Просыпаться бойцы стали уже на подъезде к Москве.
Здесь к украинскому эшелону прицепили дополнительные вагоны набитые оравой столичного разлива, и внутри состава пошел активный процесс брожения, смешивания, неожиданных энергетических взрывов и контактов, а также повышенное выделение адреналина и серотонина в заряженных молодостью организмах. Все эти реакции приводили к предсказуемым результатам: вокруг гитаристов быстро образовывались компании, в тесных купе крепчал дух полтавского самогона и московской колбасы, а руки мальчишек и девчонок непроизвольно находили друг друга под дружный стоглоточный вопль: 'Наш адрес не дом и не улица, наш адрес — Советский Союз!...'
В общем гаме и шуме, в бесконечных рукопожатиях, знакомствах и тусовках отодвигались в дальние уголки памяти Филиппа вокзал, Киев, ночь. Он пытался остановить это движение, но поток новой информации захлестнул его и властно переносил его из времени прошлого во время настоящее.
'По просторам счастливой Родины к передовым рубежам битвы за Тюменскую нефть неслись строители светлого будущего '
(Газета 'Правда')
Глава двадцатая. Откровение третье
Елену Николаевну провожали всем штабом, словно она была женой главкома всех родов войск. Капитан Дуб совсем извелся в комплиментах, и Филимон с трудом сдерживал смех, наблюдая за тем, как тот силился втянуть живот и выпятить грудь колесом. Филимон не задавал никаких вопросов, он понимал, что случилось нечто экстраординарное, о чем ему все равно будет сообщено.
Когда ему были вручены все открепительные документы, он не стал интересоваться причиной своего скоропалительного перевода в некую особую часть. Повинуясь властному жесту Елены Николаевны, он сел на преднее сидение автомобиля, а она заняла место шофера.
— Служи славно, артист! — погрозил ему кулаком капитан Дуб. — Держи марку родной части!
Последние слова капитана утонули в реве двигателя черного «Гранд- Чероки», и машина рванула с места, словно принимала участие в ралли «Париж — Даккар».
— Это что, дезертирство или похищение? — помахал рукой капитану Фил.
— Это сложный вопрос, — уклончиво ответила похитительница, — скорее — исчезновение.
— Я думал, что вы только в Москве решаете сложные вопросы, — попытался продолжить тему Филимон.
— Тот, кто может решать сложные вопросы в Москве, тот решит их где угодно! — сдержанно похвалила себя дама.
— Могу я спросить, куда мы так торопимся? — искоса взглянул на спидометр джипа Фил.
— Мы должны взять карту, книгу Розенкрейцеров, все ваши записи, и успеть до заката в Москву!
— Но это невозможно! — непроизвольно вырвалось у Филимона. Елена Николаевна вскинула брови на самую верхушку лба:
— Странно, у нас сложилось впечатление, что вы уже достаточно информированы, а вы употребляете слово 'невозможно'. Такого понятия для нас не существует, сколько раз вы уже сами убеждались в этом?
Филимон подумал про себя, что не попрощался по-человечески с Тарасом и лейтенантом, и что это плохо.
— Не думайте об этом, этих людей уже просто не существует, — словно услышав его мысли, произнесла вслух Елена Николаевна.
— Что вы имеете в виду? — настороженно взглянул на нее Филимон и отметил про себя, что машина несется по трассе, нарушая все правила движения.
— То, что вы и сами отлично знаете! — улыбнулась Елена Николаевна краем губ. — Вы никогда в жизни больше не встретите этих людей, и вас не должно волновать, что с ними случится и случится ли вообще.
— Послушайте, — невежливо перебил собеседницу Филимон, — мы как-то договорились с одним нашим общим знакомым не играться в нечистую силу! У меня уже нет сомнений в том, что вы обладаете неведомыми мне знаниями, но не пытайтесь меня убедить в том, что вам подвластны механизмы Судьбы! — запальчиво произнес он, и тут же осекся под острым взглядом Елены Николаевны.
— Неужели вас нужно убеждать в истине исключительно на грубых материальных примерах? — она резко вывернула руль, и машину слегка занесло на встречную полосу. — И почему вас вообще еще нужно в чем-то убеждать? Разве все происходящее с вами на протяжении этого года не достаточное подтверждение того, что от вас самого — ничего в этой жизни не зависит.
— Это не так, — осторожно возразил Фил, опасаясь резких движений собеседницы, — выбор остается за мной. Пусть неразумный, пусть эмоциональный, но это — мой выбор!
— Пустая фраза, штамп, — словно отрезала Елена Николаевна. — Хотите убедиться в этом?
— Хочу! — упорствовал Фил.
Она резко нажала на тормоз и классно развернула джип в обратном направлении:
— Вам не нравится, как я веду машину? Садитесь за руль и езжайте куда хотите! — она насмешливо взглянула на Фила и продолжила. — Но я знаю, что нас ожидает, а вы — нет.
— Куда же мне ехать, в таком случае? — оторопело переспросил Филимон.
— Вот и решайте сами! — торжествовала Елена Николаевна. — Совершайте свой эмоциональный выбор, что же вы медлите?
Филимон попытался отыскать логическое объяснение своим ощущениям, но в результате сказал просто и откровенно:
— Я чувствую, что вы говорите о реальной опасности. Вы знаете о ней, а я ее просто чувствую. Но я буду последовательным.
Они поменялись местами.
Фил подогнал под себя сидения и зеркала, повернул ключ зажигания и аккуратно тронулся с места.
— Господи, ну почему он тогда выбрал его? — услышал он тихий вопрос Елены Николаевны, и в ту же секунду увидел яркие огни встречной машины, вылетевшей на огромной скорости из-за поворота. Одной рукой он попытался увести машину от лобового удара в сторону, а второй — инстинктивно закрыл лицо.
— Диск отдайте!
Филимон разжал руку, не обнаружил в ней никакого диска и удивленно взглянул на Давида:
— Что то мне последнее время кошмары снятся.
— Окажите мне любезность, — весьма дружелюбно перебил его Давид, — не изображайте из себя полного идиота. Вы прекрасно понимаете, что речь идет о ваших записях. Лучше будет, если вы сами отдадите нам.
— Но это мои записи, — Фил бухнулся на стул и вызывающе уставился на собеседника.
Давид выудил из кармана маленькое зеркальце, взглянул на себя и, затем, протянул его собеседнику.
— Об Александре Македонском и о смелых людях мы уже кажется говорили? А теперь представьте себе, что ваш самолет так и не выбрался из Бермудского треугольника. Или вам так и не удалось увести машину из- под удара, и вы уже превратились. Фу, в мешочек с костями. О, нет! — вдруг радостно закричал он, — будет забавнее, если мы остановимся на том случае в Киеве, когда я пришел к вам на прощальный ужин! Чудесная версия: проститутка навела дружков на квартиру с целью ограбления. Никаких сомнений у
