Несчастье, внезапно свалившееся на голову Асиса, чуть не лишило его рассудка. Вначале он причитал что-то совершенно несуразное, потом, целуя ноги маркграфа, пытался упросить не забирать Лорис и Янусю.
-- Ваша Светлость! Помилуйте! За что же это? Они не выне-сут дороги в Лот. На дворе уже зима. Путешествие -- верная гибель. Умоляю, пощадите! Век буду Вашим рабом...
Не желая более слушать лепет купца, Гюстав, нетерпеливо пнув его ногой, зло прикрикнул:
-- Замолчи! Я своих решений не меняю! Лучше проси благо-склонности у богов, да подбери крепких лошадей и карету понадежней. Но главное, не забудь кому обязан жизнью. Теперь от меня зависит не только твоя, но и их судьбы. Будешь верен, -- бояться нечего. Предашь -- они умрут первыми. А теперь вни-мательно слушай, болван: если вдруг к тебе обратится герцоги- ня, сделай все, чтобы она благополучно доехала до Лотширии. Сопровождать ее в пути должны мои люди. Сам же в любом слушайте оставайся в Торе. Ты мне нужен только здесь. А теперь проваливай! Видеть тебя больше не могу..
Провожая глазами карету, увозящую счастье и смысл его жизни, Асис, беззвучно рыдая, слал страшные проклятия на I олову Постава.
-- Будь ты проклят, мой 'благодетель'! Да сваляться на тебя ее те беды, которые ты уготовил другим! Пусть и твои сыновья скитаться без крова и будут нищими скитаться по миру в холоде и юлоде! Ну, а та веревка, которую ты снял с моей шеи, удушит себя самого! Пусть ведьма, которую ты так страстно жаждешь, им сосет кровь, высушит мозги и испепелит твою поганую душу! () боги! Покарайте за грехи меня, но сохраните жизнь невинных Порис и Янины! Молю вас! Боги!
Окружающий мир перед глазами Асиса завертелся, свет померк, в ушах раздался пронзительный свист, и потеряв созна-ние, он тихо осел на землю.
А легкие снежинки все также грациозно падали с небес. Мир по-прежнему казался чистым и наивным. Лишь колеса кареты на копыта лошадей оставляли грязные следы на его белом, непо-рочном покрывале.
* * *
Обратно Маркграф ехал намного медленнее. Карета не могла соперничать с легкими всадниками. Им то и дело приходилось останавливаться и перетаскивать ее через ухабы и ямы.
-- Демоны б ее забрали! -- чертыхались слуги, очередной раз смешиваясь и вытягивая колеса из занесенной снегом ложбины. На крепчающем морозе руки сразу мерзли, пальцы немели и отказывались гнуться. Благо, хоть ветер дул сегодня в спину. Но это утешало мало.
-- Пошевеливайтесь, бездельники! К вечеру мы должны приехать в Каре, -- поеживаясь от холода прикрикнул граф.
О ночи, проведенной в Каре, у Постава остались далеко не лучшие воспоминания. Там, в корчме, ему приснился кошмар, па удивление совпадавший с видениями, посетившими после истречи с Лаврой. Почему-то он только теперь уловил столь странное совпадение.
'Что это, случайность? Или все же знамение?'
Маркграфа передернуло, но он отогнал дурные мысли и вновь, уже громче, как бы желая утвердиться в собственных силах, зло рявкнул:
-- Распустил я вас, бездельники! Ну, ничего, вернемся в Лот... Там вы у меня попляшете... Забыли, с кем имеете дело?!
На сей раз в его голосе действительно звучала угроза.
Слуги, толкая проклятую карету с удвоенной силой, удивлен-но переглянулись. Их господин явно пребывал в дурном распо-ложении духа. Путешествие не пошло впрок. В Каре дорога дальняя, да и выехали они слишком поздно. При всем желании добраться засветло не удастся. Но, зная крутой нрав Постава, ворчать никто и не подумал. Сейчас было не до шуток.
В карете, прижимая к груди маленькую дочь, тихонько пла-кала Лорис. Для нее происходящее было сущим кошмаром. Злой демон ворвался в тихую, размеренную жизнь и растоптал уютный мирок. Кутаясь в меха и пытаясь согреть ребенка, она проклинала всех и вся: дворянина, увозившего из родных мест, горькую и непредсказуемую судьбу, родителей, заставивших выйти за купца, и, наконец, самого Асиса, не сумевшего защи-тить от несчастья. Лорис все еще надеялась, что дурной сон рас-сеется и она проснется дома. Но теплее не становилось, а толч-ки и скрип колес напоминали о том, что они с каждым мгнове-ньем все дальше от Тора. Страх и отчаянье безраздельно владели душой Лорис, а слезы градом катились по щекам...
Постав понимал, что дорога может убить заложниц и не зря торопил слуг.
Как ни спешили, но в Каре приехали далеко за полночь. Люди от усталости валились с ног и больше походили на приви-дения, чем на живую плоть. Пленниц из кареты вытащили едва живыми, с трудом отогрели и привели в чувство.
Утром стало ясно, что о продолжении пути не может быть и речи: у Лорис началась гарячка. Не намного лучше чуствовал себя и граф. У него не на шутку разболелась поясница, да к тому же появился надрывистый кашель. Нуждались в отдыхе и слуги, уже не говоря об изможденных животных.
Трое суток Постав просидел в Каре, но здоровье купчихи не улучшилось. Не желая более терять время и оставив присматри-вать за ними двух слуг, маркграф отправился в путь. Приехав в Лот, он сразу велел позвать Бареля.
Леон, возьми-ка солдат и езжай в Каре. Там, в корчме, у и. мя остались заложницы. Дождись их выздоровления, а и. и ом тихонечко переправь в Лотширию. В Лот не вези. Здесь им делать нечего. Упрячь куда-нибудь подальше от любопыт-ных глаз. Вот, скажем, в мой охотничий домик в межгорьи. < .(мое подходящее место. Как доберешься -- дай знать. Оста-
н' ся с ними до тех пор, пока не призову. Отнесись к делу со
ж ей серьёзностью и смотри, в жестокости не переусердствуй,
напутствовал граф офицера, заметив недовольно-обижен-ный вид.
Сам же, подхваченный потоком неотложных дел, забыл о них на долгие месяцы.
еон и впрямь был не в восторге от нового поруче-ния. Оно казалось, по сравнению с предыдущи-ми, унизительно-мелким, похожим на ссылку. Оставить ради какой-то купчихи теплое место в замке и в лютый холод отправиться в путь, а потом неизвестно сколько сидеть в глуши. Кому такое понравится?
Но волю графа нужно исполнять. И уже на следующее утро он со своими солдатами выехал в Каре. С ними за годы службы Барель прошел 'огонь и воду', не раз рисковал жизнью.
'Пусть ребятки разомнутся на свежем воздухе, - думал он. -- Да и мне так будет спокойней'.
За ночь погода стала получше: ветер стих, заметно потеплело. Впервые за долгое время из-за туч выглянул Оризис. Снег, отра-жая его холодные лучи, искрился всеми цветами радуги, весело поскрипывал под копытами лошадей. Те, довольно похрапывая, резво бежали вперед. Выдыхаемый ими воздух превращался в облачка пара, бесследно исчезавшие за спиной. Высоко в небе, прямо над головой, парил горный орлан. Пернатый хищник, как бы провожая отряд, зорко следил за ним с небес. Примета к богатой добыче. Барель знал причину появления столь почетно-го эскорта. Орлан высматривал дичь, которую они могли невольно вспугнуть. Все равно соседство было приятным, и настроение понемногу улучшилось. Несомненно, были в этом деле и положительные стороны. Путь предстоял недолгий, пого-да неплохая. Опасностей или сложностей, хвала богам, тоже не предвиделось. В общем-то, плевая работенка -- переправить купчиху в глушь Лотширии. Хуже застрять там самому... Но рядом будут его люди, вино, кости. Это поможет скоротать дол-гие зимние ночи. Да и Постав на сей раз не поскупился. Денег хватит. Голодать не придется. Все не так уж плохо, как казалось вначале.
Дорога и монотонная езда располагали к воспоминаниям, он задумался, мерно покачиваясь в седле.
Разница между ним и остальными солдатами была огромна, хотя Барель всячески старался этого не показывать. Не хотел лишней зависти и ненужных сплетен. В отличии от них, он был потомственным дворянином. Однако злая судьба лишила его привилегий. Их род не считался особо знатным и богатым, но, тем не менее, поместья приносили неплохой доход. Прожить жизнь Леон мог вполне безбедно. Но, к несчастью, отец в одной из междоусобиц выступил на стороне врагов герцога Торинии. К тому же, умудрился ранить кого-то из его любимцев. Почему он, и в общем-то умный человек, совершил подобную глупость, Леон до сих пор не знал. Но итог оказался плачевным: главу семей-ства Фергюст казнил, а
