После этого они несколько дней не говорили друг с другом. И что бы Ковард ни делал, Сьяна встречала в штыки. Ей вряд ли понравится Найя на «волшебных ходулях». Позволить Найе ходить — значит выставить напоказ ее безобразные ноги! Это мог придумать лишь тот, кто сам безобразен.
— Но, Сьяна! Теперь я смогу гулять. Смогу выходить в наш сад и смотреть на цветы. На цветы и на травки. Некоторые из них посадила когда-то мама…
Найя ничего не сказала Сьяне о языке травы. Слава Духам — большим и малым!
— Значит, деточка, плешеродцы вышли охотиться на людей. А ведь ты не первая, кто рассказал об этом. Недавно на болотах пропали два грибника. В «Большой лосихе» болтали… и пастух не вернулся домой. И один подвыпивший конюх.
— Но они могли заблудиться. Болото всегда опасно. Разве раньше люди не пропадали? А голодные волки? Охотники в последнее время отбили у них добычу, — Ковард заранее продумал разные объяснения.
— Раньше в лесу не было мертвых плешей. А мертвая плешь однажды непременно родит плешеродца.
Ковард снова попробовал возразить:
— Но никто не нашел никаких следов.
— Просто плохо искали.
— Мирче, это они, они! Я не могла ошибиться.
— Конечно, деточка. Ты не ошиблась, — знахарь погладил Найю по руке. Она приподнялась на кровати:
— Мирче, это плохо, правда? Для всего Лосиного острова. Правда, что острову грозит большая беда?
Мирче чуть-чуть помолчал. Зато пальцы его — старые, но ловкие и умелые — беседовали друг с другом. Наконец он решил, что пальцы думают верно:
— Нужно, чтобы об этом узнали в Совете.
— Ты им расскажешь?
Мирче усмехнулся:
— Понимаешь, деточка, я же слепой. И в столицу меня не пустят. А Совет заседает в столице. Придется Коварду ехать.
— Ты ведь поедешь, Ковард? Ты попросишься на Совет? — Найя смотрела на брата так, будто эта поездка могла возвратить ей ноги.
— Конечно, поедет, деточка. Чуть подумает — и поедет. И не надо сразу в Совет. Там тебя не услышат. Подсказать Совету решение должен такой человек, которого все уважают. — Коварду показалось, что Мирче на время прозрел и смотрит ему в глаза. — Сынок, сначала надо поехать к сверхмастеру Вальюсу.
— К сверхмастеру Вальюсу? — Ковард решил, что слепой случайно оговорился. Всем известно: Вальюс — сын древоруба. Он ненавидит охотников.
— Не охотников, а лосятников.
— Мирче! Все охотники — все, кто носит красную шляпу, — бьют лосей.
— Кейрэки тоже охотились. Но Лес был на них не в обиде. И они лосей не стреляли.
Мирче шутит? Это же было пять затмений назад!
— А если теперь все охотники убивают лосей, значит, сверхмастер прав: не за что их любить, — Мирче словно не замечал, как Коварду неприятно. — Вальюс знает больше других. Знает, что такое предел.
— Ты так уверен в этом? Ты что, недавно пил чай со сверхмастером Вальюсом?
— Ну, — Мирче скромно пожал плечами, — не то чтобы очень недавно. Но мы немного знакомы… Я бы потолковал с ним. Одна беда: у меня, только подъеду к столице, начинается насморк. К тому же Вальюсу понадобится свидетель — чтобы выступить на Совете. А я не гожусь для Совета. Я ж ничего не вижу!
«Мирче опять пошутил, и опять не смешно!» — Ковард чувствовал тут подвох: но лицо слепого ничего ему не объясняло.
— Ковард, выхода нет. Нужно ехать к сверхмастеру Вальюсу.
Глава четвертая
— И вы всерьез полагаете, что история вашей сестры убедительна для Совета? — К удивлению Коварда, сверхмастер изящных ремесел согласился его принять и внимательно выслушал все, что Мирче велел рассказать.
— Дело не только в том, что случилось с моей сестрой. («Хотя разве этого мало?») Это всего лишь знак.
— Знак?
— Лосиному острову грозит большая опасность.
— Я сочувствую бедной девушке. Но в нашей жизни случаются неприятные вещи. И лесные звери, бывает, нападают на пастухов. Если каждый подобный случай означает Конец Времен…
— Важ, это были не звери.
— Не звери?
— Не обычные звери… — Ковард решил, что терять ему нечего. — Красноглазые псы, плешеродцы.
По лицу сверхмастера Ковард не мог понять, как тот воспринял это известие.
— Плешеродцы?
— Моя сестра поначалу заметила только глаза. Она говорила, что тени разбухли с наступлением темноты.
— Похоже на то, как описывают плешеродцев в легендах, — Вальюс поднялся с места и прошелся по комнате. — Но вы понимаете, важ: легенды не могут побудить Совет к каким бы то ни было действиям. А случай с вашей сестрой не может считаться доводом даже в пользу легенды.
— Вы хотите сказать, плешеродцы не оставляют живых.
— Именно так. Я искренне рад, что ваша сестра не погибла. Но раз она не погибла…
— Важ! Она говорит, эта была случайность.
Вальюс покачал головой:
— Кто-то подумает: происшествие не могло не сказаться на рассудке вашей сестры. (Ковард больше всего боялся это услышать.) И мало ли, что ей привиделось в бедственном положении. — Сверхмастер снова прошелся по комнате. — Да, позвольте спросить. Вы назвались сыном Моховника. Это тот самый Моховник, который покончил с собой?
— Покончил с собой? — Ковард был удивлен.
Но сверхмастер, казалось, этого не заметил:
— Ваш отец просил у Совета разрешения бить лосей.
— Он был одним из тех, кто подписал петицию.
— И его голос оказался решающим… А жена его, кажется, была известной садовницей?
— Она сохраняла для острова исчезающие растения.
— Да, да. Я припоминаю. Ваша мать отравилась соком ядовитых растений… А теперь, значит, дочка… Ваша сестра… и кто же вас надоумил приехать ко мне?
Мирче не говорил, можно ли называть его имя. Поэтому Ковард смолчал.
— Тот, кто вас надоумил, он же вам объяснил, почему обращаться нужно к сверхмастеру Вальюсу?
— Мне сказали, сверхмастер уважает легенды кейрэков. И хорошо понимает, что такое предел. И еще говорят, вы умеете убеждать. В Совете предвидят решение, когда вы идете к трибуне.
Вальюс хмыкнул:
