Как верно все-таки сказано насчет того, что всех саг не споешь в ожидании битвы! Пока все три луны величественно плыли по безоблачному ночному небу, пока ролфийские голоса взлетали ввысь, к богам, до тех пор Грэйн оставалась покойна и безмятежна. Сколько веков подряд ролфи поют перед боем, чтобы восславить богов и укрепить дух – и ведь всегда удается! И да сдохнет враг!
Справедливости ради стоит заметить – воинственным сагам подвывали не только ролфи. Эрна Кэдвен отлично видела, как почти беззвучно шевелят губами синтафские полукровки, а даже шурианские стрелки не морщатся, когда ролфийское пение касается каких-нибудь острых моментов совместной истории – а если разобраться, вся история взаимоотношений ролфи и шуриа и есть сплошные острые моменты. Однако ж как забавно рассудили боги, поставив в одном строю извечных врагов: все три народа тут, и полукровки тоже с ними, и над фортом Сигрейн на шурианском острове Шанта разливается боевая песня ролфийской Своры… А три луны смотрят на это с небес, объединенные одним отцом и одним небом, так же как и их детей объединили одна земля, один форт – и один враг. Так, может быть…
Додумать Грэйн не успела. Глэнна чиркнула краешком сияющего диска по дальним холмам, возвещая скорое наступление «змеиного часа», – и отряд привычно рассредоточился по местам. Шуриа отползли под прикрытие товарищей, кто-то вытянулся, а кто-то, наоборот, свернулся змеиным клубочком… Глаза они сомкнули разом, словно и впрямь их всех накрыло темным покрывалом – всех вместе. По всей крепости, по всему острову… по всему миру, сколько ни осталось бы в нем детей Глэнны.
Эрна Кэдвен сурово поджала губы. Нет уж, по крайней мере двое из них должны суметь переступить свой Порог: Джойана, ибо она нужна Князю и самой Грэйн, и Элир, ибо… он тоже нужен? Ни к чему задумываться о таких вещах перед боем, но… Пусть только боги попробуют отобрать… Грэйн гневно фыркнула и тряхнула головой. Не попробуют. Разве не достаточно ясно сказала она Локке, да и Морайг тоже – мое! Не тронь! А насколько оно «мое» и что с этим «моим» вообще дальше делать – это все потом, это подождет.
А пока…
Луны ушли, затем постепенно один за другим погасли костры, и все вокруг утонуло в непроглядной тьме. Джэйфф слышал лязгающие звуки, голоса, выкрикивающие приказы, и шаги множества людей. Скоро рассвет, совсем скоро.
И конечно же, чори начали атаку в пресловутый «змеиный час». Но, к своему искреннему удивлению, Джэйфф очнулся гораздо быстрее, чем обычно, без мучительного, опустошающего душу чувства безнадежности. Заученными движениями перезаряжая ружье, целясь и стреляя, он обдумывал произошедшее и в итоге сравнил свои ощущения с теми, которые испытывает тяжело хворающий человек, которого напоили сильнодействующим лекарством. Вдруг резко полегчало и болезнь отступила – вот на что похоже. Интересно другое – почему?
Джэйфф, конечно, стрелял хорошо. А ну-ка, столько лет практики! И попадал исправно в тех чори, которые осмелились приблизиться на необходимое расстояние. Но назвать штурмом вялые перемещения пехотинцев как-то язык не поворачивался.
Солнце взошло, но нападавшие все еще словно чего-то ждали. Нет, разумеется, скучать защитникам равелина чори не давали: приближались небольшими группами, кричали и стреляли, и пули звонко цокали о каменную кладку, высекая острую горячую крошку. Одна, уже на излете, зарылась в сухую землю совсем рядом с Грэйн, и фонтанчик песка запорошил ролфи глаза… но атакой это не было. Бандиты стреляли, и она стреляла тоже, и время оставалось даже на то, чтоб прицелиться и спокойно перезарядить винтовку, – и это было странно. Неправильно это было.
– У них же есть лестницы, – Грэйн подползла поближе к сержанту и спросила прямо в ухо: – Почему не наступают? И батарея наша молчит – почему?
– Да ведь каждая мортира уже пристреляна на ориентир, эрна, – спокойно ответил ир-Симейн, целясь и плавно «снимая» особо настырного чори. – Мы это знаем, они это знают… погодь немного. Это все пока так, для порядка. Покрутятся сейчас, подразнят – а потом ломанутся всем скопом, тогда и батарея заговорит… Патроны береги, не пали так часто. Еще пригодятся. Сотня-другая все равно проскочит, тогда и нам будет дело. Не высовывайся.
– Угу, – эрна Кэдвен вняла совету бывалого сородича и принялась беречь патроны. А прежде – сняла куртку. Становилось жарковато.
Страха не было, и возбуждение, от которого совсем недавно трепетали ноздри ролфи, тоже улеглось. Каменное спокойствие и уверенность ир-Симейна передались и Грэйн – и в самом деле, что толку торопиться? Они тут уже не первый год воюют, надо просто слушать советы опытных людей и делать все так же, как они… Заряжай. Товьсь. Цельсь. Пли! И тогда все просто, тогда…
Гизэйн – командир расчета, к которому был приписан Джэйфф, – внимательно проследил за тем, как его канонир отмеряет нужное количество пороха. Длину запала он уже давно вычислил опытным путем и теперь только дожидался, когда чори подойдут на потребное для эффективного выстрела расстояние.
Элир уважал пушкарей ничуть не меньше, чем моряков. Это тебе не просто устроить трах-ба-бах, это наука, приходящая с опытом, и Гизэйну не откажешь в мастерстве. Ему порой достаточно одного пристрелочного выстрела.
– Готовьсь!
Парни работали как единый часовой механизм, каждое действие заучено многократно, любо-дорого посмотреть.
– Пли! – Гизэйн махнул рукой.
Элир зажал уши, а шуриа по прозвищу Сверчок резко дернул за спусковой шнур.
Бум!
Практически одновременно с ним выстрелили остальные орудия.
Началось!
Слитный грохот десятка мортир за спиной буквально впечатал Грэйн в землю. Тыловая батарея наконец открыла огонь. От жуткого, какого-то запредельного воя и гудения снарядов, устремившихся сперва круто вверх, а потом – резко вниз, на головы осаждавших, заложило уши. Ролфи потрясла головой и закашлялась. Вонючий и густой дым сполз с куртины и накрыл равелин. Что там творилось под стеной, было не разглядеть.
– Ну вот! – проорал ир-Симейн. – Накрыли! Теперь пойдет дело!
– Что?! – она проморгалась и заорала в ответ, понимая, что не столько слышит, сколько угадывает слова, слетавшие с губ сержанта вместе с капельками слюны.
– Огонь! – закричал он, и Грэйн пальнула вниз, в дым, не целясь. – Хрен они пройдут, пока мы живы!
Время застыло, и ей показалось, что она перезаряжает свою винтовку под водой, так медленно двигаются ее руки… а потом – перекатиться, привстать на миг… огонь!
Залп!
Батарея снова рявкнула, но на этот раз Грэйн уже не вздрогнула. Снова клубы дыма, снова раззяванный в крике рот сержанта… Залп!
Что-то горячее чиркнуло ее по щеке… чушь все это, будто в горячке ничего не чувствуешь, еще как чувствуешь… пли! И вдруг в мир вернулись звуки, и он тотчас распался на клочки и осколки: крики внизу, рявканье пушек, стоны и проклятья… воющий синтафец рядом и черное пятно, расплывающееся из-под его прижатых к животу рук… Залп!
Несколько залпов мортир, казалось, должны были окончательно похоронить боевой дух чори, но радоваться Элир не спешил. Гизэйн, кстати, тоже не выглядел довольным. Он нервно укусил себя за кончик косы и подозрительно покосился на рилиндара.
– Сдается мне, не все так просто.
– Угу, – согласился Элир, утрамбовывая шомполом патрон в стволе.
– Пушек ждут, – сделал вывод заряжающий Тойс и шумно втянул черную от гари и пороха соплю.
– Точно, – кивнул Джэйфф.
К южному равелину снова бежали чори. Элир их не видел, он чуял их неровное сердцебиение необъяснимым чутьем вечного убийцы.
Во рту было еще кисло от вкуса бумаги скушенного патрона, а он уже зарядил свое ружье, прицелился и
