Воздух почти обжигал. Тайрэ казалось, будто его живьем засунули в печку. Он закутался в складки Тейлы. Но жар все равно доставал. В горле першило. И когда Тайрэ решил, что надо бы возвращаться, он вдруг увидел!
Внутри огромной воронки шевелился песок, со дна ее то и дело прорывался огонь и стремился своим языком дотянуться до красного Солнца. И оттуда — из тайных недр, из глубины Земли — один за другим поднимались воины-ящерины.
— Матерь Севера! Это же сокровенное место! И оно воспалилось от боли!
Облакунья внезапно стала снижаться.
— Тейла! Что ты задумала?
Тейла сжалась и снова разжалась, выпуская наружу влагу. Раскаленный воздух ответил злобным шипением. Тейлу окутал туман. Капли испарились почти мгновенно. Она повторила попытку. Воздух сопротивлялся.
— Не надо, Тейла! Не надо! Здесь слишком много жара. Ты не справишься, поворачивай! Уходим отсюда, Тейла!
Тайрэ испугался, но облакунья не обращала на кейрэка внимания. Она кругами спускалась к самой воронке. Раскаленный воздух охватил облакунью. Тайрэ зарылся поглубже. Но это уже не спасало. Облакунья качалась, то и дело касаясь земли, отдавала ей влагу — и таяла! И кружилась, кружилась!
Это же танец! Танец «Встреча конца и начала»! У Тайрэ помутилось в глазах:
— Тейла! Послушай! Это тебе не под силу! Не под силу одной облакунье…
Но шевелить ее гриву у него уже не было сил.
Что-то грубо тряхнуло Тайрэ. Он ощутил, как ворот больно сдавил ему шею. А потом обнаружил себя в мягких прохладных складках. Но это была не Тейла!
— Дурная привычка — хватать человека за шею.
— А ты как хотел? За волосы?
Тейрук шевелил гриву огромного облакуна. Тайрэ перебрался поближе. Он бы обнял разведчика, но тот всем видом показывал, что ему не до нежностей.
— Тейла…
— Соединилась с землей. Ее заразило болью.
— А это… — Тайрэ с изумлением огляделся.
— Даридан приказал поднять танцующих облакунов.
Облакуны танцевали танец успокоения. Они плавно кружили в небе, то и дело спускаясь к земле, мягко касались песков своими влажными шлейфами, дышали прохладой и миром, укачивали, убаюкивали. Их было много, они занимали почти все Небо. И они желали Полупустыне покоя…
— Вон там я спущусь совсем низко. Ты спрыгнешь.
— Тайрэ не забудет Тейрука.
И уже приготовившись прыгнуть, Тайрэ решил уточнить:
— Это ведь из-за мальчика? Даридан так решил — из-за мальчика?
Тейрук молча махнул рукой — на прощание или выражая согласие.
Тайрэ прыгнул вниз, кубарем прокатился по полю, поднялся на ноги и побежал за облакуном Тейрука. Тот уже летел выше высоких деревьев:
— Белых полетов народу Вершины! Пусть Исси летает выше!
Облакун Тейрука качнулся. Разведчик, глядя вперед, процедил сквозь зубы:
— Из-за мальчика… Да. Только мальчик не полетел.
Эти слова Тайрэ не предназначались.
Глава четырнадцатая
Яблочко попискивало и подпрыгивало от нетерпения. Оно хотело на блюдце. Последние смены светил все было так интересно! И теперь, и теперь, и теперь: Ураульф скакал что есть духу. Правда, Юрулла раздражалась все чаще и чаще. Только взглянет на блюдце — и тут же велит спрятать яблочко в сундучок. То ли дело Анриза! Та его ублажала. Ублажала, как никогда: протирала нарядной салфеткой с запахом пряных трав и от смены до смены светил просиживала над блюдцем. У нее от этого уже слезятся глаза. Но она не уходит. Только бы не Юрулла!
Никуда от нее не деться.
— Что там?
Анриза вздохнула, стараясь не выдать счастья:
— Все хорошо, Юрулла. Ураульф уже скачет на Север.
— Покажи мне картинку.
Ну, улыбнись, Юрулла! Яблочко так старалось. Картинка такая красивая.
— Где это он?
— На холмах.
Юрулла не улыбнулась.
— Сколько ему нужно времени, чтобы добраться до Леса?
— Точно сказать невозможно…
— Скажи не точно. Ты странница. Не увиливай от ответа.
— Шесть смен светил… Может, чуточку больше… — голос Анризы дрогнул. — Если будет скакать без отдыха. И если его не задержит разлившаяся река. Облакуны очень старались. Их влаги хватило не только на Полупустыню.
— Если будет скакать без отдыха. Если сразу отыщет брод. Если выдержит лошадь. Тогда через восемь смен он доберется до Леса. А добравшись до Леса, начнет там плутать. В течение этого времени он, скорее всего, решит обходиться без сна. А если вдруг и приляжет, вряд ли заснет глубоко. Мы не сможем ему сообщить, где находится Аль, даже если сами узнаем, — голос Юруллы стал жестким. — Ураульф опоздает. Убери отсюда это пискливое яблоко.
Глаза Анризы мгновенно сделались влажными:
— Если бы он решился поехать через предгорья… Этот путь намного короче. Но о нем давно позабыли. И там легко заблудиться, если не знать тропы. Будь у него проводник, он бы добрался до Леса всего за три смены светил.
— Ты уверена?
— Да, — Анриза стиснула пальцы. — Только вот проводник… Я даже не представляю, что можно придумать.
— Перед сменой светил загляни ко мне в келью. Раньше не появляйся. Ты уберешь это яблоко?
Анриза едва дождалась назначенного времени. Она то и дело извлекала яблоко из шкатулки: Ураульф скакал очень быстро. Но до Леса было еще далеко. У Аль оставалось пять смен светил. Анриза уже посчитала. Пять смен светил для того, чтобы снять лягушечью кожу. После третьей Луны Аль никто не узнает. Пять смен светил — и она превратится в зеленое чудище.
— Духи, смилуйтесь! Смилуйтесь!
Дверь в келью Юруллы была приоткрыта. Анриза вошла и застыла: Юрулла сидела, скрючившись, кутаясь в одеяло. Ключ от клеток жар-птичек валялся рядом с кроватью.
— Укрой меня потеплее.
— Юрулла…
— Приготовь настой из каких-нибудь трав… и не смотри на меня, как на мелкого Духа.
Руки и ноги Анризы сделались вяло-послушными и отдельными от головы. Она ходила туда-сюда, что-то двигала, кипятила, чем-то поила Юруллу, пока та не задремала. Анриза наклонилась и подняла с пола ключ. Юрулла вдруг открыла глаза:
