отсыпались после дальней дороги. В другой, отгороженной от шумного купеческого мира, половине с отдельным входом со стороны сада жили жена и маленькая дочь. Здесь же находилась и пара чистых, уютных комнат, предназначенных для особо важ-ных гостей. Чаще они пустовали, но сегодня пришлись как нельзя более кстати.
Увидев перед собой Лотширского маркграфа, Асис опешил. Выкатив глаза, купец, словно выброшенная на берег лурь, с жадностью хватал открытым ртом воздух. Его круглое личико вытянулось, смуглая кожа побледнела, а узкие глазенки измени-ли форму, став абсолютно круглыми. Коротко стриженные жесткие черные волосы стояли дыбом. Со стороны могло пока-заться, что Юргис узрел не человека, а ужасного демона. Графа он не видел более восьми лет. За прошедшее время былой кош-мар стал понемногу забываться. Одно дело регулярно посылать невидимому господину письменные донесения и совсем иное увидеть воочию. Сразу вспомнился ужас их первой встречи и, конечно же, та, связанная посредине, густо перемазанная смо-лой веревка.
'О боги! Неужто все это происходило на самом деле?' -- содрогнулся он.
Памятен был и другой день -- отъезд в Тор. Маркграф, держа и руке знакомую удавку, напутствовал его такими словами: 'Раб! Помни эту петлю! Она тоже никогда не забудет твоей шеи и цудет ждать новой встречи. Стоит, Асис, тебе провиниться хоть рлч -- пощады не жди. Может, привезу ее я, а может, кто-то из моих слуг. Где бы ты ни был, она тебя найдет! Теперь ступай'.
Вот почему купец так сильно испугался. Он подумал, что гос-подин лично приехал покарать за предательство.
'Но ведь измены не было! В чем моя вина? -- лихорадочно < оображал Юргис. -- Наверное, оболгали соглядатаи? Мало ли по им не понравилось. Может, позавидовали достатку? А может, кому-то приглянулась моя жена?'
-- Ваша Светлость... -- пролепетал срывающимся голосом купец и, лишившись последних сил, грохнулся на колени.
Один из дремавших у стены торгашей незаметно приоткрыл I лаз, а затем вновь притворился спящим.
Маркграф сурово рассматривал разбогатевшего лавочника. Последние годы явно пошли ему впрок. Сейчас Юргис мало напоминал спасенного Поставом человека, несчастного и зат-равленного. Добротная одежда, дорогая обувь и массивная золо-тя серьга в ухе -- все указывало на принадлежность к высшим слоям купеческой гильдии, делало его, по крайней мере, вне-шне, совершенно другим. А вот нутро...нутро не изменилось -- он как был, так и остался трусливым рабом. А может, в живот-ном ужасе смерда таится нечто большее? Вот хотя бы, предательство! Не мешало бы присмотреться повнимательней.
-- Встань, висельник! Немедленно встань! Не привлекай внимания прочих болванов. Лучше подыщи место поспокойней. Гам-то мы с тобой и поговорим.
Немного прийдя в себя, Асис вскочил на ноги. Он был готов разбиться в лепешку, лишь бы угодить господину.
-- Ваша Св... -- начал было купец, но увидав нахмуренные брови графа, понял ошибку и, быстро перестроившись, продол-жил: -- Достопочтенный, будьте так любезны, идите за мной.
Он повел незваного гостя через двор и сад в лучшие комнаты нома, туда, где всегда царили тишина и уют. Асис хотел сразу кликнуть служанку, но Постав, предостерегающе подняв руку, остановил.
-- Не суетись, лавочник. Еще успеется. Вначале поговорим наедине.
Затем, выставив за дверь слуг и по-хозяйски рассевшись в мягком кресле, стал молча рассматривать дрожащего Асиса. Тому эти мгновенья показались вечностью.
Но вот граф заговорил:
-- Что ты дрожишь и ползаешь на брюхе, словно шелудивый пес? Успел напакостить и теперь трясешься за свою поганую шкуру? А может, продался Фергюсту? Отвечай!
-- В... В... Ваша Светлость... Я... я... перед Вами чист! Видят боги, страшные воспоминания... Тот ужасный день... Я верен и в мыслях, и в делах. Я и не посмел бы предать благодетеля и спасителя...
-- Особенно если это впрок твоему кошельку, мошенник, -- прервал нескладный лепет граф. -- Ну да ладно! Любая вина все равно всплывет наверх, подобно дерьму. Тогда пощады не жди! Веревка не заблудится и все равно обнимет твою шею, даже в случае моей смерти. Запомни это, лавочник.
Посчитав, что достаточно припугнул разжиревшего слугу, маркграф продолжил уже более мягким тоном.
-- На сей раз я приехал по другому делу. О нем после... Обсу-дим все в деталях. А пока я хочу поесть и отогреться. Да и о моих людях позаботься.
У Юргиса гора свалилась с плеч. Он, как на крыльях, бросил-ся исполнять волю господина.
Купец постарался на славу. Молодая служанка бережно омыла горячей водой с ароматным маслом бархатных роз замерзшее тело Постава, напоила его подогретым ароматным вином со специями и усадила за богато сервированный стол.
После ужина они вновь остались одни. Постав начал подроб-но расспрашивать о новостях Торинии, о новой герцогине и, конечно же, о сплетнях, вившихся вокруг их быстрого и неожи-данного брака.
Граф и без Асиса знал немало: и о реставрации разрушенной часовни, и о благоустройстве замка, и о своенравном характере Лавры, и, конечно же, о ее необычных манерах. Но и Асис смог удивить Постава. Пронырливый купец умудрился с помощью горничной проникнуть в замкнутый мирок герцогини. Служанку звали Розали. Ее отец, неудачливый торговец, к тому же пья-ница, влез по уши в долги и должен был вот- вот угодить в тюрь-му или на галеры. Выбрав момент, когда Розали пришла за пьян-ствовавшим в гостевых комнатах батюшкой, Юргис отозвал ее в сторонку. Припугнув девушку грядущими бедами, предложил поработать у герцогини, обещая за это списать долги отца. Место горничной удалось получить, всучив взятку мажордому Фергюста. Розали попала под начало Жане. У нее частенько не хватало времени на домашние хлопоты. Общение со строгой, а иногда безжалостно-жестокой миледи постоянно держало Жане на грани нервного срыва. Да и последние приключения не про-шли бесследно. Веселая и общительная от природы, она страда-ла от одиночества. Не случайно компания Розали действовала па нее успокаивающе. Жане быстро привязалась к девушке. Вскоре они подружились и стали делиться своими маленькими женскими секретами.
Однажды, не удержавшись, Жане стала расспрашивать о бароне де Гри. Ее интересовало все: где его владения, женат ли он, есть ли дети? Причину любопытства она вначале скрывала. Но затем, не удержавшись и взяв клятву молчания, поведала свою 'страшную' тайну.
Розали похождения де Гри не удивили. Ей частенько прихо-дилось 'перемывать косточки' придворным. Слухи об их при-ключениях и интрижках распространялись со скоростью мол-нии. А барон и вовсе был на особом счету, так как ходил в любимчиках герцога. И Розали, не задумываясь о том, что ранит подругу, преподнесла пару пикантных историй. Рассказала она и о том, что Рич де Гри давно женат, но счастья в семейной жизни не нашел. Единственным достоинством его супруги было богат-ство. Их брак свершился по воле родителей, связанных старой дружбой. Будучи к тому же соседями, они надеялись со време-нем объединить владения и нянчить столь желанных внуков. Потому-то и слышать об иной партии для детей не хотели. Так еще совсем молодым Рич стал мужем худой, как жердь, избало-ванной и капризной Мерильды. Никакой радости от этого он, естественно, не испытывал. Более того, обидевшись на отца, вскоре уехал ко двору герцога, где был радушно принят, а со вре-менем стал другом Фергюста. Дома барон показывался редко и с женой почти не встречался. Не случайно их брак до сих пор оставался бесплодным. Зато на стороне Рич женских ласк не избегал. Злые языки поговаривали, что у него имеются и вне-брачные дети.
'Утешив' подругу, Рози стала расспрашивать о чужих стра-нах, о жизни дворян, о магии и, конечно же, о хозяйке. Жане охотно рассказывала обо всем, кроме Лавры. Миледи она боя-лась до ужаса и невольно передавала свой страх подруге. Как ни старалась Жане умалчивать обо всем, что касалось герцогини, но крохи информации, подобно воде сквозь сжатые пальцы, все же просачивались. Услышанное Рози дословно передавала Асису. Наивная девушка надеялась, что пройдет неделя-другая и она освободиться от тягостных обязанностей. Розали не знала, что кредит для отца по-прежнему открыт и долг пьянчужки с каждым днем неумолимо растет. Асис, словно паук, намертво опутал жертву и ни за что не собирался выпускать из своих сетей.
Но больше всего Постава ошеломило то, что герцогиня ждала ребенка.
