разумеется, время для преследования одушевленного подслушивающего устройства было упущено.
Затор безуспешно пыталась ликвидировать Анна Петровна. Мы с Наташкой палец о палец не ударили, чтобы ей помочь. Тихонько постанывая, потирали свои ушибы. Лично я – до того момента, пока не взглянула на Маринку. Удивляло отсутствие с ее стороны хотя бы сочувствия. Помнится, мне сразу пришла в голову мысль, что, несмотря на более чем значительную разницу в возрасте, булгаковская Маргарита писана именно с нее. Отчаянно-прекрасная ведьма на безумном балу Воланда. А когда она, вцепившись в решетку коридорной арки, дико захохотала, «могучая кучка» тут же распалась…
Не сразу дошло, что у бедной Мары приступ истерии. Оказывается, смех не всегда является признаком искреннего веселья. Я попробовала подхихикнуть – просто так. Рассчитывала, что мое участие немного отвлечет Маринку, но отвлекло других. Больше всех Наташку. Именно она оперативно поделила на нас ковшик воды. Я замерла сразу. От несправедливости. Маринка еще долго икала. Такое впечатление, что отдельные всплески остатков «хохотунчика», как выхлопные газы, нет-нет да и прорывались наружу.
– Мы забыли еще одну личность, задействованную в наших неприятностях, – сидя на полу и потирая уже оба колена, кисло проговорил Димка.
– Газонокосильщика! – громко прошептала Наташка, выливая на свою голову несколько капель воды из ковшика – результат неверного расчета «на троих». Ей не возразили.
– Забыли не только одну его личность, – проворчала я себе под нос из-под посудного полотенца, презентованного подругой. По-моему, не очень разборчиво.
3
Закат в полнеба был из категории тех, которые принято называть зловещими. Багровые тона сразу, без плавного перехода, сменялись красными, кое-где прикрываясь темно-серыми полосами облаков. И никаких розовых полутонов. Казалось, само солнце в еле сдерживаемой панике стремится как можно скорее исчезнуть с горизонта.
На задворках участка Брусиловых горел костер. Пламя с трудом справлялось с мокрыми от дождя и откровенно гнилыми отходами стройки и перестройки дома. Они шипели, дымили по-черному и никак не хотели пылать синим пламенем. Дом не желал расставаться с частью своего прошлого. Едкий дым гулял по кругу. Спрятаться от него было невозможно. Он издевательски преследовал и настигал всех участников круговой обороны: Юльку, нас с Натальей, наших мужей и собаку. Хорошо, но не долго горела только новая скамейка – последнее пристанище тогда еще живой Ксении.
Корни яблонь, служившие ножками скамейке и опорой столу, даже не тлели. Столешница, как выяснилось, уже обратилась в пепел.
Денька не выдержала первой. Проскулив что-то в свое оправдание, быстро удрала. Юлька прытко скакала вокруг костра, пытаясь реанимировать пламя какими-то несерьезными щепочками и веточками. Мы не знали, в какую сторону податься от дыма. Казалось, им заволокло полдеревни. Собственно говоря, мы и вышли-то с целью подышать свежим воздухом, пока Брусиловы будут осуществлять взаиморасчеты по старым и новым претензиям. Напоследок, прямо перед нашим уходом выяснилась интересная вещь: матушка братьев-близнецов легко и быстро рассекретила истинные взаимоотношения Сашеньки с Ксюшей. И, не стесняясь присутствия мнимой невесты, твердо заявила старшенькому, что не намерена оглашать свое завещание, пока он не обретет собственную семью. Ей не нужны раздоры между братьями. Это повредит делу всей ее жизни и потревожит вечную память их родного папы.
Часть тайной завесы приоткрылась. По крайней мере, для меня. Мне сразу стало скучно среди этих взрослых людей с их затяжным родственным конфликтом. На счастье, именно в этот момент в окна проник легкий запах дыма и, на несчастье, я настояла на прогулке с целью подышать свежим воздухом. Как оказалось на деле – сплошным угарным газом.
– Надо затушить костер, пока не прибежали соседи, – безапелляционно заявил Борис, отплевываясь от дыма.
– А где Данька с Антоном? Пусть принесут пару ведер воды, – пытаясь угадать дальнейшее
